— А почему вы думаете, что это один из ваших? — спросил Роджер.

— Если бы кто-нибудь вошел в круг, он бы обязательно кого-то задел, — пояснил Николос. — Но никто ничего не заметил.

— А если сверху? — поинтересовался Роджер. — Веловски что-то говорил об альпинистских примочках серых.

— Силовые линии, — кивнул Николос. — Нечто вроде невидимых проводов, по которым они перебираются со здания на здание. Но в данном случае их негде было установить, кроме домов за Риверсайд-драйв. Чтобы пройти над деревьями, серому пришлось бы спускаться с такой большой высоты и под таким крутым углом, что мы бы почувствовали удар о землю.

Он покачал головой.

— Нет, это должен быть кто-то из группы; некто схватил Меланту и вырвался через круг наружу. Не успели мы опомниться, как он исчез.

— Но в последний момент кто-то успел в него выстрелить, — вспомнил Роджер. — У него шла кровь.

Николос резко выпрямился.

— Так вы его видели? Как он выглядел?

— Он появился всего на минуту, — замялся Роджер, не ожидавший такой реакции. — Мы видели только…

— Мы видели только темный силуэт, — перебила Кэролайн, коснувшись руки мужа. — В тот вечер фонари на Бродвее тоже шалили.

— А телосложение? — настаивал Николос. — Ведь это был серый, так?

— Почему вы потом не пересчитали членов делегации? — возразила Кэролайн. — Если это один из вас, одного, очевидно, должно было не хватать.

— Очевидно, — недовольно сказал Николос. — К сожалению, участники делегации не остались на месте. Кто-то с перепугу крикнул, что серые нарушили перемирие, и почти все, кроме воинов, сразу же разбежались. Серые тоже сбежали и попрятались в своих укрепрайонах в Южном Манхэттене и Квинсе. Своих они также не пересчитывали. — Он поморщился. — Во всяком случае, так утверждают.

— Но почему кто-то из серых хочет спасти девочке жизнь? — спросил Роджер.

Николос с шумом вздохнул.

— Потому что с установлением перемирия и смертью Меланты фракция войны потеряла бы возможность перетянуть на свою сторону остальных серых. Сами по себе они не способны победить нас. Но если бы им удалось похитить Меланту и объявить, что мы нарушили соглашение, то, возможно, они смогли бы разжечь прежнюю ненависть и вражду.

— А зеленые? — спросила Кэролайн. — Из них кто-нибудь мог решиться выступить против Сирила?

— У зеленых нет такого понятия, как «выступить против вождя», — натянуто сказал Николос. — Даже родители Меланты не осмелились прекословить Сирилу.

— Ясно. — Кэролайн решила пока на этом не зацикливаться. — В любом случае нам больше нечего сказать о спасителе Меланты. Еще раз говорю, с фонарями творилось что-то неладное.

Роджер недовольно морщил лоб, но, к ее облегчению, намек понял.

— Да, — подтвердил он. — Извините.

Поджав губы, Николос перебегал глазами с одного на другого.

— Полагаю, это не так уж важно, — произнес он. — Когда Меланта вернется, она нам сама все расскажет.

— А что будет дальше? — спросил Роджер. — Я понимаю, вы собираетесь, — он взглянул на Кэролайн, — завершить начатое. Но что потом? Вы верите, что серые будут соблюдать соглашение?

— Не знаю, что решит Сирил, — ответил Николос. — По моему мнению, Манхэттен в последнее время стал сильно перенаселен. Я бы посоветовал пожертвовать Мелантой, чтобы подтвердить наши добрые намерения, а затем отступить в северную часть Нью-Йорка, где в нашем распоряжении будет неограниченное количество деревьев. — Он покачал головой. — Но такое решение должны принять все зеленые, — добавил он. — В любом случае теперь вы понимаете, как важно, чтобы Меланта вернулась. Когда и где мы сможем забрать ее?

Кэролайн почувствовала, как Роджер напрягся.

— Не хотим отнимать у вас время, господин Грин, — с неожиданной официальностью заявил Роджер. — Если вы дадите свой телефон, мы свяжемся с вами.

Лицо Николоса окаменело.

— У нас нет времени для игр, Роджер, — ледяным тоном произнес он. — Нам нужно, чтобы девочка вернулась. Сейчас.

— Нет. — Голос Роджера был почти спокоен. — Вам нужно, чтобы она вернулась к среде. Остается немало времени, чтобы принять решение.

Он коснулся руки Кэролайн и привстал. Они поднялись вместе.

— Вы совершаете ошибку, — предупредил Николос, не двигаясь с места. — Мы не позволим вам поставить под угрозу наши жизни. Мы все равно вернем Меланту.

— Если она захочет вернуться, мы сами ее доставим, — пообещал Роджер. — Если нет, придется побеседовать еще. Ваш номер?

— Просто зайдите в парк, — процедил Николос. — С вами свяжутся.

Когда они вышли из столовой, двое зеленых, которые сопровождали их в машине, стояли у дверей. Проходя мимо молчаливых стражей, Кэролайн крепко сжимала руку Роджера, но те не сдвинулись с места. Супруги вышли на улицу и жадно вдохнули свежий холодный воздух.

— Что дальше? — спросила она.

— Метро, — кратко ответил он, ускоряя шаг.

Всю дорогу, пока они шли через университетскую территорию, Роджер молчал. Наверное, опять сердится на нее, с тоской догадалась Кэролайн.

Даже в субботу университетский городок был полон студентов и преподавателей, переходивших из одного здания в другое. Роджер повел ее мимо Додж-холла, и, увидев двери, ведущие в театр Миллера, Кэролайн вздрогнула. Если бы она не настояла, чтобы идти пешком со спектакля в тот вечер — если бы она хоть раз переборола свой страх и согласилась проехать в метро несколько коротких остановок, — никто бы не завел их в переулок под дулом пистолета, и их жизнь шла бы своим чередом. В этом случае, конечно, Меланта, скорее всего, была бы мертва. Может быть, она уже мертва.

Только в вагоне метро Кэролайн решилась заговорить.

— Ты злишься на меня, Роджер? — неуверенно спросила она.

К ее облегчению, он удивленно поднял брови.

— Нет, конечно, — ответил он. — С чего бы?

— Не знаю. Думаю, может, слишком много там говорила. С тех пор как мы оттуда ушли, ты все молчишь.

— Пытаюсь разобраться. — Он взял ее за руку. — А ты что об этом думаешь?

— Все как-то нелогично, — сказала Кэролайн. — Николос рисует зеленых такими благородными, цивилизованными, но признает, что они готовы хладнокровно убить двенадцатилетнюю девочку.

— Ради блага всех остальных, — напомнил Роджер.

— Даже если ради блага всей Вселенной, — возразила Кэролайн. — Все равно это неправильно. И не верится, что серые такие жестокие, как он говорит.

— Но они же стреляли по деревьям во время войны, — напомнил Роджер. — Или ты хочешь сказать, что и у этой истории две стороны?

— У любой истории две стороны. — Кэролайн старалась сдерживаться. Спор ни к чему хорошему не приведет. — И надо выслушать обе стороны, до того как что-то решать.

Роджер хмыкнул и снова умолк. «Девяносто шестую улицу» — их остановку — он, судя по всему, не заметил. Подумав, Кэролайн решила, что будет лучше, если она притворится, будто тоже не заметила.

— Ладно, — сказал он, когда поезд подошел к станции «Восемьдесят шестая улица». — Давай так. Вернемся к Янгам и осмотримся. Если Меланта прячется, то должна ждать, что мы вернемся.

— Если она там, почему не ответила, когда я звала ее сегодня утром?

— Может, боялась. Может, вокруг ходили зеленые или серые.

— Думаешь, теперь они ушли?

— Понятия не имею, — признался Роджер. — Но больше пока ничего предложить не могу.

— Хорошо, — сказала она. — Отличная идея.

— Угу, — почти неслышно произнес Роджер. — Извини, — добавил он. — Я просто… у меня не очень получается.

— Да что ты! — заверила его Кэролайн, немного удивленная таким признанием. Обычно в таких случаях Роджер за свою слабость отыгрывался на ней. — Куда лучше-то? — добавила она. — Ты держал в руках все нити разговора, поэтому мы узнали гораздо больше, чем Николос собирался рассказать.

— Сомневаюсь, — пробормотал Роджер. — Но все равно спасибо. Жаль только, я ничего не сделал, когда нас запихивали в машину.

— Брось ты, — нахмурилась Кэролайн. — За это-то что извиняться? Если бы нас не привезли к Николосу, мы бы ничего не узнали.