Высокого, светловолосого, бородатого, спокойного и методичного Рона Саттона не выбивали из колеи даже самые сложные задания. В этот момент он вытаскивал из черного пластикового мешка окровавленный бежевый носок.

Гленн заглянул внутрь студии. В ней было ужасающе жарко от ламп освещения.

– Господи, как ты тут существуешь среди этого запаха!

– Тряпки Тэмми Гивелла. – Рон повернулся к нему и вскинул брови.

Гленн кивнул. Тэм Гивелл, главный свидетель обвинения в деле «Стрельба по тарелкам», был зарезан мачете в собственной квартире.

– Я подумал, не занят ли ты, – сказал Гленн. – Глупо подумал.

Рон встал за камеру и сделал несколько фотографий пиджака. Гленн молча наблюдал за ним. Рон поднял пиджак, запихнул во второй пакет и положил на его место носок.

– А ты? Как ты там плаваешь в Хоуве?

– С волны на волну. – Гленн поколебался, затем с надеждой улыбнулся. – Майк Харрис сказал, что можно к тебе прийти за помощью, если сказать, что от него.

Рон передвинул штатив ближе к листу, настроил угол наклона фотоаппарата, затем приник к видоискателю.

– Что от меня нужно?

– Нужно, чтобы ты поглядел на чердачный люк и помел пыль в квартире.

Рон сделал очередную серию снимков, убрал носок, пошарил в мешке и, вытащив второй, положил его на бумагу, где до этого лежал первый носок.

– Без санкции?

– Это самоубийство, но у меня есть некоторые сомнения по этому поводу. Я покажу тебе почему.

– Можешь получить от своего детектива-сержанта санкцию на поиск и обработку отпечатков пальцев?

– Нет. Я говорил с Дигби – он убежден, что это самоубийство. Майк посоветовал мне написать отчет и передать его начальству. Сейчас я этим и занимаюсь.

– Отпечатки пальцев нельзя обработать без санкции.

– Это ничего. Зато они у нас будут, если вдруг понадобятся.

Рон внимательно посмотрел на Гленна:

– Это верный способ заиметь неприятности. Зачем тебе это нужно?

– Ты не знаешь, кто это, Рон. Это Кора Барстридж.

Рон смягчился:

– Это уже интереснее. Я должен был догадаться, что ты добьешься, чтобы это дело поручили тебе.

– Не совсем так. Я ее обнаружил и теперь вижу, что концы с концами не сходятся, можешь мне поверить. Завтра приезжает ее дочь с семьей, и отпечатки искать будет уже бесполезно. Ты должен не только Майку. Мне – тоже.

– Да ну?

– Помнишь кассету, которую я тебе достал, «Заводной апельсин»? Стэнли Кубрик настоял, чтобы этот фильм никогда больше не показывали. Я ее стырил в прошлом году из изъятого у продавцов нелегального видео. Ты сказал, что дашь зуб за то, чтобы посмотреть этот фильм, а меня за это могли выгнать из полиции. – Гленн встал перед фотоаппаратом. – Так что ты мне должен, Рон. – Он помахал рукой в фотоаппарат: – Привет, мам!

– Ну ты и заноза, Гленн. Здоровая, лысая заноза в заднице.

– И еще я черный.

– Это тоже.

Она была красивой, но ему тяжело было на нее смотреть. Частично из-за выражения муки на ее лице, частично из-за того, что Аманда была сильно похожа на нее: тот же голос и манера речи, мимика, манера двигаться. Она была на дюйм или два выше Аманды, но это не бросалось в глаза. У нее были длинные золотисто-каштановые волосы. В обтягивающей футболке и еще более обтягивающих джинсах Тереза Кэпстик была похожа скорее на подростка, чем на женщину пятидесяти двух лет.

Майкл, задумчиво улыбаясь, оглядывал гостиную, размышляя о том, как точно Аманда описала свою мать и ее дом. Богема чистой воды, да еще и застывшая где-то в конце шестидесятых. Ацтекские ковры, круглые подушечки, круглые бумажные абажуры, подставки под китайские палочки, стеклянная пирамидка, полка, заполненная кусочками горного хрусталя. Везде книги по эзотерике и мистике, цитата из «Чайки по имени Джонатан Ливингстон» в рамке на стене.

Однако в этом уютном домике с террасой, построенном в стиле Регентства, были и предметы современного искусства. Несколько любопытных абстрактных картин на стенах, несколько столь же любопытных скульптур, целые джунгли домашних растений, неожиданные занавески – кремовые в черную полоску. Сквозь французские окна открывался вид на зеленый ухоженный сад. Дождь кончился, но, судя по цвету неба, он мог опять начаться в любую минуту.

Майкл отхлебнул черного кофе с цикорием и взял с тарелки один из сандвичей с копченым лососем. У него по-прежнему не было аппетита, но на часах было два, а у него, как и вчера, был очень легкий завтрак.

В комнате висело несколько фотографий Аманды – на некоторых она была одна, на других вместе с сестрой, Ларой, у которой он уже был сегодня утром до приезда сюда.

Лара была не похожа на Аманду. У нее были каштановые волосы и довольно плотная фигура. Она была более нервной, чем Аманда, и сейчас, находясь дома одна с тремя простудившимися детьми и беспокоясь за сестру, едва держалась.

От Лары Майкл не узнал ничего нового. Аманда благополучно приехала на день рождения племянницы. В разговоре упомянула, что у нее в жизни появился новый мужчина и с работой все замечательно. Вечером, уезжая обратно в Лондон, она была в таком радужном настроении, в каком Лара ее никогда прежде не видела.

И вот теперь ее мать, которая также присутствовала на дне рождения, говорила то же самое. Аманда не сказала и не сделала ничего, что могло бы навести на мысль, что у нее что-то не в порядке.

Тереза вручила ему очередной альбом с фотографиями:

– Здесь ей от десяти до пятнадцати.

Майкл вытер пальцы и поднял тяжелый кожаный переплет. Аманда, с которой слетело пятнадцать лет, улыбалась ему с гондолы в Венеции. Едва узнаваемая и явно пьяная, пела, сидя в компании за столом, пижонски держа сигарету. Антураж напоминал гостиницу лыжного курорта. На другой фотографии она стояла на лыжах на горном спуске, приняв абсурдно-показушную – вот я какая! – позу.

Ему было больно рассматривать эти фотографии, но он не мог от них оторваться.

– Вы говорили с полицией сегодня? – спросила Тереза.

– Да, с детективом-сержантом Ройбаком. Ничего нового.

– А ее помощница, Лулу? Она очень деятельная девушка.

– Мы созваниваемся каждые несколько часов. Вы хорошо знаете Брайана Трасслера? – спросил Майкл.

– За семь лет я видела его один раз. Аманда пригласила меня в его квартиру на чай, чтобы познакомиться. Он был очень мил, но понимаете, я оказалась в довольно трудном положении. Мать всегда хочет самого лучшего для своего ребенка. А встречаться с женатым мужчиной – это далеко не самое лучшее. Вы его знаете?

– Видел вчера вечером. Пытался понять, не сделал ли он чего-нибудь с Амандой, разозлившись из-за того, что она его бросила.

– И что вы узнали?

Майкл чуть не сказал, что Брайан Трасслер развлекался с другой женщиной, но пересилил себя и ответил:

– Думаю, Аманда была ему недостаточно дорога для того, чтобы он захотел причинить ей вред. Но исключать ничего нельзя. Я сказал в полиции, что им нелишне было бы поговорить с ним.

– А что вы думаете? – спросила Тереза. – Если, как вы полагаете, это не Брайан Трасслер, то что же тогда могло с ней случиться?

Майкл посмотрел на нее и понял, что она проницательна и умна. Она изучала психологию, разбиралась в языке движений и мимики.

«Она проверяет меня, потому что подозревает, – подумал он, но это не удивило его. – На ее месте я бы тоже подозревал. Если бы у меня пропала дочь, я бы всех подозревал».

– У Аманды слишком твердый характер для того, чтобы она решила исчезнуть на время, сломавшись из-за напряженной работы или… – Он замолк.

– Или личной жизни, – докончила Тереза его фразу.

– Да. Она никогда бы не пропустила важную деловую встречу, никого не предупредив. По крайней мере, она позвонила бы Лулу. – Он посмотрел в альбом, избегая смотреть на Терезу. – В лучшем случае с ней случилось что-то, из-за чего он потеряла память: травма, удар по голове, еще что-нибудь. Она не может появиться, потому что не знает, где ее ждут.