Пикард потер глаза. На мгновение ему показалось, что кубы открыты и он смотрит внутрь них. Потом они устремились к нему, постоянно двигаясь назад и вперед, пока его чувства пытались справиться с…

– Это гиперкуб, – воскликнул Пикард, наконец поняв. – Фигура, которая может существовать только в пятимерном пространстве-времени.

– Но… как смог Борг соорудить такое?

– Точнее, Беверли, как они могут удерживать такое здесь?

Извивающаяся форма гипрекубической станции медленно вращалась перед ними. Фон, состоящий из транс-искривленнных не-целостностей также двигался, из чего Пикрад догадался, что на самом деле двигался корабль, если конечно такое релятивистское понятие имело здесь какое-нибудь значение.

– Жан-Люк, там!

Пикард чувствовал, что начинает падать спиралью, как будто в состоянии микрогравитации. Но он справился с головокружением, чтобы посмотреть, куда показывала Беверли.

На одной из сторон ближайшего куба обычный рисунок из электрических цепей был нарушен неправильным скоплением образов. Только усилием воли Пикард заставил свои глаза воспринимать поверхность как сплошной, неподвижный объект, остановив ее бешеные колебания.

– Это корабли… – прошептал он в шоке.

Он идентифицировал белое блюдце корабля класса «Миранда» Звездного Флота, пристыкованный рядом с крейсером клингонов, дюжину других кораблей, которые он не мог опознать, а ближе к внешнему углу, где насильственная иллюзия стабильности рассыпалась в искривления других измерений, десять Боевых Птиц ромуланцев класса «Д'деридекс».

Беверли потрясла головой и отвела взгляд от иллюминатора. Пикард сделал то же. Он ощутил привкус желчи во рту.

– Могут Борг происходить отсюда? – тихо спросила Беверли.

– Я… так не думаю, – произнёс Пикард. – Станция не кажется достаточно большой, кроме того Борг – трехмерные существа, как и мы.

Пикард закрыл глаза, чтобы попытаться остановить вращение коридора вокруг себя. Поиск родного мира Борга, предполагаемого центрального узла коллектива стал главным приоритетом Звездного Флота. Но после многих лет анализа отчетов о местах атак Борга и остатков развалин, Звездный Флот знал только, что родной мир Борга (если он вообще существовал) находился где-то в Дельта-квадранте. При существующей технологии перемещения, этот регион галактики был более чем в восьмидесяти годах полета на максимальной скорости и полностью недоступен.

Когда Пикард почувствовал, что к нему вернулось равновесие, он снова открыл глаза и отважился еще раз взглянуть в иллюминатор. Их корабль приближался к одной из сторон ближайшего куба. Она, казалось, выпячивалась, как огромный купол, но преобразование двумерного образа в трехмерный было тем, что чувства Пикарда могли охватить.

Беверли присоединилась к нему около иллюминатора.

– Здесь мы пристыкуемся, – сказал он.

Беверли коснулась интерфейса у него в руке.

– На этой станции может быть очень много дронов, – сказала она. – Мы не можем знать, насколько сильным будет влияние коллективного разума в таких условиях.

Пикард понял, что хотела сказать доктор.

– Возможно нам стоит сначала исследовать станцию, – сказал он.

Беверли протянула руку и отсоединила силовую вилку от его брони.

– Это было бы разумно.

Щелчок коннектора вызвал волну облегчения у Пикарда.

Однако он взял интерфейс и положил его в карман на своем обмундировании.

– Но это мы будем держать поближе.

Он потрогал черепную плату, которая была все еще на месте, с правой стороны лица и головы.

– И это я оставлю.

Беверли кивнула.

Вместе они снова взглянули в иллюминатор.

Они были достаточно близко, чтобы панорама из машин Борга выглядела почти нормально. Они двигались рядом с коллекцией захваченных кораблей. Пикард внимательно изучил корабль класса «Миранда». U.S.S. «Хаугланд» был потерян в битве на Вулфе-359, но обломки так и не были обнаружены. Было ли возможно, что Борг каким-то образом ассимилировали его, даже во время яростного боя, переместили его через транс-искривленный коридор к этой невозможной станции?

Пикард вглядывался в далекий белый диск, пытаясь прочесть имя и регистрационные данные корабля. Но когда они подошли ближе, он заметил, что корабль был частично разобран, черные цепи и скобы соединяли его с кубом Борга как нити плесени. Корабль клингонов позади был немногим более чем сборищем борговских труб и панелей, образующих образ боевого крейсера. Казалось, он смотрел на какой-то склад запчастей. Их куб теперь путешествовал над корпусами кораблей, двигаясь к круглому стыковочному узлу. Пикарда интересовало, в каком состоянии Боевые Птицы. Если ему удастся понять на какой стадии их разборка, он, может быть, сможет оценить как давно они были захвачены. Он взглянул в сторону, ища корабль ромуланцев.

Но Беверли нашла их первой.

– Жан-Люк… те Боевые Птицы. Он целые.

Когда корабль поворачивался, чтобы поравняться со стыковочным узлом, у Пикарда было несколько секунд, чтобы подтвердить увиденное Беверли. Десять двухкорпусных кораблей, каждый почти в два раза длиннее корабля галактического класса, были соединены со станцией Борга только стандартными стыковочными туннелями и зажимами. На каждом еще работали ходовые огни. Почти у всех было характерное зеленое свечение между корпусами, которое говорило, что сингулярные двигатели действуют.

– Должно быть, их только что захватили, – сказал Пикард, когда Боевые Птицы исчезли из вида из-за вращения корабля Борга. Он сосредоточился на запоминании местоположения Боевых Птиц.

– Это значит, что здесь могут быть тысячи захваченных ромулацев. – Голос Беверли стал натянутым, когда она добавила – В процессе ассимиляции.

– Не все сразу, – сказал Пикард, – процесс занимает некоторое время. Это может значить, что здесь есть тысячи здоровых пленников, готовых сражаться с Боргом.

Беверли по-настоящему рассмеялась. В первый раз за прошедшие недели.

– Ты имеешь в виду, что ты и я можем возглавить бунт здесь, на станции Борга?

– Я всегда считал, что ромуланцы могут быть ценным ресурсом среди галактических цивилизаций, – сказал он с улыбкой. – Альянс с ромуланцами, когда бы он ни сформировался, может быть очень полезным достижением.

Уже не смеясь, Беверли с любопытством задала Пикарду вопрос:

– А ты всегда об этом думал?

Пикард кивнул, не понимая, что она имеет в виду.

– Ну, тогда остается только надеяться, что ты не подал коллективу какие-нибудь идеи.

Корабль Борга ответил глухим лязгом соединения стыковочных колец. Желудок Пикарда сжался от чего-то большего, чем головокружение.

Но пути назад не было.

Райкер залпом выпил виски из репликатора, поморщился, потом запил его большим глотком синтэля. Не помогло.

Когда волна стонов прокатилась вокруг круглого дабу-стола Кварка, Райкер повернулся к Морну позади него, у бара, и повторил цитату:

– Изменение есть наилучшее решение?

Грузный инопланетянин с морщинистым лицом без подбородка, выглядящим, как будто он частично расплавлен, кивнул. И застыл в ожидании.

Райкер обдумал свои возможности для контакта. Он только что в течение десяти минут выслушивал бессвязный монолог, который, как заверял его Морн, был самой смешной шуткой во вселенной. Но Райкер ее не понял.

Первая возможность – сказать это Морну и попытаться выдержать еще двадцать минут объяснений. Райкер выбрал вторую возможность. Он расхохотался.

Морн посмотрел на него вопросительно, но потом присоединился, неприятно похлопывая Райкер по плечу, затем соскользнул со стула и пошатываясь пошел к установке для переработки отходов.

Кварк подошел к стойке бара и проворно убрал почти пустые стаканы Райкера.

– Мне никогда не надоедает это слушать, – сказал ференги.

Райкер смотрел на Кварка до тех пор, пока ференги не пожал плечами.

– Ладно, – согласился Кварк, – жаль, что я не могу додуматься, как его заткнуть. Он никогда не перестает.