Я только выглянул из своего укрытия, когда на пороге появился нагруженный полиэтиленовыми мешками робот, серийный номер которого 14 ясно вырисовывался на его сером плече. Я снова скрылся среди папоротников, а он, закрыв за собой дверь, направился к маленькой площадке напротив. Я заметил, что она неестественно темного цвета, и теперь объяснил себе, почему: робот высыпал в середину ее содержимое мешков, залил его какой-то жидкостью и ловко поджег. Я не сумел разобрать, что это горит, но по особенному подрагиванию можно было предположить, что это что-то живое… Или, по крайней мере, что-то не совсем мертвое. Робот поднял с земли длинный, похожий на грабли инструмент и начал заботливо помогать огню, а как только он повернулся спиной, я преодолел несколько метров, которые отделяли меня от входа, и вошел в постройку.

Входной вестибюль заканчивался высоким порталом, с рельсами. Отодвинув в сторону одно из его крыльев, я увидел, что дальше внутри находится второй портал, более массивный, чем первый. Пространство между ними было пустым, но мое внимание сразу же привлекла узкая лестница справа. Она вела в подвал, где, если судить по доносящимся приглушенным скрежещущим звукам, кто-то работал. Я спустился вниз и пошел по пустому, слабо освещенному коридору. Прежде чем добраться до источников шума, я, однако, должен был пройти мимо какого-то помещения без дверей. Заглянув в него, увидел нечто среднее между мастерской и лабораторией. Внутри, наклонившись над сложным сплетением тонких пластмассовых труб, стоял другой робот, номер которого из-за его позы мне не был виден, он явно находился в состоянии напряженного ожидания. Вое- пользовавшись его занятостью, я постарался лучше рассмотреть обстановку, но она меня особенно не заинтриговала. В стороне от входа был расположен продолговатый, достигающий почти до потолка шкаф, напротив — металлический плот с вмонтированным сверху автоматическим прессом, а вдоль двух стен под углом были встроены несколько раковин с кранами над ними…

Со стороны лестницы донеся стук, и я почти машинально притаился за шкафом. Потом я добрался до низкой, очень удобной для наблюдения ниши и поспешил в ней устроиться. Через несколько минут с пустыми мешками в руках появился первый робот с номером 14. Он прошел совсем близко от меня, и так как я стоял наклонившись, у меня перед глазами мелькнули его колени-с коричневыми знаками на них!

Да, это были абсолютно такие же знаки, как у одного из роботов, которые умышленно прошли мимо, когда я тонул в липкой субстанции среди конусов. Только у того был серийный номер 17, а не 14, в этом я был абсолютно уверен! Это меня озадачило, я присел в нише и прислушался. Длительное время, однако, ничего не было слышно, кроме непрекращающихся звуков, идущих из глубины коридора. Номер 14 ловко свернул мешки, положил их на полку за пресс и подошел к трубам. Присоединился ко второму роботу, который продолжал стоять все так же неподвижно в прежней позе. Они стали ждать вместе, и я с ними.

Наконец, что-то в трубах задвигалось, застучало, как будто каталось взад-вперед, и трубы стали быстро покрываться инеем. Когда их поверхность стала безупречно белой, второй робот выпрямился и обернулся, оказалось, что это хорошо знакомый мне со вчерашнего дня номер 23. Он поднял вверх эластичный наконечник самой крайней трубы и вынул из него заглушку. Стук моментально прекратился, а из наконечника в специально поставленный под него сосуд начали стекать длинные светло-коричневые нити. Номер 14 присел, впиваясь в них взглядом.

— Не сливаются, — сказал он.

— Он это предвидел, — сказал номер 23. — И теперь он будет полностью удовлетворен.

— А ты?

— Нет.

— Почему?

— Он быстро успевает, но я не знаю причины. Думаю, что она не в нем.

— А в ком?

— Не имеет значения. Но этот факт может затронуть и нас.

— Может, может.

Иней на трубах таял, стекая на пол, а роботы снова заткнули наконечник, отнесли заполненный сосуд и положили в одну из раковин и, пустив слабую струю воды, вышли из помещения. Я еще немного побыл в своем убежище, потом подошел к раковине и заглянул в сосуд. Нити в нем действительно не сливались, сейчас — видимо, под воздействием воды — они медленно группировались, заворачивались одна в другую и образовывали снопики, которые постепенно покрывались темно-коричневой коркой. У меня за спиной прозвучал металлический голос:

— Скоро будут готовые стебли. Я обернулся — это был номер 14.

— Откуда эти отметины? — указал я на его колени.

— Не знаю, — ответил он.

— А у других, кроме тебя, есть такие?

— Да.

— У кого?

— Номер 17 и номер 31.

— Они оба работают здесь?

— Да.

— Когда вы прибыли на Эйрену, они уже были у вас?

— Нет.

— Тогда они не являются фабричным дефектом, и ты должен бы знать, как они появились.

— Не знаю.

— Ну-ка, подумай!

Уверен, что робот посмотрел на меня намеренно тупо.

— Не знаю, — упорно повторил он.

Я оставил его в покое. Дойдя до конца коридора, я обнаружил источник скрежещущих звуков. Это была какая-то полностью автоматизированная машина, которая разрезала на тонкие полоски большие металлические листы. Постояв над ней, чтобы собраться с мыслями, я потом вернулся наверх и, так как уже не было смысла скрываться, широко отворил дверь второго портала.

Воздух внутри был влажным и душным. Осмотревшись вокруг, но никого не увидев, я пошел по цементной дорожке между двумя рядами странных, окутанных паром растений. Они были помещены в отдельные глубокие ванные с питательным раствором и, несмотря на то, что двигались в этих сосудах без видимых внешних причин, прежде всего-удивляли своим невероятным разнообразием. Одни из них не достигали и полуметра в высоту, другие превышали человеческий рост, некоторые выглядели такими плоскими, будто были двумерными, а были и экземпляры, которые напоминали объемные модели сложных химических формул — состояли из большего или меньшего размера сферических частей, сросшихся в разные по длине и направлениям отростки. Их цвет варьировался от темно-зеленого до цвета бледной резеды, а формы — от широких и. кустистых до заостренных кверху, как копья…

Я заметил, что одно из растений раскачивалось наиболее энергично. Приблизился. Оно было крупным и гладким, подобно огромной пузатой бутылке, но сейчас начало сплющиваться, одновременно поворачиваясь с помощью своих гибких корней, которые импульсивными круговыми движениями загребали питательный раствор. Спустя, примерно, минуту, его ярко-зеленая оболочка потемнела, а вершина растрескалась, оголив мягкую белесую сердцевину. Растение вращалось все быстрее, раствор в ванне уже бурлил и пенился под частыми ударами корней. И внезапно оно оделось ореолом пушистых белых волокон — появляющихся через какие-то отверстия в коре, которые вихрем вились вокруг него, сгущались… А само растение постепенно «похудело», приобрело стройную, веретенообразную форму, и тогда кружение замедлилось. Вниз начали спускаться легкие кудели. Они падали в ванну и таяли там.

Я продолжал идти вперед с таким чувством, будто смотрел умело смонтированный фантастический фильм. Подошел к растению не менее эксцентричного вида, которое у меня на глазах покрылось острыми, как кинжалы, шипами, а потом несколько раз встряхнувшись, освободилось от них, и они потонули в коричневом питательном растворе. Видел я и как другое растение изогнулось в дугу, стало раздваиваться, растраиваться и так далее, пока, наконец, не стало похоже на живой решетчатый свод. Не хотелось уходить с этого фантастического экспериментального участка! Я был так увлечен постоянно меняющимися картинами, так восхищен, что даже забыл свой гнев, вызванный утренними провокациями Рендела. Важно было, что он большой ученый! Что здесь они вдвоем со Штейном добились исключительных научных результатов, достигли огромного, качественного прогресса… А может быть, Зунг прав? Может быть, тридцати, лет нам действительно будет достаточно, чтобы достичь уровня юсов… Или даже превзойти?!