Пару минут спустя она перестала плакать, лишь еще пару раз судорожно всхлипнула. Оттолкнув его, Аннабель вытерла рукавом опухшие глаза и мокрый нос.

– Извини, я еще никогда – честно! – никогда так не теряла над собой контроль, – с трудом проговорила она.

– Плакать, когда теряешь по-настоящему близкого человека, вовсе не преступление.

– Дело не только… Словом… Никогда…

Стоун закрыл ей ладонью рот и тихо сказал:

– На самом деле меня зовут Джон. Джон Карр.

Аннабель на секунду напряглась, но сразу расслабилась.

– А я Аннабель Конрой. Рада познакомиться, Джон. – Она резко выдохнула. – Вот ведь какая штука, со мной такое крайне редко случается!

– Что ты представляешься своим настоящим именем? Могу только посочувствовать. Последний, кому я назвал свое настоящее имя, пытался меня убить.

Он встал и помог ей подняться. Хотел было идти дальше, но она не отпускала его руку.

– Спасибо тебе, Джон, за… за все!

Он был явно ошеломлен ее внезапной благодарностью, но она сама пришла ему на помощь:

– Идем, надо выяснить, не следует ли нам поспешить, чтобы спасти Калеба и Милтона. О'кей?

И они снова побежали по улице.

Стоун позвонил Калебу с первой попавшейся заправочной станции. Тот еще не до конца оправился от шока, вызванного обнаружением мертвого тела Нормана Дженклоу, но был в состоянии рассказать вкратце, что произошло. Потом он дозвонился до Робина и договорился о встрече в своем запасном убежище. Через час все собрались там, и Стоун с Аннабель первыми доложили о своих злоключениях.

– Черт! – выругался Робин. – Хорошо, что ты вспомнил про кислород, Оливер.

Потом Калеб и Милтон рассказали, что было с ними.

– Мы позвонили в полицию из автомата, – добавил Калеб. – Нам чуть ли не час понадобился, чтобы разыскать его, – с телефонами-автоматами в нашем переполненном мобильниками мире стало совсем худо. Хорошо еще, что я прихватил с собой канделябр: на нем сплошь отпечатки моих пальцев.

– Больше ты там ни к чему не прикасался? – спросил Стоун.

Калеб забеспокоился:

– Я хватался за перила на крыльце. – Он взглянул на Милтона. – Потому что этот технический гений вдруг решил напугать меня до полусмерти. Может, и еще к чему-то в доме притрагивался – не помню. Вообще-то я изо всех сил стараюсь все это забыть.

– Твои отпечатки могут быть в федеральной базе данных? – спросил Стоун.

– Конечно. – Калеб безнадежно вздохнул. – Что ж, это будет не в первый раз, если копы явятся по мою душу, и сомневаюсь, что в последний.

– А какое отношение Норман Дженклоу мог иметь ко всему этому делу? – спросил Робин.

– Дженклоу мог быть шпионом, таким же как Инглиш, – ответил Стоун. – Это значит, что книги, которые он брал, тоже могли хранить кодированные сообщения.

– Они, должно быть, только притворялись, что терпеть не могут друг друга, – сказал Калеб. – Чтоб никто ничего не заподозрил.

– О'кей, но зачем было убивать Дженклоу?

– Если он был шпионом, – предположила Аннабель, – и узнал, что мы разоблачили Инглиш, то вся игра оказалась на грани срыва и им пришлось подчищать концы. Они могли убрать Инглиш и оставить у нее в доме мертвого Дженклоу, чтобы запутать следы.

– В таком случае, должен сказать, они своего добились, – заметил Калеб.

– Надо идти в полицию, – озабоченно предложил Милтон.

– И что мы им скажем? – возразил Стоун. – Отметки в книге исчезли. И если мы начнем рассказывать, что нас чуть не убили сегодня вечером, нам придется признаться в незаконном проникновении в дом Альберта Трента. Уверен, он уже вызвал полицию и заявил о взломе и ограблении. – Он посмотрел на Аннабель: – И даже если ты его видела, все равно это только слова. А я не стал звонить в полицию по поводу произошедшего в «Файр контрол инк.», потому как уверен, что к тому времени, когда они туда явятся, те двое, которых я уложил, уже исчезнут. – Он перевел взгляд на Калеба. – А поскольку Калеб был в доме Джуэлл Инглиш и там можно найти его отпечатки пальцев, он тут же станет подозреваемым. Добавьте к этому то, что Калеба и Робина власти уже взяли на заметку. В общем, полиция нам не поверит.

– Да уж, черт побери! – Это был единственный комментарий Робина к услышанному анализу сложившегося положения.

– Ну и что же нам делать? – спросила Аннабель. – Ждать, пока они опять за нами явятся?

Стоун помотал головой:

– Нет. Калеб завтра отправится на работу, как будто ничего и не случилось. В библиотеке наверняка поднимется шум – сразу после смерти заведующего отделом еще и смерть одного из постоянных посетителей. Калеб, постарайся выяснить все, что удастся. Тогда можно будет прикинуть, что думает по этому поводу полиция. А если Инглиш тоже убили, вероятно, обнаружат и ее тело.

– Я пошарю в Сети – может, тоже на что наткнусь, – сказал Милтон. – Там это наверняка появится в первую очередь.

– Роберт Брэдли, Джонатан де Хейвн, Корнелиус Бин, а теперь еще и Норман Дженклоу, – продолжал Стоун. – Все убиты. Я считаю, что Брэдли погиб потому, что настаивал на том, чтобы Альберт Трент ушел с поста в Комиссии по разведке. Трент не мог на это пойти, потому что, если я прав, ему это было необходимо для передачи секретной информации. Де Хейвн был убит либо потому, что работал в читальном зале, который использовался для передачи информации, либо потому, что случайно узнал об этих делах и его нужно было заставить молчать. То же самое могло случиться и с Норманом Дженклоу, или, может быть, он тоже был шпионом, как Инглиш. Бин был убит, поскольку догадался, что оборудование из принадлежащей ему компании было использовано для убийства де Хейвна, и, несомненно, стал бы копать еще глубже. У Трента был свой человек в «Файр контрол», который и предупредил его о подозрениях Бина, и того тоже пришлось ликвидировать.

– Но как они все – и Джонатан, и Джуэлл Инглиш, и Норман Дженклоу – оказались втянутыми в шпионские дела? – спросил Калеб. – И кому вообще могло прийти в голову использовать читальный зал Отдела редких книг для передачи краденых секретов с помощью маркировки букв?

– Ну, – задумчиво сказал Стоун, – например, именно потому, что такое никому не могло бы прийти в голову. Чем не причина? И еще, шпионы обычно сдают информацию в людном месте. И вот вам – вместо этого мы имеем помеченные буквы в редких книгах. Пожилые люди читают старые книги и идут домой. Ни у кого и мысли не возникнет их в чем-то подозревать.

– Но тут еще остается вопрос, как Трент доставлял в библиотеку секретные сведения, которые он якобы где-то крал, – сказал Калеб. – Это же не Альберт Трент помечал буквы в редких книгах. И Джонатан де Хейвн тоже не мог этого проделать с книжкой Билла, которую мы вынесли из читального зала. Он к тому времени уже был мертв.

– Согласен. Это нам еще предстоит узнать. По сути, это самая важная деталь, потому что только она в состоянии помочь нам распутать дело. Если Дженклоу, Инглиш или де Хейвн были шпионами, должны остаться какие-то улики, доказывающие это.

– Мы уже обыскали дом де Хейвна, – заметил Милтон. – И ничего не нашли.

– А я осмотрел дом Джуэлл, – сообщил Калеб. – И нашел только мертвое тело.

Стоун кивнул:

– Может быть, что-то нам даст осмотр дома Нормана Дженклоу.

– Единственная проблема, – вмешался Робин, – что там сейчас уже полно полиции. И в доме Инглиш тоже.

– Положение становится очень опасным, – сказал Стоун, – и нам следует действовать чрезвычайно осторожно. Предлагаю разделиться. Милтон и Калеб, вы сидите дома у Милтона – там отличная система сигнализации. Робин, мы с тобой можем пока пожить у тебя, поскольку некоторым уже известно, где я обитаю. – Он повернулся к Аннабель: – И ты с нами.

Робин сразу воспрянул духом:

– Моя развалина на вид не слишком роскошная, зато у меня в запасе полно пива, чипсов и еще есть телик с широким плазменным экраном. И я умею готовить мясо под соусом чили. А в смысле безопасности – у меня имеется питбуль с гнусным характером, ее зовут Дельта-Дон, и она с радостью сожрет любого, на кого я ей укажу.