– Ты что, серьезно? – завопил Калеб.

– Я, вероятно, могла бы проделать это иным способом, – сказала Аннабель. Все обернулись к ней. – Она ведь регулярно посещает читальный зал?

– Очень даже регулярно.

– Когда она там будет в следующий раз?

Калеб быстро прикинул:

– Наверное, завтра.

– Вот и отлично. Завтра я поеду в библиотеку вместе с вами. Вы мне ее покажете, а дальше я справлюсь сама.

– Что вы собираетесь предпринять? – требовательным тоном поинтересовался Калеб.

Аннабель встала.

– Дам ей отведать ее же собственной стряпни.

Когда Аннабель уехала, Калеб сказал:

– При ней я, конечно, не мог об этом говорить, Оливер, однако что, если все это как-то связано с «Массачусетской книгой псалмов»? Она же жутко ценная, а мы так и не выяснили, как она попала к Джонатану. Может, она краденая и кто-то ее уже разыскивает. И они могли убить Джонатана, чтобы заполучить книгу.

– Но они ее не заполучили, Калеб, – возразил Стоун. – Тот, кто отправил в нокаут Робина, находился в доме. Он вполне мог вскрыть хранилище. И зачем было убивать Корнелиуса Бина? Или Брэдли? Нет, я тут не вижу никакой связи с «Книгой псалмов». Бин даже не знал, что Джонатан коллекционирует редкие книги. И у нас нет доказательств того, что Брэдли хотя бы был знаком с твоим покойным коллегой.

После того, как подавленный и расстроенный Калеб тоже уехал домой, Милтон и Стоун продолжили беседу, а Стоун просматривал информацию о сотрудниках Брэдли.

– Майкл Эйври учился в Йеле, потом работал клерком в аппарате Верховного суда, затем, внештатно, в Комиссии по разведке, прежде чем стать ее штатным сотрудником. И перешел в аппарат конгресса вместе с Брэдли, когда тот стал спикером. – Он просмотрел еще несколько фотографий и биоданных. – Деннис Уоррен, еще один выпускник Йеля, в начале своей карьеры работал в Департаменте юстиции. Был руководителем аппарата Брэдли и сохранил этот пост, когда Брэдли стал спикером. Альберт Трент многие годы был членом Комиссии по разведке; окончил Гарвард, юрист, некоторое время служил в ЦРУ. Все из «Лиги плюща», все опытные ребята. У Брэдли, видимо, была неплохая команда.

– Хороший конгрессмен – это прежде всего хороший аппарат; так, кажется, говорят?

Стоун задумался.

– А знаешь, мы кое-что совершенно упустили из виду: так и не выяснили обстоятельства убийства Брэдли.

– И как нам это исправить? – спросил Милтон.

– Одна наша хорошая знакомая очень неплохо умеет перевоплощаться.

– Да уж, это точно.

– А как насчет еще одного выхода на сцену вместе со мной?

– Я готов.

Альберт Трент и Роджер Сигрейвз сидели в кабинете Трента на Капитолийском холме. Сигрейвз только что передал Тренту компьютерный файл с секретными материалами. Трент снимет с него копию и введет ее в компьютерную систему Комиссии по разведке. В оригинальный файл были введены крайне важные данные, полученные из Пентагона, в деталях раскрывающие стратегические планы американских военных в отношении Афганистана, Ирака и Ирана. Трент использует заранее согласованный метод дешифровки для считывания секретной информации. Когда с этим делом было покончено, Сигрейвз спросил:

– У вас найдется еще минута?

Они вышли на улицу.

– Роджер, мальчик мой, вам здорово повезло с Бином – все подозрения падают на совершенно постороннего человека, – сказал Трент.

– Поймите наконец один простой факт, Альберт: то, что я делаю, с везением не имеет ничего общего. Просто я получил уникальную возможность и воспользовался ею.

– О'кей, о'кей, я вовсе не хотел вас обидеть. Думаете, его осудят?

– Сомнительно. Интересно, зачем он следил за домом Бина?.. К тому же он приятель Калеба Шоу, того библиотекаря из читального зала. Помимо всего прочего, тот малый, которого я тогда прихватил и с которым конкретно «побеседовал», Оливер Стоун, тоже из их компании.

– Шоу – литературный поверенный де Хейвна. Потому он и имеет доступ в дом.

Сигрейвз презрительно посмотрел на коллегу:

– Я знаю, Альберт. Я лично встречался с Шоу, чтобы подготовить свой следующий ход, если он понадобится. Но они интересуются не только книгами. Стоун, которого я допрашивал, бывший сотрудник ЦРУ, причем действовал в весьма особом качестве.

– Вы мне этого не говорили! – воскликнул Трент.

– Тогда не было нужно. А теперь ситуация изменилась.

– Почему?

– Потому что я так считаю. – Сигрейвз оглянулся на Джефферсон-билдинг, где располагался отдел редких книг со своим читальным залом. – Эти ребята к тому же что-то вынюхивали вокруг компании «Файр контрол». Мой человек в этой фирме сообщил, что надпись на одном из баллонов, вывезенных из библиотеки, была смыта. Они, вероятно, уже знают про окись углерода.

Трент побледнел.

– А вот это уже скверно, Роджер.

– Дергаться пока еще не стоит, Альберт. У меня есть план. Всегда хорошо иметь запасной вариант. Деньги нам уже перевели. Насколько быстро вы можете передать последние данные?

Трент посмотрел на часы:

– Самое раннее – завтра, но это довольно сложно.

– Постарайтесь.

– Роджер, может, нам лучше покончить с этим?

– У нас слишком много клиентов, и всех надо обслужить. Это будет отличный бизнес.

– Скверный бизнес – если угодить в тюрьму по обвинению в измене.

– Я в тюрьму не собираюсь, Альберт.

– Не зарекайтесь.

– Покойников не сажают.

– О'кей, но нам вовсе не обязательно выбирать именно такой путь. Может, нам следует подумать о том, чтобы по крайней мере чуть затормозить этот процесс. Пока напряжение не спадет.

– Напряжение редко спадает после того, как оно достигло апогея. Нет, мы просто будет продолжать делать то, что делали. Как я уже сказал, у меня есть план.

– Может, поделитесь?

Сигрейвз проигнорировал вопрос.

– Вечером я получу еще кое-какие данные. И они могут принести десять лимонов, если это именно то, на что я рассчитываю. Но держите ушки на макушке и смотрите в оба. Если что-то пойдет не так, вы знаете, где меня найти.

– Думаете, вам придется… опять убивать?

– Надеюсь на это всей душой. – И Сигрейвз пошел прочь.

Вечером того же дня Сигрейвз поехал в Центр Кеннеди на концерт Национального симфонического оркестра. Воздвигнутое на берегу Потомака, простое блочное здание Центра Кеннеди часто называют самым бездарным мемориалом, построенным в честь президента. Сигрейвзу было наплевать на эстетику архитектуры. Наплевать ему было и на Национальный симфонический оркестр. Его красивое лицо и высокая мускулистая фигура привлекали взгляды многих женщин, мимо которых он проходил, направляясь к концертному залу. Он не обращал на них внимания. Вечер сегодня был посвящен только работе.

Позднее, во время короткого антракта, Сигрейвз вышел вместе с другими в фойе – чего-нибудь выпить и поглазеть на сувениры в киосках. И еще зашел на минутку в туалет. Когда освещение в фойе чуть приглушили, давая сигнал к началу второй части программы, он вместе с плотным потоком людей двинулся обратно в зал.

Час спустя он заехал выпить в допоздна работавший бар недалеко от Центра Кеннеди. Достал из бокового кармана пиджака программку концерта и углубился в ее изучение. Это была, конечно, не его программка – ее незаметно засунули ему в карман в толпе возвращавшихся в зал людей. Заметить что-либо было невозможно. Шпионов, которые избегают скоплений людей, всегда ловят. По этой причине Сигрейвз всегда лез в самую гущу народа, рассчитывая, что та обеспечивает прикрытие.

Вернувшись домой, Сигрейвз выудил все данные из программки, чтобы потом передать Альберту Тренту при следующем свидании. Он улыбался. Теперь он может поставить последнюю точку и получить ключи к шифрованной дипломатической корреспонденции, уходящей из Государственного департамента в его зарубежные представительства. Стало ясно, что десять миллионов – это маловато. Скорее это стоит миллионов двадцать. Подумав, Сигрейвз решил, что для начала заломит двадцать пять, чтобы иметь некоторый простор для маневра. Все свои переговоры он вел через чаты в Интернете, а секретная информация передавалась только после того, как деньги поступали на его счет в банке. Он обеспечил себе весьма выгодную и верную позицию, не доверяя никому из тех, с кем вел дела. К тому же он всегда честно выполнял свои обязательства, соблюдая все условия свободного рынка. Стоит взять деньги, не поставив взамен товар, как он тут же вылетит из этого бизнеса. И скорее всего мертвым.