Мы с Коринной остановились у борта, вглядываясь в пеструю толпу на берегу. Большой Джон стоял позади. Я смотрела с тревогой, Коринна – с детским любопытством. Теперь, когда она начала открывать для себя счастье свободной любви, она чувствовала себя легкой и свободной, ей было весело.

– Ах, вон и Гемфри, старый Гемфри! – воскликнула Коринна, перегибаясь к воде. – Его послали встречать нас.

Я не знала, о ком она говорит, но догадалась, что в ожидании нашего приезда Санчо сделал самое простое: ежедневно посылал кого-нибудь из слуг встречать нас. Что ж, вероятно, Санчо принял определенные меры предосторожности для того, чтобы не убить Коринну страшным известием. У меня сжалось сердце. Я любила малышку Мелинду.

Мы быстро шли сквозь толпу к ждавшему нас экипажу. Я ступала решительно, поддерживая Коринну за локоть; я сама не помню, о чем я болтала с ней, изо всех сил стараясь, чтобы до ее ушей не донеслось нечто ужасное. На кучерском месте сидел пожилой негр в ливрее. Он махал руками, кланялся и как-то странно гримасничал. Мы быстро уселись, и карета тронулась.

– Что с ним? – тихо спросила я Коринну. – Он какой-то странный. У тебя так много слуг, этого я не помню.

– О! – легкомысленно отвечала она. – Это старый Гемфри. Он милый и добродушный. Но он, бедняга, глухонемой.

У меня захолонуло сердце. Глухонемой! Тот, кто не может ничего рассказать. Значит, случилось что-то страшное.

Мы подъехали к роскошному дому Карлтонов. Гемфри слез с козел. Едва он знаками и мычанием дал знать о нашем приезде, как поднялась обычная беготня и суета. Мне показалось, что слуги испуганы, растеряны. Во всем я угадывала признаки свершившегося несчастья. Мы еще не успели войти в дом, как навстречу нам быстрыми шагами вышел Санчо. Он очень изменился, похудел.

– Санчо, дорогой! – Коринна бросилась к нему. – Тебе было плохо? Ты так исхудал! Где дети?

Он сжал ее тонкие руки в своих сильных пальцах.

– Коринна! Я должен поговорить с тобой наедине. Прости нас, Эмбер.

Обняв Коринну за плечи, он увлек ее в дом. Я все поняла. Но я так устала, так отупела от этой своей усталости, что мне уже было все равно. Вслед за служанкой я прошла в одну из гостевых комнат, разделась, вымылась и прилегла. Я уснула быстро.

Пробудил меня удар гонга. Я открыла глаза, осознала, где я. Значит, пора ужинать. Сквозь задернутые занавеси я различила, что уже стемнело. Я позвонила. Вошла служанка и одела меня, затем причесала. Она делала все умело, но тоже показалась мне испуганной и смущенной. Я не рискнула задавать ей вопросы. Чувствовалось, что это только смутит ее еще больше. Конечно, ей велели ни на какие вопросы не отвечать и самой ни о чем не спрашивать. Кто велел? Конечно, Санчо.

Я спустилась в столовую. Множество свечей в серебряных подсвечниках создавало ощущение уюта и тепла. Я с некоторым изумлением посмотрела на богато накрытый стол. Льняная белая скатерть, отделанная кружевом, серебряные приборы, хрусталь, фарфор… Еще одна загадка. Но я устала от загадок.

Ко мне порывисто приблизилась нарядная Коринна. На ней было шелковое голубое платье, удивительно шедшее к ее синим глазам и черным волосам. Она бросилась мне на грудь, обняла и расцеловала в обе щеки.

– Эмбер, Эмбер! Сегодня у нас праздник! Наконец-то после всего страшного, после всех мучений… – на мгновение голос ее пресекся, на глазах выступили слезы. Но тотчас же она оправилась. – Нет, нет, только не плакать! С этого дня начинается хорошая полоса в нашей жизни. Я все знаю, Эмбер. Я знаю, что ты скрывала от меня смерть мамы; ты боялась, что я не вынесу. А я вела себя словно глупый эгоистичный ребенок, ревновала. Ты берегла меня. Я так благодарна тебе. О Боже! Ну какая же я дурочка! Я забыла сказать тебе самое главное. Мелинда спасена! Моя любимая девочка! Я уже видела ее…

Силы покинули меня. Я разрыдалась. Коринна тоже заплакала. Мы плакали навзрыд, обняв друг друга. Затем разом очнулись. Теперь мы могли глядеться друг в друга, как в зеркало. Заплаканные лица, мокрые щеки, припухшие глаза и покрасневшие веки. Мы кинулись в спальню Коринны, умылись холодной водой и припудрились.

Теперь мне окончательно стала ясна тактика Санчо. Он не хотел ошеломлять Коринну. Поэтому он прислал на пристань глухонемого и приказал остальным слугам до поры до времени молчать. Но чего это стоило мне! Однако я поняла и простила его.

Когда мы снова вошли в столовую, нас уже ждал Санчо. Рядом с ним я увидела незнакомца. Оба любезно поклонились дамам. Незнакомец оказался крепким смуглолицым человеком; судя по внешнему виду, нашим ровесником; у него был орлиный профиль, мясистые губы и сильные мускулистые руки. Санчо представил его нам.

– Сеньор Этторе Биокка, из Милана. А это ее светлость Эмбер, герцогиня Райвенспер, и леди Коринна.

Сеньор Биокка поклонился почтительно.

– Дозволено ли мне будет сидеть в присутствии столь знатной дамы? – спросил он несколько церемонно.

Речь, естественно, шла обо мне.

– Разумеется, вы можете сесть, – живо откликнулась я. – Я ненавижу все эти старомодные условности, которые только мешают веселому и свободному знакомству добрых людей.

Сеньор Биокка ответил мне восхищенным взглядом. Я тотчас угадала в нем человека, умеющего окружить женщину прелестной атмосферой комплиментов и милой лести. Мы принялись болтать, обмениваться остроумными шутками. Коринна и Санчо не отставали от нас.

Впрочем, за ужином я так ничего и не узнала об этом неожиданном госте. Все затмил наш с Коринной фейерверк кокетства. Однако когда, покончив с вкусной и изысканной трапезой, мы перешли в гостиную, пришло время серьезной беседы. Мы расположились в удобных креслах у пылающего камина.

– Этторе, – начал Санчо, – тот самый человек, о котором я уже говорил Коринне. В сущности, именно благодаря его помощи была спасена маленькая Мелинда. Мы, Этторе и я, вместе побывали в таких обстоятельствах, которые по-настоящему сближают людей, способствуют зарождению истинной крепкой дружбы. Я полагаю, мы все должны принять Этторе в наш интимный кружок.

Коринна радостно захлопала в ладоши. Я подумала о том, что любопытно будет узнать поподробнее, что именно хотел сказать Санчо этим выражением: «принять в наш интимный кружок». Мне пришли на ум некоторые забавные предположения и положения. Я улыбнулась.

– Но Эмбер еще не знает всех наших приключений, – продолжал Санчо.

– Между прочим, и я ничего толком не успела узнать, – вставила Коринна.

– Сейчас мы с Этторе расскажем вам обо всем.

Сначала пришлось говорить одному Санчо. Наш новый друг все еще чувствовал себя несколько скованно. Но затем разговорился и он. То, что мы узнали, было и вправду удивительно.

Едва получив весть о похищении Мелинды, Санчо решил смело отправиться в джунгли. Он полагал пойти в одиночку, потому что боялся, что большое количество людей напугает индейцев, они начнут стрелять из луков, придется отвечать на эти выстрелы, непременно будут жертвы, и самое страшное, вся эта кровавая суматоха может способствовать гибели девочки. Санчо уже встречался с индейцами, немного знал их язык и обычаи. Он не думал, что девочка похищена для жертвоприношения. Поэтому он твердо и решительно отказался от помощи соседей-плантаторов, которые даже предлагали поджечь ближние заросли, чтобы напугать индейцев. Взяв с собой оружие и припасы, Санчо отправился в джунгли один.

Он отлично сознавал, что решается на смелое и, возможно, безнадежное предприятие. Он и сам мог погибнуть.

Санчо знал, что индейские племена малочисленны и постоянно враждуют друг с другом. Вся жизнь их проходит в мелких стычках и столкновениях. Джунгли для Санчо не были просто хаотическим нагромождением экзотических растений, в глуши которых прятались опасные дикари. Санчо мог различать индейские тропы. Он знал, где искать поселения.