– И все же они вместе, – ехидно добавил Милтон.

– Из любви к деньгам, власти и положению в обществе, – скривился Калеб.

– Что ж, я бы не возражал против такого хотя бы в одном из моих браков, – отпарировал Робин. – Любовь у меня была, хотя и недолго, но ничего другого точно не было.

Стоун снова уставился на леди в черном.

– Вон та женщина, она тебе не кажется знакомой?

– Да их разве поймешь? – сказал Калеб. – Она же в шляпке и в темных очках.

Стоун достал фото.

– Думаю, это та самая.

Они столпились вокруг него, рассматривая фотографию, потом Калеб и Милтон стали пялиться на женщину, указывая на нее пальцами.

– Может, вы оба будете вести себя поскромнее? – прошипел Стоун.

Похоронная процессия наконец добралась до кладбища. После окончания службы над могилой все побрели к своим машинам. Дама в черном припала к гробу, пока двое могильщиков в джинсах и синих рубашках ждали в сторонке. Стоун оглянулся по сторонам и заметил, что Бин и его жена уже уселись в свой лимузин. Он осторожно осмотрелся вокруг, выискивая тех, для кого применение пыток водой – обычное дело. Таких людей легко можно вычислить, если знаешь, кого именно ищешь, а Стоун это знал. Однако все его наблюдения ничего не дали.

Он махнул остальным, чтобы следовали за ним, и направился к женщине в черном. Она все еще стояла, положив ладонь на гроб розового дерева, и, кажется, что-то бормотала – видимо, молитву.

Они дождались, пока она отойдет от гроба. И когда она повернулась к ним, Стоун сказал:

– Джонатан умер в расцвете сил. Очень грустно.

Глядя на него сквозь темные очки, она спросила:

– Откуда вы его знаете?

– Я работал с ним в библиотеке, – ответил Калеб. – Он был моим шефом. Нам его будет очень не хватать.

Женщина кивнула:

– Да, наверное.

– А вы откуда его знали? – небрежно спросил Стоун.

– Это было очень давно, – туманно ответила она.

– Давняя дружба – редкое явление в наше время.

– Это уж точно. Извините. – Она прошла мимо них, направляясь к выходу.

– И вот что любопытно, – громко произнес Стоун, чтобы она услышала. – Медики так и не сумели выяснить причину его смерти. – Замечание произвело надлежащий эффект. Женщина остановилась и обернулась.

– В газете было написано, что это сердечный приступ.

Калеб помотал головой:

– Он умер оттого, что сердце остановилось, но приступа у него не было. Газетчики поспешили с выводами, я так думаю.

Она сделала несколько шагов к нему:

– Я не знаю, кто вы.

– Калеб Шоу. Я работаю в читальном зале отдела редких книг библиотеки конгресса. А это мой друг…

Стоун протянул ей руку:

– Сэм Биллингс. Рад с вами познакомиться. – Он мотнул головой в сторону двух остальных членов «Верблюжьего клуба»: – Тот, что покрупнее, – Робин, а другой – Милтон. А вас как зовут?

Но она не обращала никакого внимания на Стоуна, а смотрела только на Калеба.

– Если вы работаете в библиотеке, то, наверное, любите книги, как любил их Джонатан.

Калеб просветлел лицом, как только разговор зашел о его любимом деле.

– О, конечно! Дело еще и в том, что Джонатан в своем завещании назначил меня своим литературным поверенным. И я сейчас как раз занимаюсь инвентаризацией его коллекции. Ее нужно оценить, а потом продать. Деньги пойдут на благотворительность.

Тут он замолчал: Стоун сделал ему знак заткнуться.

– Это вполне в духе Джонатана, – заметила она. – Его родители, я полагаю, уже умерли?

– О да. Отец уже много лет как умер. А мать – два года назад. Джонатан унаследовал их дом.

Стоуну показалось, что женщине потребовались немалые усилия, чтобы не улыбнуться при последнем сообщении. Что этот адвокат говорил Калебу? Кажется, что брак был расторгнут. И видимо, не женой, а мужем, но по настоянию его родителей…

– Я бы хотела взглянуть на его дом, – сказала она Калебу. – И на его коллекцию. Наверное, она здорово увеличилась.

– Вы знали про его коллекцию? – спросил Калеб.

– У нас с Джонатаном было очень много общего. Долго я здесь не пробуду. Это можно сделать сегодня вечером?

– А мы как раз и собирались туда сегодня вечером, – ответил Стоун. – Если вы остановились в отеле, можем вас захватить по дороге.

Женщина покачала головой:

– Нет, встретимся прямо на Гуд-Феллоу-стрит. – И быстро пошла к ожидавшему ее такси.

– Думаешь, это ничего, что мы ее пригласили в дом Джонатана? – спросил Милтон. – Мы ж ее совершенно не знаем…

Стоун снова вытащил из кармана фотографию и поднял ее повыше:

– Думаю, что все-таки знаем. По крайней мере скоро это выяснится. На Гуд-Феллоу-стрит, – задумчиво добавил он.

После того как завершились проводившиеся за закрытыми дверями слушания в комиссии по разведке палаты представителей, Сигрейвз и Трент выпили по чашечке кофе в кафетерии, а потом вышли на улицу и стали медленно прогуливаться по дорожкам вокруг Капитолия. Поскольку по службе они обязаны были много времени проводить в обществе друг друга, это не могло вызвать никаких подозрений.

Сигрейвз остановился, чтобы распечатать пачку жевательной резинки, а Трент нагнулся завязать шнурок на ботинке.

– Стало быть, вы считаете, что этот парень раньше служил в конторе? – спросил Трент.

Сигрейвз кивнул:

– Три шестерки; вы ведь знаете, что это за категория, Альберт?

– Только в общих чертах. Мой допуск не слишком высокого класса. Контора наняла меня для аналитической работы, а вовсе не для оперативной. У меня не те способности. Кроме того, после десяти лет ковыряния в этом дерьме с меня вполне довольно.

Сигрейвз улыбнулся:

– Перепрыгнули в политики, да? Конечно, это намного лучше, не так ли?

– Для нас обоих.

Сигрейвз понаблюдал, как его коллега причесывает оставшиеся на голове несколько жидких прядей, каким-то образом умудряясь без зеркала отлично пристраивать одну рядом с другой.

– А почему бы вам просто не завязать со всем этим? – ухмыльнулся он. – Вокруг полно дамочек, готовых запасть на таких мачо. А пока что можете заняться собственной персоной.

– После того как мы завершим свои карьеры, у меня будет столько денег, что в той стране, где я осяду, дамочки будут счастливы видеть меня таким, какой я есть.

– Ну как угодно.

– Этот малый с тремя шестерками может осложнить нам дело. Возможно, это уже грозовое предупреждение.

Сигрейвз покачал головой:

– Если им заняться, можно и впрямь осложнить ситуацию. Насколько я понимаю, у него сохранились кое-какие связи. Если бы я его убрал, пришлось бы убрать и его друзей. А при таком раскладе можно наломать дров и вызвать подозрения ненужных людей. Пока что он считает, что это работа Бина. Если он изменит свое мнение, тогда прогноз погоды будет звучать совершенно по-иному.

– Вы действительно считаете, что это наилучшая стратегия?

Сигрейвз чуть помрачнел.

– Ну давайте посмотрим в глаза реальности, Альберт. Пока вы спокойно сидели за своим жалким столом в тихом уютном Вашингтоне, я совал башку в такие гнусные дыры, на которые вы даже по телевизору боитесь смотреть. Так что продолжайте заниматься тем, чем занимаетесь, а заботы о наших стратегических планах уж оставьте мне. Если, конечно, не считаете, что у вас это получится лучше, чем у меня.

Трент попытался улыбнуться, но от страха не смог.

– Да я и не сомневаюсь в вас…

– А впечатление такое, что сомневаетесь, черт бы вас побрал! – Сигрейвз вдруг улыбнулся и обнял Трента за тщедушные плечи. – Не стоит нам сейчас ссориться, Альберт. Все идет слишком хорошо, не так ли? – Он стиснул его еще крепче и отпустил только тогда, когда почувствовал, что тому больно. Это было приятное ощущение – чувствовать, как ему больно. – Я правильно говорю?

– Абсолютно, – подтвердил Трент, потирая плечи с таким видом, словно вот-вот заплачет.

«Ты, видимо, в гимнастическом зале перекачался, сукин сын», – подумал он.