Да, и не было вовсе в тех землях болот. По рассказам в набегах выживших, болота узкой полосой отделяли земли королевств от заселенных орками, а дальше, за болотами, росли густые леса, и почвы, кто понимал, определял плодородными. А за лесами что находилось — того и самые завирущие не знали: поля, пастбища или сады и пасеки. Но где-то же брался мёд, да пенька, да кожи? Главный аргумент в рассказах про орков звучал так:

— Да провалиться мне а этом месте! — под отчаянный топ ногой.

И никто не проваливался, и верили потому всякому вранью, не отделяя его от правды. Да, и откуда той правде взяться, когда дальше, чем до лесов, ни один человек по оркской земле не добирался?

Последний на этот день посетитель вице-короля Арнема — провинциальный купец из западных земель королевства — уже уходил, когда в тронный зал без доклада вошёл Никкер:

— Ваше Величество, у меня важные новости!

Купец поспешил удалиться, с трудом скрывая любопытство, и Арнем, едва закрылась за купцом дверь, не без иронии поинтересовался:

— Про Хафелар? Веллур ещё утром сообщил, что король Василий уже в Хафеларе…

— Я знаю, — отмахнулся от Арнема Никкер. — В Хайдамаре сейчас нет более важного дела, чем подсчёт дней до прихода королевских войск нам на выручку. Заклады бьют от десяти до пятнадцати дней. У меня другая новость: с востока добрался пограничник с письмом от командира заставы на оркской границе. Орки предлагают нам военную помощь. Их посольство ждёт у заставы разрешения на проезд…

— Посольство!? Как от независимого государства!? Этого ещё не хватало! Орки — наши данники!

— Ну, да! И данью орков забиты сундуки у каждого жителя Хайдамара… Военная помощь нам сейчас крайне необходима, Ваше Величество. У нас всего королевства — столица с окрестностями. А дальше с войском отойти, не зная где Безликий…

— А что это оркам у себя не сидится?

— Из Шкодерана к ним пустоголовые пробовали сунуться… С обычным результатом, конечно. И в Аквиннаре у орков своя община сгорела… Так что, с Разрушителем война у них…

— А мы их, получается, прикрываем, — сообразил Арнем. — Половина границы Оркских болот — в безопасности… Давайте думать, полковник, как орков принять… Не нравится мне слово «посольство»…

Заградотряды Хафелара находились в несколько странных отношениях с наместником. Учитывая их сборный состав — в заградотрядах было немало солдат из других королевств — а также их реальный боевой опыт сражений с гоблинами, наместник не рискнул требовать присяги от защитников побережья, пусть даже от одних только хафеларских подданных — вдруг, да откажутся? А начинать новый спор за власть, когда и так еле-еле её держишь… Нет, лучше жить с заградителями в мире.

И заградотрядам подтвердили статус, улучшили, правда, не сильно, снабжение, повысили денежное довольствие всем чинам, от рядовых до капитанов. Эти меры позволяли наместнику держать заградителей вдали от столицы, в состоянии дружелюбного нейтралитета. После короткой усобицы с претендентами на трон — мера, необходимая для укрепления власти над Хафеларом. Найти окончательное решение вопроса заградителей можно было и после, в зависимости от накопленной наместником силы. Пока глаз с заградителей наместник не спускал.

Утром четырнадцатого дня третьего месяца зимы, когда Седобородый ввёл в Хафелар свои войска, доверенные лица, приставленные к заградотрядам для «обеспечения более полного удовлетворения потребностей защищающих Хафелар солдат», потребовали от командиров поднять отряды на подмогу наместнику. Кто первым из пустоголовых придумал назвать Василия «завоевателем», так никогда и не выяснилось. Но именно с этого дня война раттанарского короля перестала быть только освободительной. Разрушитель не упустил словесную находку подконтрольного ему мозга, и по всем соргонским королевствам заработала усиленная пропаганда: иномирец Василий Седобородый — убийца королей, жестокий захватчик, не знающий слова «пощада». И потому, объявили пустоголовые, семь, пока ещё свободных от лже-короля с фальшивой Хрустальной Короной, соргонских земель начали собирать общую армию — для освобождения попавших под власть этого страшного монстра жителей южных королевств. Вот такая теперь получилась перспектива войны с Разрушителем. Но это — в недалёком будущем.

Пока же на следующее утро был объявлен сбор заградотрядов Хафелара, общим числом — четыре, у казарм отряда номер один, ближе всех расположенного к столице. Времени на дорогу до места сбора и, затем, к предполагаемому расположению вражеских войск Седобородого, было у заградителей всего ничего — только двое полных суток. А на третий день, совместно с наместником, им предстояло атаковать раттанарскую армию.

Заградители оказались неучтённым фактором: Василий не ожидал их вмешательства, а это, как-никак, шесть тысяч опытных конных бойцов. Так что, сюрприз для короля в рукаве Разрушителя имелся. Если считать впервые перелицованный на новый лад облик носителя единственной Хрустальной Короны, то и не один сюрприз.

Случился и Разрушителю нежданный подарок. На место сбора заградителей прибыли ведомые капитаном Винаросом дворцовые стражи Хафелара, в полном почти составе. Стражи держались настороженно, без видимой враждебности, но и без признаков благодушия: коней не рассёдлывали, оружия не опускали. Сундук и Знамя Хафелара они привезли с собой, подтвердив тем самым выдвинутые против себя обвинения.

Объявленный наместником в розыск, капитан Винарос не особенно тяготился незаконным своим положением, и при попытке арестовать его, спокойно пояснил заградителям:

— Господа! Приставленные к вам наместником наблюдатели вовсе — не люди! Прежде чем слушаться их советов, посмотрите, что у них в головах, — и тут же одну из упомянутых голов отрубил.

Сказать, что заградители были удивлены — значит, ничего не сказать. Зрелище голов, наполненных гнилостной зелёной жижей, хоть кого повергнет в шок. Обезглавив, в попытке понять увиденное, всех доверенных лиц наместника, заградители потребовали от Винароса подробностей. Тот и сам знал не много, но рассказал про лысый табун, из людей созданный и питающийся тоже людьми, про разгромленные столичные Храмы, про далеко не безобидное правление наместника.

— Так что же, для нас Седобородый, выходит, лучше наместника? — спросили Винароса.

— Когда это завоеватель был лучше родного правителя-кровопийцы? — вопросом на вопрос ответил капитан. — Что один для нас враг, что — другой. А защитить Хафелар кроме нас некому!

Семь тысяч всадников двинулись на защиту столицы, и повёл их Винарос, командир дворцовой стражи Хафелара. Так появилась третья сила, впервые вступившая в борьбу за власть над Соргоном. Кончилось для Василия время лёгких побед и простых решений: война в Соргоне снова меняла своё лицо… Но Василий ещё не знал об этом…

Войска Готама двигались вглубь Хафелара осторожно, тщательно разведывая дорогу впереди, и основания для этого у генерала имелись веские. Армия наместника в два с половиной раза превосходила числом армию скиронарскую, а надеяться на то, что удастся постоянно побеждать пустоголовых, находясь в меньшинстве — мог только круглый дурак.

Генерал вдруг понял: знай он величину армии врага, что скрывалась там, в ущелье, никогда бы не рискнул идти на приступ стены. Неравенство сил и без белого пламени способно всю скиронарскую армию загубить. Развернись сейчас наместник ему навстречу, и Готам прикажет отступать до границы, то есть — до стены, не испытывая ни малейшего чувства стыда. Лысый табун в поле сам по себе страшен… А ещё — конница… А ещё — пехота… Хотя нет, не прикажет: отступлением Готам подведёт короля, и Василию тогда не о поимке Безликого думать придётся, а о сохранении своей армии. У короля, ведь, тоже войск — не густо, пусть и больше, чем у него, Готама.

Опасения генерала мало волновали капитанов Дамана и Брея — слишком большим соблазном являлась пехота врага, замыкавшая после утраты обозов войско наместника на марше. Налететь бы в конном строю и — рубить, рубить, рубить…пока уцелевшие не разбегутся или не побросают мечи. Да вот, жаль — приказ не велит. И Брашер самовольничать не даст: Баронский полк снова шёл первым. Есть у полковника талант полководца или нет, это одному Разящему известно, но выдержка, но умение сдерживать и своё желание — пощипать вражью пехоту, и желание петушащихся капитанов, у него точно должны были иметься в наличии. Очень Готам на это надеялся. Кто знает, может, и надеялся — зря…