Ежедневно я завтракала, обедала и ужинала вкусными блюдами, приготовленными моей Нэн. Мой тюремщик отнюдь не намеревался держать меня впроголодь. Что ж, вполне естественно, ведь он намеревался продать меня, значит, я должна была выглядеть достаточно упитанной. Я в роли рабыни с негритянской кровью! Да, было бы смешно видеть это со стороны, не являясь самой собою!

Но пища, приготовленная руками доброй Нэн, внушала мне надежду. В каюте были письменные принадлежности. Иногда мне приходило в голову, не написать ли записку и не передать ли ее Нэн. Например, клочок бумаги можно было бы как-нибудь спрятать в недоеденном пироге. У меня осталась шкатулка с принадлежностями для рукоделия, можно было бы не писать, а наколоть буквы. Но я не знала, кто моет посуду. Да и на кусок пирога мог бы польститься какой-нибудь матрос…

Но однажды во время ужина мое желание исполнилось. Незадолго до того времени, когда мне обычно приносили ужин, я заметила, что корабль ускорил ход. Как будто за судном гнались и оно стремилось уйти от погони. Но кто это мог быть? Пираты? Какие? Что было бы лучше? Оставаться в руках Мердока или попасть в руки неведомых разбойников? Разумеется, первое. Но скорее всего это просто моя фантазия. Ускорение хода не связано ни с какой погоней. Просто попутный ветер надувает паруса.

Мердок принес мне обычный поднос и поспешно ушел. Он показался мне озабоченным. Неужели и вправду что-то происходит? Я должна была бы тревожиться, но вопреки всему ощущала нечто вроде почти радостного возбуждения и необычайный прилив сил. Мне почему-то казалось, что свобода близка.

В таком состоянии я принялась за еду. Вид пирога с сушеной черникой вновь напомнил мне о записке. Я начала разламывать пирог и ощутила под пальцами что-то жесткое. Это оказался маленький напильник. Нэн передала мне его! Это, конечно, знак! Нэн призывает меня действовать. Но как? Что же мне делать?

Я решила попытаться открыть дверь каюты. А дальше? Я вспомнила, что кроме главной лестницы, ведущей на палубу, есть и боковая. На нее, по-видимому, и рассчитывает Нэн. Поднявшись по главной лестнице, можно оказаться в самом центре палубы, боковая же лесенка ведет в конец палубы.

С лихорадочной быстротой, еще не зная точно, что же делать дальше, я кинулась с напильником в руке к двери.

Замок довольно легко поддался. Дрожа от нетерпения, я выбежала в коридор. Капитана не было видно. Вполне возможно, Нэн пытается задержать его. Вперед, по боковой лестнице.

И вот я наконец-то на палубе. Я выбежала, запыхавшись. Яркий дневной свет на миг ослепил меня. Стояла прекрасная погода. Волны сверкали под яркими солнечными лучами. Но мне было не до красот природы. Я сразу заметила, что на палубе царит суматоха. Большое красивое судно и вправду преследовало наш корабль.

Пока никто не видел меня. Надо было действовать. Обдумывать свои действия было некогда. Я взглянула на большое судно. Оно показалось мне странно знакомым. Где я видела его? Когда? Сейчас моя прежняя, недавняя еще жизнь казалась мне страшно далекой, почти нереальной.

О Боже! Ведь это корабль Брюса Карлтона!

Надо было решаться! И я решилась. Не медля ни секунды, я кинулась за борт.

Вода была теплая. Я изо всех сил колотила по воде ногами, загребала руками. Снимать платье было некогда.

С палубы мне казалось, что корабль совсем близко. Но пришлось проплыть порядочное расстояние, прежде чем я приблизилась к нему.

Я громко начала звать на помощь.

Увы, мои отчаянные крики услышали не только на корабле Брюса. Раздался странный грохочущий звук. Что-то словно ударило по воде. Мердок приказал стрелять.

Моей жизни угрожала страшная опасность.

Со стороны корабля Брюса быстро шла шлюпка. Я смутно помню, как меня втащили в нее.

И вот я на палубе. Передо мной Брюс. Но нам не до любовных объяснений.

– Брюс! Там, на корабле, мои дети. Умоляю, спаси их! Умоляю! Я лишилась чувств.

Когда я на этот раз пришла в себя, я находилась в помещении, напоминавшем гостиную в лондонском особняке. Изящный диван, покрытый дорогим ковром. Большой ковер на полу. Полированная мебель красного дерева. Ход корабля почти не ощущался.

Должно быть, уже наступил вечер. Ярко горели свечи в серебряных подсвечниках.

Я лежала на диване, прикрытая легким покрывалом. На мне было мягкое кашемировое платье. Волосы уложены в легкую, не отягощающую головы прическу.

Я поняла, что заснула. Сон явно освежил меня. Приподнявшись, я рассматривала окружающую обстановку. Я догадалась, что нахожусь на корабле Брюса.

Никакой тревоги я не чувствовала. Я была уверена в том, что дети вне опасности. Конечно, у Брюса были свои недостатки, но в некоторых случаях на него можно было положиться безусловно.

Я попыталась разобраться в мозаике происшедшего. Почему Карлтон преследовал посудину Мердока?

Но долго раздумывать мне не пришлось. Дверь тихо отворилась, и вошла Нэн Бриттен с подносом. Посуда была серебряная. Да, чувствовалось, что Брюс преуспевает. Нэн поставила поднос на стол и начала снимать крышки с блюд. Кажется, она полагала, что я сплю.

– Нэн, – тихо позвала я.

– О, госпожа!

Нэн кинулась ко мне. Мы обнялись.

– Нэн, как дети? Как Большой Джон? А Бесс и Мери (я имела в виду нянек)?

– Все здесь, госпожа! Всем удалось спастись. Ах, если бы вы знали, если бы вы знали!

– Я понимаю, вам пришлось нелегко.

Я вдруг отчетливо осознала, что Нэн что-то пытается скрыть от меня, чего-то не хочет мне говорить. Но почему? Нет, это не может касаться детей, ведь она с такой радостью в голосе сообщила мне о том, что они живы. Но что же тогда? Конечно, я могла бы прямо спросить у нее. Но стоило ли? В конце концов я все узнаю.

– Как все получилось, Нэн? Расскажи, объясни мне.

Нэн рассказала, что вскоре после того, как Мердок запер меня в каюте, он, разумеется, запер и ее, и Большого Джона, и нянек с детьми. Дети не понимали, почему нет меня. Впрочем, они были еще слишком малы, их удалось успокоить, уверив их, что я скоро вернусь.

Нэн ни на секунду не переставала думать о нашем освобождении. Помогла случайность. Большой Джон заметил сквозь оконце каюты корабль Брюса Карлтона, хорошо ему знакомый. В умной голове Нэн тотчас созрел рискованный план. Большой Джон должен был выбраться на палубу, броситься за борт, доплыть до корабля лорда Карлтона и рассказать ему обо всем. Благодаря храбрости Большого Джона, эту часть плана удалось выполнить. Корабль Карлтона поплыл следом за кораблем Мердока. Но Мердок еще не понимал, в чем дело. Нэн передала мне напильник. Вскоре я уже оказалась на палубе корабля моего первого супруга. Через рупор Карлтон потребовал, чтобы Мердок немедленно выдал ему моих детей и служанок.

К счастью, Мердок сразу понял, что все его попытки сопротивления бесполезны. Он был слишком опытен для того, чтобы делать подобные роковые ошибки. В Карлтоне он распознал старого пирата. Мердок узнал лорда Карлтона, чье имя было достаточно известно в южных морях. О, если бы Мердок с самого начала знал, что мне покровительствует лорд Карлтон, одноглазый капитан не пустился бы в свою сомнительную авантюру.

Мердок покорно позволил детям и служанкам покинуть корабль. Он не посмел задержать и мой багаж.

Теперь Мердок был заперт в своей каюте, а его корабль, как пленник, следовал за кораблем Карлтона.

Я заволновалась. Мне вовсе не хотелось, чтобы Брюс Карлтон узнал, какого рода заточению подверг меня Мердок. Но с моей верной Нэн я могла говорить прямо.

– Нэн, – спросила я, – лорд Карлтон… он знает, что именно со мной произошло? Мердок что-то говорил ему?

– Я-то обо всем догадалась, – ответила Нэн. – За поганый язык этого негодяя Мердока, конечно, нельзя ручаться. Но вы ведь знаете лорда Карлтона, у него ничего не поймешь; что он знает и чего он не знает, болтать лишнее он не станет, настоящий джентльмен, одним словом!