– Вы так и не перезвонили мне. Вот я и решил явиться лично, чтобы напомнить о своем интересе к «Книге псалмов».

– Да-да, понятно.

Перл оглянулся по сторонам:

– Автомобильная стоянка не самое подходящее место для беседы об одной из редчайших книг в мире.

Калеб вздохнул.

– Хорошо, идемте ко мне.

Они поднялись на лифте в квартиру Калеба и сели друг напротив друга в маленькой гостиной.

– Я опасался, что вы отправитесь прямо в «Сотбис» или «Кристи».

– Нет, ничего подобного. Я даже не возвращался в дом Джонатана с тех пор, как вы были там. А не звонил я потому, что пока еще не пришел ни к какому решению.

Услышав это, Перл явно испытал облегчение.

– По меньшей мере, нам бы следовало получить окончательное заключение по «Книге псалмов». Я знаю несколько фирм с исключительно высокой репутацией, которые могут это сделать. И не вижу необходимости откладывать это дело на потом.

– Ну-у-у… – неопределенно протянул Калеб.

– Чем дольше вы медлите, тем меньше у вас будет оставаться шансов не допустить, чтобы общественность узнала о существовании двенадцатого экземпляра «Книги псалмов».

– Что вы хотите этим сказать? – воскликнул Калеб, резко наклоняясь вперед.

– Я не уверен, что вы до конца осознаете значение этого открытия, Шоу.

– Напротив, я очень хорошо себе представляю его чрезвычайную важность.

– Я хочу сказать, что может произойти утечка информации.

– Каким образом? Я точно никому об этом не говорил.

– А ваши друзья?

– Им можно полностью доверять.

– Понимаю. Прошу простить, если я не разделяю вашей уверенности. Но если случится утечка, люди начнут выступать с обвинениями. И репутация Джонатана может серьезно пострадать.

– С какими обвинениями?

– Ох, Господи помилуй, да очень простыми: что книга была украдена.

Калеб тут же вспомнил собственную версию о том, что «Книга псалмов», хранящаяся в библиотеке, – подделка. И все же ответил, взяв себя в руки:

– Украдена? Да кто в это поверит?

Перл глубоко вздохнул.

– Ни один из владельцев этих сокровищ за всю многолетнюю и славную историю коллекционирования никогда не держал подобного в тайне. До сегодняшнего дня.

– И вы полагаете, это потому, что Джонатан ее украл? Абсурд! Из него такой же вор, как из меня.

Господи, хорошо бы это было так!

– Однако он мог приобрести ее у кого-то, кто ее украл, может быть и не зная об этом, а может, и наоборот. По крайней мере, у него должны были возникнуть подозрения, что объясняло бы тайну, в которой он держал факт обладания этой книгой.

– Да откуда ее могли украсть, такую книгу? Вы сами говорили, что проверили все организации, у которых имеется ее экземпляр.

– А какого еще ответа, черт побери, можно было от них ожидать? – возразил Перл. – Вы что же, думаете, они так сразу мне и признались бы, что их «Книга псалмов» украдена? А может, они об этом еще и не знают. Что, если на ее месте теперь очень хорошая, подделка? В этих организациях вовсе не в порядке вещей ежедневно проверять наличие своих литературных сокровищ, чтобы убедиться в их подлинности. – Он помолчал, потом добавил: – Вы никаких документов, относящихся к этой книге, там не обнаружили? Может, квитанция или счет? Что-нибудь, что указывало бы, откуда она у него взялась?

– Нет, – признался Калеб, и у него упало сердце. – Но я не просматривал личные бумаги Джонатана. Моя работа связана исключительно с коллекцией книг.

– Ну нет. Ваша работа включает в себя также и все свидетельства на право владения книгами. Неужели вы полагаете, что «Кристи» или «Сотбис» выставят «Книгу псалмов» на аукцион, не будучи полностью уверенными как в ее подлинности, так и в подлинности юридических документов, на основании которых наследники де Хейвна продают эту книгу?

– Конечно, я знаю, что они потребуют такие документы.

– Так вот, Шоу, на вашем месте я бы немедленно занялся их поиском. И если вы их не обнаружите, это будет явным свидетельством того, что Джонатан вступил во владение ею путем, который невозможно проверить. А в мире редких книг это означает, что он либо сам ее украл, либо сознательно приобрел ее у вора.

– Полагаю, следует узнать у его адвокатов, имею ли я право рыться в бумагах. Или, возможно, они могли бы сделать это сами, если сказать им, что мы ищем.

– В таком случае они захотят знать, зачем вам это. А когда вы им сообщите, то почти наверняка ситуация выйдет из-под контроля.

– Вы полагаете, я сам должен поискать?

– Да! Вы его литературный поверенный, вот и действуйте в этом качестве.

– Мне не нравится, когда со мной разговаривают в таком тоне! – недовольно буркнул Калеб.

– Вам должны выплатить процент от общей стоимости продажи книг на аукционе?

– Я не стану отвечать на подобные вопросы, – резко сказал Калеб.

– Это надо понимать как «да». Так знайте, если попытаетесь выставить «Книгу псалмов» на аукцион, не обнаружив железных доказательств приобретения ее честным путем, а впоследствии обнаружится, что это не так, это не только репутацию де Хейвна пустит коту под хвост, не так ли? Когда в деле замешаны деньги, люди всегда верят самому худшему.

Калеб ничего не ответил, медленно переваривая полученную информацию. И хотя утверждения Перла казались ему отвратительными, в них несомненно содержалась доля истины. Ему было неприятно даже думать о том, что репутация его покойного друга может рассыпаться в прах, но сам Калеб уж точно не собирался идти на дно вместе с ней.

– Хорошо, я, наверное, займусь просмотром личных бумаг Джонатана. – Он понимал, что Оливер и остальные уже осмотрели дом, но они не искали документы на владение книгами из коллекции.

– Сегодня займетесь?

– Сегодня уже поздно. – Калеб вспомнил, что отдал ключи Робину.

– Значит, завтра?

– Да, завтра.

– Очень хорошо. Пожалуйста, дайте мне знать, если что-то обнаружите. Или не обнаружите.

Когда Перл уехал, Калеб налил себе стакан шерри и открыл пакет с картофельными чипсами, своей любимой закуской. Он сейчас был в слишком большом напряжении, чтобы беспокоиться о диетическом питании. Потягивая шерри, он пробегал взглядом по собственной маленькой коллекции книг, которую хранил на полках в своей берлоге.

И кто бы мог подумать, что коллекционирование книг может быть связано с такими дьявольскими сложностями?!

Ранним утром Робин доложил Стоуну, что за прошедшую ночь в доме де Хейвна ничего не произошло. Рапорт был точно такой же, как и за предыдущую ночь.

– Совсем ничего? – скептически спросил Стоун.

– Никакой активности в спальне напротив, если ты это имеешь в виду. Я видел, как Бин с женой вернулись домой около полуночи. Но они, кажется, не пользуются этой спальней, потому что там ни разу не включали свет. Может, он зарезервировал это помещение специально для своих стриптизерок.

– А еще что-нибудь ты заметил? Белый микроавтобус, к примеру?

– Нет, и думаю, никто меня не видел. Оба раза. Ведь вокруг всей задней части владения тянется живая изгородь футов десять высотой. Там есть кодовый замок на задней двери, так что мне это было нетрудно.

– Ты уверен, что не заметил ничего такого, что могло бы нам помочь?

Робин заколебался:

– Знаешь, возможно, это пустяки, но около часу ночи мне показалось, что я видел какой-то отблеск в окне дома напротив, через улицу.

– Может, владелец рано поднялся?

– В том-то и дело. У дома такой вид, словно в нем давно никто не живет. Ни машин перед ним, ни мусорных баков. А нынче как раз день вывоза мусора, потому что у всех других домов баки вечером были выставлены на тротуар.

Стоун удивился:

– Как интересно! Может, это отблеск оптического прицела?

– Нет, это было не оружие, мне кажется. Может, бинокль.

– Тогда держи и его под наблюдением. Как насчет звонка в полицию?

– Я им позвонил, из автомата, как ты велел. Но мне ответили, чтобы я перестал звонить в полицию по всяким идиотским поводам.