– Как жаль, что без мамы! – вздохнула Мелинда.

– Но твоя мама сейчас не может гулять с нами, – вмешался Брюс. – Она следит за слугами, как они выгружают наши вещи.

Мелинда и Сьюзен уже учились рукоделию и могли помочь мне. Поспешно, зашивая прорехи кривыми стежками, мы превратили принесенные Брюсом тряпки в одежду для меня и детей. Я было хотела бросить нашу одежду здесь, в саду, но быстро раздумала и увязала все в узел. Туда же я увязала мое ожерелье, серьги и кольца, а также крестики детей, кольца, ожерелья и серьги девочек. Все это могло нам понадобиться. Ведь не было возможности пойти за драгоценностями в комнаты.

– Вот еще, – Брюс вынул из-за пазухи узелок. – Я взял деньги из комнаты…

– Из чьей? – машинально спросила я.

– Не знаю точно. Одного из слуг.

Денег было совсем мало. Но они могли нам пригодиться. Я спрятала и их.

Я поспешно переодела детей, быстро заплела девочкам волосы в косички, как носят в Испании. Теперь оставалось самое трудное: выбраться из дома.

– Ты уверен, что они не станут искать здесь? – спросила я Брюса.

– Думаю, не станут, – серьезно ответил мальчик. – Они поверили Нэн. Они даже не стали обыскивать дом.

– Но в любой момент им может прийти в голову обыскать дом, – решила я. – Надо скорее уходить.

Но как?

– Надо перелезть через забор, – сказал Брюс, – там еще один двор, очень узкий и маленький, и в нем – потайная калитка.

Как все мальчишки, Брюс был любопытен, и уже успел хорошенько исследовать дом.

Он первым перелез через забор. Сделать это было не так-то легко. Ведь забор представлял собой каменную ограду, сложенную из булыжников, и был довольно высок. Брюс уселся на ограду верхом. Одной рукой прижимая к груди маленького Джона, а другой цепляясь за камни, я немного поднялась вверх и передала Брюсу малыша. Он спустился с мальчиком вниз и оставил его на земле. Затем снова взобрался на ограду. Я таким же образом передала Брюсу поочередно Чарльза и девочек. Затем и сама взобралась на ограду и принялась осторожно спускаться вниз, подолгу удерживая ногу на весу, выбирая наиболее надежное место, куда можно опереть ступню. Крепко затянутый узел с одеждой Брюс сразу перебросил вниз.

Наконец мы все оказались в маленьком узком и совершенно пустынном дворике. Здесь не было ни деревца, ни кустика, только затвердевшая от зноя земля. Я порадовалась тому, что на этот раз нам не придется перелезать через каменную ограду, мы сможем воспользоваться потайной калиткой.

– Ты знаешь, куда ведет эта калитка? – спросила я, повернувшись к Брюсу.

– Точно не знаю, – он потупился, словно это было его виной. – Она была незаперта. Я выглянул, там было что-то зеленое. Наверное, деревья.

Я вдруг осознала весь ужас положения, в котором я внезапно очутилась. Я одна с пятью детьми, в незнакомой стране, фактически без средств. Я не знаю, что же все-таки произошло, кто убийца Коринны. Мне непонятно, почему задержаны местными властями Санчо, Этторе, Нэн и Большой Джон. А уже ясно, что все арестованы. Но у меня нет иного выхода, надо бежать наугад. Хотя, впрочем, можно вернуться в дом и добровольно передать себя в руки местных властей. Но нет, этого делать нельзя. Это ужасное убийство, это странное бегство слуг – все это слишком напоминает заговор. Все это вихрем пронеслось в моем сознании. Я бросила случайный взгляд на туфельки девочек. На детях остались нарядные туфли и чулки. Но ведь нам предстоит пеший путь неизвестно куда. Уже через несколько часов обувь так измочалится, что не будет вызывать никаких подозрений. А если вначале кто-то и заметит нарядные туфельки, всегда можно сказать, что это подарок бедным детям… Но лучше не доводить до подозрений…

– Брюс! – я обратилась к моему единственному советчику. – Может быть, нам лучше выждать и уйти ночью?

– Нет, – ответил он с тревогой, – опасно оставаться в этом доме, он может стать ловушкой. Лучше уйти поскорее. Там, снаружи, мы легче найдем место, где сможем переждать до ночи.

Я согласилась с сыном. Девочки испуганно жались друг к дружке и молчали. Они уже поняли, что случилось что-то страшное.

– Ждите, – велел Брюс, – я выйду и посмотрю, как там снаружи.

– Нет, я сама сделаю это! – я в тревоге за сына схватила его за руки.

– Мама, ты нужна остальным, – сказал он, как взрослый. – Если с тобой что-то случится, я один не справлюсь с ними. И потом ты взрослая, тебя могут схватить и задержать, а я все-таки еще мальчик, со мной ничего не сделают.

Я заставила себя верить в его правоту. Иного выхода у меня не было.

Калитка была не заперта. Брюс выскользнул наружу. Потянулись томительные мгновения. Он вернулся все же довольно быстро.

– Там пусто, никого нет, – сообщил он радостно, – много деревьев и травы. Домов не видно. Какое-то заброшенное место, мы сможем там переждать. Идемте!

Наступил решительный момент. Первым вышел Брюс, за ним – девочки с маленьким Чарльзом, за ними – я с малышом Джоном на руках. Брюс нес узел.

Я аккуратно прикрыла за собой калитку.

За калиткой действительно расположился пустырь, поросший низкорослыми деревьями и высокой травой. Мы быстро пошли, не оглядываясь. Пустырь оказался длинным. Место было безлюдное. Пока все складывалось для нас удачно.

– Видишь, мама, – убеждал меня Брюс, – тропинка идет под уклон. Пока мы еще идем по утоптанной земле, но скоро, я уверен, начнутся камешки. Я уже чувствую морской ветерок. Мы выйдем к морю.

– Нет, Брюс, – возражала я, – нам лучше пройти еще немного и укрыться под деревьями. Подождем до ночи. Я боюсь, что нас могут заметить. Возможно, уже отдан приказ о задержании женщины с пятью детьми.

– Хорошо, мама, – Брюс кивнул, – переждем. Мы шли еще почти час. Девочки и Чарльз выбились из сил. Утомленный Джон уснул. Я тоже устала, ребенок оттягивал мне руки.

Начало смеркаться. Мы забрались в кусты. Чарльз захныкал:

– Мама, я хочу есть! Мелинда попросила пить.

Я взглянула на пересохшие губки Сьюзен. Скоро проснется и малыш Джон. Бедные дети! Впервые в жизни они страдают от голода и жажды. Еще вчера у них было все. Они были окружены заботой и любовью многих людей. А сегодня лишь я и подросток Брюс опекаем несчастных малышей.

– Как тебе не стыдно, Чарльз! – пристыдила я мальчика. – Настоящий мужчина не должен плакать. А ведь ты мужчина. Посмотри на Брюса, он не плачет. А ведь Брюсу тоже хочется пить и есть!

Брюс посмотрел на меня и детей с какой-то странной пристальной серьезностью и предложил:

– Я возьму деньги и попробую купить еду, заодно и воды раздобуду.

Я дала ему несколько монет из узелка.

– Но лучше попытайся выпросить, – посоветовала я. – Деньги у бедняков – это всегда может вызвать подозрения.

– Ну, мама, – возразил мальчик, – это мелкие монеты. А, впрочем, ты права. И к тому же, нам лучше поберечь деньги. Кто знает, за что нам понадобится платить.

– Ты хорошо запомни дорогу! – тревожно предупредила я.

– Не беспокойся, мама, я не заблужусь. Он уже хотел идти, но я остановила его.

– Подожди! – затем я обратилась к остальным детям. – Послушайте меня внимательно. Ни слова по-английски! Говорите только на испанском языке. Старайтесь даже думать по-испански! Я совсем забыла о ваших именах. Запомните ваши новые испанские имена. Ты, Чарли, с этой минуты зовешься Карлос или ласково – Карлинхос. Повтори!

– Карлос, Карлинхос, – пролепетал мальчик.

– Карлинхос, Карлинхос, – наклонилась к нему Сьюзен.

– А тебя, Сьюзен, – обернулась я к ней, – теперь зовут Сесильей. Запомни!

Девочка фыркнула.

– Как смешно! – она передернула плечиками. – Меня зовут, как нашу служанку-негритянку в Америке!

– А у нас нет и не было никаких служанок, Сесилья, – строго сказала я. – Не выдумывай! Мы всегда были бедны. Живем подаянием. У нас нет даже своего дома.

Девочка кивала молча, глядя на меня во все глаза.