—Спасибо, любимая.

Рука его у меня на плече сжалась, и, едва нажав зубами, он послал молнию желания прямо мне в сердце.

—Прекрати! — шепотом сказала я, слегка его оттолкнув и сама чувствуя, как краснею.

Он отступил, улыбаясь, уверенно кивнул всем прочим, су­нул руки в карманы и вышел, не спеша, наружу.

Помоги мне, боже, подумала я, убирая руку от шеи. Такое было чувство, будто Кистей только что мною воспользовался, чтобы восстановить в себе уверенность. Да, конечно, он боится мерт­вых, но я — его девушка, и показать это перед тремя другими мужиками — это хорошо самоутвердиться. Ладно, бог с ним.

С еще пылающим лицом я услышала, как Гленн прокаш­лялся.

—   А что такого? — буркнула я, входя перед ним. — Он мой бойфренд.

—   Ну-ну, — тихо сказал он в ответ, потряхивая «Кусь-меня-Бетти», чтобы зазвенели ключи. Живой вампир-интерн, проверявший бирки, под взглядом Гленна вышел. Остались толь­ко мы да, может быть, несколько новопреставленных вампи­ров, маринующихся до темноты.

Гленн остановился возле одного ящика, посмотрел на Дэ­вида. Вервольф хрустнул пальцами.

—   Вы полагаете, что знаете этих женщин? — спросил Гленн, и я ощетинилась. В его голосе слышался более чем прозрачный намек на недоверие — рвалась наружу потребность обвинить кого-то в их гибели.

—   Да, — перебила я Дэвида прежде, чем он успел загово­рить. — У него есть несколько подруг, с которыми он не может связаться, и поскольку он хранит для меня одну вещь, за кото­рую некоторые лица готовы пойти на убийство, мы решили, что лучше ему посмотреть — хотя бы чтобы мы все могли спо­койно спать ночью.

Дэвиду от моего объяснения стало легче, похоже, но Гленн явно не был доволен.

—Вы знаете, Рэйчел,  —  заговорил он, повернув короткими пальцами ключ, но не открывая ящик, — это все вервольфы. Строго говоря, ФВБ к этому делу отношения не имеет. Если кто-нибудь поднимет шум, я могу поиметь массу неприятностей.

Я чувствовала страх и ожидание, исходящие от Дэвида, и подумала, не потому ли уехал Кистей. Пусть эти эмоции на­правлены не на него, но вызвать в нем резонанс они могли.

—Да открой ты этот ящик, — сказала я» начиная уже злить­ся. — Ты правда думаешь, что я стукну про это Денону? Он бы тут же посадил Дэвида в башню и под прожектор. И кстати, — добавила я, искренне надеясь, что ошибаюсь, — если я права, это еще как дело ФВБ.

Карие глаза Гленна прищурились, а Дэвид нахмурил бро­ви, когда фэвэбэшник открыл ящик. Я опустила глаза на рез­кий звук расстегиваемого мешка и увидела красивую женщину в новом свете, представила себе ее боль и страх, когда она пере­кинулась волком, понятия не имея, что с ней. Боже мой, она же наверняка подумала, что умирает.

—   Элейн! — выдохнул Дэвид, и я поддержала его под ло­коть, когда он покачнулся. Гленн тут же переключился в ре­жим детектива — глаза зажглись, поза стала собраннее, более угрожающей. Я глазами ему показала, чтобы притих. Успеет со своими вопросами, нам еще два ящика Пандоры открыть надо.

—   Господи, Дэвид... Держись. — Мне ужасно хотелось, что­бы Гленн застегнул мешок.

Будто в ответ на мои несказанные слова, он медленно зад­винул ящик с Элейн обратно.

Дэвид был бледен, и мне пришлось себе напомнить, что хотя он и может сам о себе позаботиться и уверенности в себе у него хватает, это были женщины, которых он знал близко.

—Покажите следующую, — сказал он, и запах мускуса стал в спертом воздухе сильнее.

Гленн набросал короткую записку, вырвал из ежедневника и заткнул за табличку с надписью на ящике. У меня под ложеч­кой завязался узел — дело приобретало очень нехороший вид. Мало того, что Дэвид замешан в случайной гибели трех жен­щин, так еще и мне придется объяснять ФВБ, почему они по свидетельствам о рождении — люди.

Просто бутерброд с дерьмом. И. как мне с этим разбирать­ся? Все мастера-вампиры этой страны и каждый альфа-самец с манией величия откроют за мной охоту; первые — чтобы унич­тожить фокус, вторые—чтобы им завладеть. Притвориться, что его выбросили с макинакского моста — второй раз не пройдет.

Может быть... может, это случайность? Может, Элейн была вервольфом и только сказала Дэвиду, что она человек — знала, что с сукой он встречаться не будет.

Гленн отпер второй ящик, и когда мы встали над ним, расстегнул мешок. Я смотрела на Дэвида, а не на Гленна, и узнала ответ, когда он закрыл глаза и рука у него задрожала.

—Фелисия, — шепнул он. — Фелисия Борден. — Он потянулся к ней, дрожащие пальцы зарылись в каштановые волосы. — Прости, Фелисия. Я не знал... что... что ты с собой сделала?

У него подсел голос, и я бросила взгляд на Гленна. Сотруд­ник ФВБ кивнул: Дэвид готов был потерять самообладание. Надо бы побыстрее закончить с этим тяжелым делом.

—Пойдем, Дэвид, — сказала я ему с сочувствием, беря под руку и отводя на шаг назад. — Еще одна.

Дэвид оторвал взгляд от мертвой, и Гленн быстро задвинул ящик под скрежет металла. Осталась только одна женщина — которая попала под поезд. Это вряд ли был суицид. Скорее все­го в шоке первого превращения, без обезболивающего, совер­шенно неподготовленная, она мчалась куда-то вслепую, ища ответа. Или же была в эйфории от обретенной свободы и пере­оценила новые способности. Я почти надеялась, что это был второй вариант, хотя и он трагичен. Мне не нравилась мысль, что она сошла с ума — Дэвид тогда еще сильней будет чувство­вать свою вину.

Мы с Дэвидом стояли справа у последнего ящика. Заметив, что он затаил дыхание, я осторожно вложила руку ему в ладонь— холодную и сухую. Кажется, у него начал развиваться шок.

Гленн неохотно выдвинул последний ящик — он явно не рвался показывать Дэвиду эти руины женского тела.

—Боже мой! — простонал Дэвид и отвернулся.

С наворачивающимися на глаза слезами, с чувством беспомощности я обняла его за плечи и отвела в тот «домашний» уголок с креслами и столом, где родственники ждут пробуждения вампиров. Он ссутулился, двигался машинально. Вцепился в спинку кресла, потом в него рухнул. Из-под моей руки он выскользнул, и я встала над ним, а он уперся локтями в колени, уронил голову на руки.

—Я  не хотел, — сказал он мертвым голосом. — Так не дол­жно быть. Не должно!

Гленн задвинул последний ящик и зашагал к нам этакой агрессивно-покачивающейся фэвэбешной походкой.

—   Осади назад, — предупредила я. — Вижу, что ты поду­мал, но он этих женщин не убивал.

—   Так почему он все себя старается убедить, что не убивал?

—   Дэвид — страховой инспектор, а не киллер. Ты же сам сказал, что это самоубийства.

Дэвид издал резкий стон внутренней боли. Я обернулась к нему, тронула его за плечо.

—Черт, Дэвид, извини. Я не думала, что это так будет.

Он не глядел на меня, и голос его прозвучал безжизненно:

—   Они были одни. Каждая из них. Никто им не помог, ни­кого не было сказать им, что боль пройдет. Объяснить, чего ждать. — Он поднял голову — в глазах стояли слезы. — Они это пережили в одиночку, и вина тут моя. Я мог помочь. Они бы выжили, если бы я при этом был.

—   Дэвид... — начала я, но вдруг лицо его переменилось, и он резко встал:

—   Я должен идти, — произнес он неразборчиво. — Надо позвонить Серене и Капли.

—   Одну минуту, мистер Хью, — твердо вмешался Гленн с неприятным выражением лица.

Дэвид побелел, невысокое, но крепкое тело напряглось.

—Я должен позвонить Серене и Капли! — воскликнул он, и Айсмен заглянул в дверь.

Я взметнула руки в мольбе, встала между Гленном и пора­женным горем вервольфом.

—Дэвид, — начала я рассудительно, кладя ладонь ему на руку, — ничего с ними не случится. До полнолуния еще неде­ля. — Обернулась к  Гленну, и сказала намного тверже: — А тебе я сказала, чтобы осадил назад.

От моего резкого тона глаза у него сузились, но хоть он и агент ФВБ, специалист по Внутриземелью, но я сама — внутриземелец.

—Осади, сказала! — Я понизила голос, чтобы ненароком кого не разбудить. — Это мой друг, и ты с ним будешь помягче, иначе, видит бог, Гленн, я тебе покажу, на что способна злая и рассерженная ведьма.