—   Это ты виновата! — рыкнул Ал, и ненависть в его глазах остановила мои возражения. — Тритон узнала, что Кери бегает под желтым солнышком, зная, как наматывать в себе энергию линий, а так как Кери была моим фамилиаром, то вина моя.

—   Отпусти, — сказала я, выворачивая пальцы.

—   Если я вернусь, меня призовут к ответу, — мрачно сказал он, продолжая сжимать мне руку.

—   Ты мне делаешь больно! Отпусти, иначе ударю ногой по гонадам.

Хватка Ала ослабела. Я отодвинулась, встала от него в трех футах и мрачно глянула на продолжающий играть оркестр, хотя певица, судя по голосу, отвлеклась и встревожилась.

—Прошу меня извинить, — сказал демон совершенно без извиняющихся интонаций. Глаза у нею прищурились. — Им неизвестно, что то же самое знаешь ты, и в твоих же интересах на эту тему не распространяться. Но ты присутствовала, когда мы с ней заключили сделку, и ты им расскажешь, что она обязана хранить свое знание в секрете и может передать его лишь одному своему ребенку. Таким образом ущерб локализован.

Пульс у меня бился часто, но пальцы Ала уже не сжимали мнеруку. Песня закончилась, и мы плавно перешли в другую, с более медленным темпом. «Ни тени надежды ты мне не даешь»[4]. Подходящее название. Выгнув брови, я настороженно посмотрела на Ала:

—Ты хочешь, чтобы я удостоверила твой рассказ? — спросила я ядовито. — Твои родичи тебе не доверяют — почему я должна?

Беспокойство мелькнуло у него на лице, и я не успела отреагировать, когда он притянул меня к себе. Я вдохнула судорож­но, и мою браваду смыло волной страха.

—Ох, — прошептал Ал с угрозой, и его слова шевельнули

мне завитки волос. — Не стоит вредничать.

Он прижал меня к себе, и его тяжелая рука легла мне на шею.

Плеснул вверх адреналин. Я играла с тигром, я дразнила, черт меня побери, демона!

Оркестр за моей спиной продолжал играть, хотя несколько неровно. Видя, как я боюсь, Ал разлепил губы в злобной усмешке, приблизил лицо ко мне, склонив голову, и шепнул:

—Не обязательно это делать таким образом...

Его рука погладила мне шею, и я вздохнула невольно, судорожно. Острое желание пронзило меня, зажигая каскадом ней­роны, прожигая путь к средоточию моего существа. Колени подкосились, но я не двинулась, зажатая в его руках. Он играл с моим шрамом — и очень, очень умело это делал.

Следующий мой вдох был отрывистым, безумным. Я не могла думать — так это было приятно.

Дыхание Ала смешивалось с моим, объединяя нас, оно клубилось в моих легких. Запах жженого янтаря мешался с восхи­тительным ощущением, навеки сливая одно с другим.

— Ты думала, только вампиры умеют гладить твой шрам? — тихо-тихо прозвучали слова Ала, и я содрогнулась, когда он погладил меня большим пальцем. — Мы были раньше, они — лишь наша тень.

—   П-прекрати...

Глаза у меня были закрыты, пульс гудел барабанной дробью. Надо было освободиться, надо.

—   М-м, какая красивая кожа, — прошептал он, и я вздрогнула. — Даты отыскала подходящее косметическое проклятьице, дорогуша. Тебе идет.

—   Провались... к чертям, — выдохнула я.

—   Пойди со мной и засвидетельствуй, что Кери согласилась не учить никого, кроме одной дочери, — настаивал он. — И я сниму метку. Я тебе дам целую ночь вот такого. Сотню про­клятий для красивой внешности. Все, что захочешь. Рэйчел... не обязательно нам быть врагами.

Стон легче пуха вырвался из моих губ.

—   Если ты думаешь, что я тебе поверю, ты еще безумнее Тритон.

—   Если не поверишь, — шепнул он, дыша жарко и влажно, — я тебя убью.

—   И тогда ты не получишь то, чего хочешь. — Он стиснул пальцы, но я, найдя силу в знании, что он пытается меня подчинить, открыла глаза.

—   Отпусти! — потребовала я, сжимая руку и толкая его.

—   Можно тебя на минутку, Ли? — прозвучал за мной голос Трента.

Обуревавшая меня страсть схлынула так быстро, что я качнулась и застонала. Черт побери, больно, когда так сразу пре­рывают. Я обернулась, чувствуя, как голова плывет. Трент был с виду спокоен и уверен в себе, но я знала, что это не так. С той стороны зала на нас смотрел Квен — внимательно, но отстраненно. Он явно не одобрял вмешательство своего Са'ана.

—Ты и так уже надолго монополизировал миз Морган, — с улыбкой продолжал Трент. — Позволишь мне вмешаться?

Затянутая в перчатку рука Ала соскользнула у меня с шеи. Я резко выдохнула, избавляясь от остатков экстаза, внушенного им. Неловко переступила, чувствуя себе одновременно оцепенелой и ожившей. Как будто в нереальности.

—Разумеется, Трентон, — ответил демон, вкладывая мою руку в руку Трента. — Я утешусь разговором с твоей красавицей-невестой.

Дыхание у меня еще не восстановилось. Я смотрела на Трента, ощущая, как вливается тепло из его руки в мою. Но сам Трент смотрел не на меня.

—Поосторожнее, демон, — сказал он, и его зеленые глаза стали жесткими в древней ненависти. — Мы не беспомощны.

Улыбка Ала стала еще шире:

—Вот в этом-то и весь интерес.

Он положил руку в перчатке мне на плечо, я вздрогнула и тут же себя за это выругала.

—   Я буду на связи, Рэйчел, — сказал он голосом звучным и горловым, наклоняясь ко мне.

—   Я колья наточу, — ответила я, оправляясь окончательно от потрясения.

Он убрал руку, смеясь, и пошел прочь, изящный и уверенный в себе.

И все это время, как ни в чем не бывало, играл оркестр.

Я медленно вздохнула и посмотрела на Трента, не очень понимая, что сейчас должна чувствовать. Страх, облегчение. Благодарность. Он совершенно не обязан был вмешиваться. Это я должна была защищать его. Очевидно, он хотел знать, что обсуждали мы с Алом, но черт меня побери, если я буду ему рассказывать. И все-таки...

—Спасибо, — прошептала я.

Моя рука поднялась и после секундного колебания легла ему на плечо. Трент ничего не говорил, и я стала постепенно успокаиваться. Пульс выравнивался, я начала видеть обстановку вокруг. Аромат зеленых листьев вытеснил вонь жженого ян­таря, и вдруг я заметила, что иду в его руках покорно, танцую с ним без единой мысли в голове.

Мы встретились взглядами, и он, увидев мой ужас, тихо засмеялся.

—   Вы на удивление хорошо танцуете, миз Морган.

—   Спасибо, ты тоже. Тебя учили, или у эльфов это врожденное?

Ну, быть может, слишком резко, но Трент не обиделся, а только наклонил голову:

—Немножко того, немножко другого.

Я покосилась на Элласбет. Ал шел к ней, но она этого еще не знала, слишком поглощенная попытками мысленно меня убить. Рядом с ней ее мать пыталась подманить Дженкса с по­толка, а муж мрачно сидел рядом с ней, явно оставив попытки ей помешать. У меня на глазах Дженкс покинул свой пост и плавно приземлился перед ней. Даже отсюда я видела, как он смущен ее вниманием, но постепенно оттаивает.

Трент повернул меня к ним спиной, и я подняла на него взгляд:

—   Не могу поверить, что ты не рассказал им про Дженкса. Он коротко глянул на меня и отвел глаза:

—   Я не думал, что это важно.

Тут засмеялась я, и этот смех лучше чего-либо другого смыл остатки адреналина.

—Весь ваш вид сорок лет избегал контакта с пикси, и ты не думал, что это важно? Наверняка ты просто боялся им говорить.

Трент снова на меня посмотрел:

—Не так. Это было сделано с целью позабавиться.

Вот в это я поверила. Наверняка они его достали до чертиков.

—   Трент, а есть что-нибудь в пикси такое, что вам нравится? Его рука у меня на талии  сжалась, предупреждая:

—   Прошу прощения? Кажется, это подтверждение.

—   Я просто интересуюсь, есть ли какие-то межвидовые связи или что-то в этом роде, которыми ты пренебрегаешь...

—   Нет.

Чуть слишком быстрый ответ, и я улыбнулась. Ему нравятся писки, но признать это он не готов.

—   Просто такое впечатление, будто...

—   Нет.

Движения у него стали скованными, и я оставила тему, пока он не стал вести меня обратно к Алу.