Как теперь определишь? Ладно, чего там голову ломать: победили, теперь победу закреплять пора. Раненых только проверить, да ещё одно письмо королю написать. Только ему, ибо решение, принятое Илорином, по сути, только король и может понять и оценить. И наказать за своеволие, или простить, если будут результаты…
— Что вы решили, лейтенант? — Кассерин, как член Кабинета, здесь, на берегу, был старшим чиновником, и потому имел право не только спрашивать, но и командовать.
— Решение только одно есть, господин министр: идти в Эрфуртар, пока враги не опомнились…
— Это самоуправство, юноша — король вам такого не простит…
— А простит ли мне Его Величество, если я упущу такой момент? Ведь Безликого в Эрфуртаре нет!
— А если их было там два?
— Вот я и узнаю… первым… Кому-то же надо, мастер… Да и Ахваз там с моими людьми, помощи ждёт… Как Бальсар себя чувствует?
— От Безликого он не очень сильно пострадал, но при падении приложился головой о пенёк… И как только голова выдержала… Да вы пройдите к нему — он же в сознании…
— Зайду — прощусь…
— Зайдите, зайдите — слово Бальсара для короля не последнее. Вам очень нужно слово заступника перед королём за эту вашу авантюру… Ну-ну, не обижайтесь, я не военный, но вижу в ваших планах резон… Ступайте, ступайте к Бальсару…
Бальсар встретил Илорина улыбкой:
— Что, победитель пустоголовых? Смотрели свою работу на льду?
— Не свою, маг — вражескую. И очень недоволен тем, что увидел…
— Да, потери велики… Но что поделаешь — война!
— Хорошо, что с вами всё обошлось, дорогой Бальсар. Король бы сильно огорчился, случись с вами что… Убийцу Безликих надо беречь, а на вашем счету, маг, их уже двое…
— На моём счету ни одного нет, лейтенант: первого, с подсказки короля, мы сожгли его же пламенем, второго на мастера Кассерина надо писать, и на его ученика Харбела… Надо же, льдиной прихлопнули, как муху ладонью… Один убийца Безликих в Соргоне есть, на меч врага взявший — наш король, и никому более это не под силу… Ему и титул этот почётный носить… Вы решились — туда?
— Вы не согласны, маг? Министр Кассерин недоволен и ворчит…
— Идите, лейтенант, и не бойтесь — король мудр, и вряд ли принял бы другое решение, будь он на вашем месте. Только будьте осмотрительны: Разрушитель — коварный тип… Удачи вам, лейтенант…
4. Раттанар, ставка короля.
— Сир, когда мы выступим на помощь Илорину?
— Разве лейтенант просил нас о помощи? Впрочем, помощь ему не помешает. Завтра с утра выступаем. Хотя нет, командор, роту Водяного отправьте сегодня же вместе с обозом жриц Матушки — с госпожой Апсалой я договорюсь. Раненых там до чёрта — Илорину никак не справиться. И магов, магов оттуда неплохо бы отозвать…
— Магов!? Куда, сир?
— Я не сказал? Навстречу нам, куда же ещё? Нам без сапёров Бальсара никак нельзя. Беда нам без сапёров Бальсара…
Вустер догадывался о планах Василия ещё с того, ночного письма, с извещением об отъезде на охоту. Судя по всему, планы короля никак не изменились, несмотря на благоприятную обстановку на севере Раттанара. Скорее, они даже укрепились — из-за гибели эрфуртарского Безликого.
Но Вустеру проще было догадаться — он знал, где охотился король, в каком именно месте Раттанара, и почему именно там. Другие тоже сообразили бы быстро, побывай они в охотничьем домике короля. Может, потому и не звал Василий никого разделить с ним опасную забаву в девственных лесах баронессы Лонтир. Не хотел король открываться раньше времени, и, как оказалось, был прав: слишком хорошо Разрушитель знал происходящее в Раттанаре. Иначе не напал бы из Эрфуртара, не посмел бы.
Что ж, судя по всему, поход на берег озера Глубокого будет служить предлогом, и предлогом хорошим, для похода совсем в другую сторону. День-два, и Эрин с Тусоном, да и он сам, Вустер, будут посвящены в тонкости королевского плана, и начнут его выполнять, едва соединятся с магами Бальсара.
А пока — ждать, ждать и собираться в северный поход. Нет, это надо же: увести из столицы всю королевскую армию, маскируясь действиями самого Разрушителя! Ничего не пропадает у Василия даром, всё использует, что предоставляет сама Судьба…
А Судьба разошлась от души, не только предвосхищая планы короля, но и корректируя их на свой, судьбоносный лад. По истечении всего нескольких часов после приезда Ваджира прибыл ещё один вестник, и король, прочитав очередной образец эпистолярного жанра командира раттанарских дворцовых стражей, надолго замолк, уставившись куда-то в стену шатра, затем произнёс в сердцах, то ли досадуя, то ли радуясь, целую речь, адресованную лейтенанту.
— Мальчишка! Сопляк! — воскликнул король, открыв рот после долгого напряжённого молчания. — Ремня бы ему, паршивцу! Это кем же он себя возомнил? Полководцем? Королём? Богом? Неужели никто и никогда не учил его дисциплине? Паджеро! Паджеро виноват, что Илорин не считается ни с кем в этой армии, в этой стране, в этом мире!.. Но какой же, чёрт возьми, он молодец! Учитесь, господа командиры, бить врага при любой возможности… Бить так, как готов его бить лейтенант дворцовой стражи Илорин… Наказать бы паршивца, да нельзя — герой! Героев если наказывать — тогда самому придётся все подвиги совершать… Вестнику — рта не раскрывать. Узнаю, что болтает — язык отрежу. Сержант Клонмел, молчание вестника — на вашей совести. Мы все выступаем на Эрфуртар, господа, ибо наш авангард уже там, и освобождает ещё одно королевство. Нет, вы только почитайте, что этот нахальный лейтенант пишет своему королю… — но письма Илорина король, противореча своим словам, никому прочитать не дал и спрятал его глубоко-глубоко в нагрудном кармане камзола, для чего задирал кольчугу, повернувшись спиной к командирам своей армии. — А магов Бальсара отозвать немедленно, и пусть ждут нашу армию вот здесь, на берегу реки Искристой… Приказываю им — быть там первыми…
Позже, оставшись один, король снова взялся за письмо Илорина:
«Ваше Величество! Сир!
Я сознаю всю тяжесть совершённого проступка, но не вижу никакой другой возможности, чтобы сходу взять в свои, простите, в Ваши, руки власть в Эрфуртаре. Сегодняшняя битва унесла половину моих стражей во владения Поводыря, и всю оставшуюся жизнь мне будет стыдно и перед собой, и перед другими людьми, если я позволю их гибели остаться безнаказанной… и не использую шанс, который они нам дали, умирая на льду Глубокого…»
«— Что ты об этом думаешь, Капа?»
«— Илорин достоин высокой награды, сир. Похоже, что не все в Вашем окружении смотрят только Вам в рот. Кое-кто мыслит вполне самостоятельно, и грамотно мыслит при этом, сир…»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1. Раттанар, берег реки Искристой.
— Извините, что не дал вам отлежаться, мастер, но время не ждёт. Мы с Клонмелом нашли, вроде бы, подходящую горку, но нужен взгляд специалиста, чтобы убедиться наверняка.
— Я бы всё равно не улежал в лазарете, сир… Да и не так уж сильно меня беспокоит эта шишка, — Бальсар поскрёб ушибленный о пенёк затылок. — Спасибо, жрицы Матушки почти привели мою голову в порядок, вот только долго стоять не могу: ноги подкашиваются…
— Так сядьте, Бальсар… вот на пенёк, хотя бы…
— Я лучше на сани присяду — хватит с меня уже пеньков…
Василий с Бальсаром смотрели, как споро наводят маги переправу через реку. Идти, конечно, можно и по голому льду, но риск был слишком велик: треснет лёд под тяжестью одетых в железо людей и гномов, и — прощай все хитрые планы короля. Не говоря уже о глупых потерях среди раттанарских солдат. Самым трудным в этом походе было незаметно свернуть с дороги, ведущей на Скиронар и на озеро Глубокое, свернуть и не оставить никаких при этом следов. Что не проблема для лета, зимой — дело почти невыполнимое из-за предательского снежного покрова, который, разрушив, на место уже не уложишь.
Исхитрились, всё же. И роты священных отрядов вместе с гномами Эрина скрылись в лесной чаще. Место поворота к реке спрятали за насыпными сугробами, в которые воткнули множество небольших сосёнок, передвинув лесную опушку к самой дороге. Полк Паджеро остался отдыхать в городских казармах до особого приказа. То есть, дожидаться, пока маги наладят переправу через реку Искристую, и Эрин с Тусоном перебросят свои отряды на тот берег. Ларнак же всё ещё бродил по берегу Моря Гоблинов, проверяя боеспособность заградителей и пополняя свой добровольческий отряд. Пятый заградительный по приказу короля был переподчинён Ларнаку: так Василий утверждал уже происшедшее, пытаясь взять под свой контроль как можно большее количество случайных событий. А роту Водяного, после погребения стражей, павших на льду Глубокого, и оказания помощи раненым, Яктук, по приказу короля, повёл в Эрфуртар, на поддержку Илорина. Недовольным таким решением опытным командирам король сказал:
