Мысли покинули Леонардо. В своем детально продуманном костюме он чувствовал себя неуклюжим, старомодным и нелепым. Волшебник молча покачал головой.

Как в тумане, он медленно брел к своей лаборатории, раздумывая, как сообщить эти новости Элис. Войдя в переднюю, он заметил ее тунику на стуле и понял, что снова вторгся в ее уединение. Он поднял взгляд.

На этот раз Элис не танцевала. Она балансировала, стоя в невероятном положении на руках, точно в середине комнаты, носки вытянутых ног словно тянулись прямо в потолок, ее перевернутые черты лица безучастно смотрели в его сторону. Леонардо вдруг отчаянно захотелось, чтобы его выслушали и поняли. Он схватился за дверной косяк.

Элис оставалась перевернутой и не шевелилась, даже ее дыхание было едва уловимо.

— Элис, — выдохнул волшебник. — Элис!

Но для подобного трюка требовалась такая сильная сосредоточенность, что девушка, похоже, не услышала его. Испуганный и сбитый с толку, Леонардо повернулся в проеме двери и исчез. Он бежал без остановки, пока не добрался до «Отдыха глашатая».

На следующий день Леонардо пришел в мастерскую довольно поздно и нашел там записку, написанную знакомым круглым почерком Элис.

Меня вызвали в королевские апартаменты, что бы помочь подготовить новые кабинеты. Надеюсь, Вы не против. Приду завтра и разберу почту. Э.

От пергамента исходил слабый запах ее духов. Леонардо вдохнул его, потом снова, еще глубже. Он закрыл глаза и на секунду очутился в спокойном мире с высокой травой, клевером и морем. Затем видение рассеялось, он открыл глаза и оглядел приемную. Волшебник заметил, что горизонтальные поверхности уже покрылись тонким налетом пыли. Не которые растения в кадках нуждались в поливке. На коврике у двери небрежно валялись нераспечатанные конверты.

В Театре магии Машина Эмпатии стояла в углу заброшенная, ее покрывало сбилось набок. Леонардо вспомнил, что она временно не работает, потому что он ждет замену запасной части. На мгновение машина предстала пред ним в виде жалкого, неправильно задуманного остова из ненужного металла. Медная ручка вдруг отвалилась и, словно насмехаясь, покатилась по полу.

В следующие дни Элис все реже и реже появлялась в мастерской, а Леонардо все чаще сидел в «Отдыхе глашатая». Однажды, глядя на увеличивающийся слой пыли на столах в своей приемной, Леонардо удивился, увидев одно круглое пятно совсем без пыли. Оглядев комнату, он заметил другие такие же пятна то здесь, то там. Сначала он не понял, но потом до него дошло: кусты в горшках исчезли! Элис больше не вернется.

«Если бы только она была здесь, если бы только она была здесь…»

Леонардо и Вероника сидели на своем обычном месте в таверне. Король постановил, что Департамент Шута остается действующим, хотя и в сокращенном виде. Вероника до сих пор не знала, окажется ли она среди тех, кто ищет новое место работы, или же ее оставят в департаменте, но, похоже, ближайшее будущее ее не слишком заботило. Уже было поздно, и деревянный стол был заставлен пустыми кружками. Леонардо дошел до состояния многословной жалости к себе.

Если бы только она была здесь, все было бы не так уж плохо. Плевать мне на мастерскую и на всю рухлядь, которая громоздится там, и на убогую квартиру, и на бесполезных пони капитана подъемника, и на положение, и на деньги… Наверное, я могу отправиться куда-нибудь и найти чем заняться… Но почему он забрал у меня Элис?

— Ох, да брось ты! Что хорошего в этой девчонке? Все равно я никогда не понимала, что ты в ней нашел. Тощий маленький сорванец. — Клоунесса шумно посасывала короткую сигару. На ее лице появилось хитрое выражение. — Может, ты думал, что нравишься ей?

— Наверное. Не знаю. Откуда мне знать? — Леонардо осушил свой стакан.

— Спокойно. Иди и повидайся с ней. Пригласи ее поужинать. Конечно, она может отказаться. Но кто знает? — Вероника непристойно подмигнула. — А вдруг тебе повезет?

Леонардо громко застонал:

— Веро, мне самому не верится, что иногда я слушаю твои шутки! Ты ничего не понимаешь. Я не хочу, чтобы мне, как ты говоришь, «повезло». Не у всех мысли такие же грязные, как у тебя. Я восхищаюсь Элис. Она совершенно особенная! У нее столько… уникальных качеств. — Несколько секунд он боролся со своими мыслями. Наконец ему в голову пришла идея. — И все-таки, что было бы, если бы она и вправду сказала «нет»? Я просто хочу… я просто хочу… Ой, да я сам не знаю, чего хочу, — заключил он в раздражении.

— Еще выпить?

— Ну да, давай, на дорожку.

Похоже, наш дом преследуют несчастья. Сегодня утром случилось ужасное происшествие. Несколько рабочих устанавливали на главной лестнице большую статую, которую я обнаружил спрятанной под брезентом в примыкающей постройке. Это была красивая фигура в человеческий рост, изображающая юношу, замершего в героической позе, и насторожившуюся собаку рядом. Гарольд заметил, что статуя будет впечатляюще выглядеть, если ее установить наверху, на главной лестничной площадке.

Сэм командовал, и рабочим оставалось поднять статую всего на несколько дюймов, как вдруг одна из веревок порвалась и фигура покатилась вниз по ступеням. Она сильно деформировалась, разбила перила, порвала ковер на лестнице и расколола несколько плит пола. Но самое ужасное, что, когда статуя рухнула вниз, один из рабочих оказался под ней.

Все, кто находился поблизости, бросились к нему на помощь, и, когда нам удалось поднять покореженную статую, мы обнаружили, что рабочий все еще жив, хотя и сильно покалечен. Боюсь, однако, что вдобавок к телесным повреждениям он, должно быть, тронулся рассудком, потому что, придя в себя, стал кричать, что видел «создание тьмы». Насколько я понял, ему померещилось, что какое-то неведомое чудовище зубами перегрызло веревку за мгновение до того, как статуя рухнула.

Мы сразу же послали за врачом, и беднягу увезли в лазарет, где сейчас он балансирует между жизнью и смертью. А чтобы исправить урон, нанесенный дому, понадобятся большие ремонтные работы. Завтра я обязательно должен поговорить с Сэмом! Я и так слишком долго это откладывал.

Наконец-то беседа с Сэмом состоялась, но признаюсь, после нее я еще сильнее сбит с толку. Сегодня утром я позвал Сэма в канцелярию и, не приглашая сесть, перечислил ему те несчастные случаи, которые произошли в непосредственной близости от него. Когда я начал говорить, выражение ужаса появилось на лице Сэма и усиливалось по мере того, как я продолжал. Закончив, я потребовал у него объяснений. Несколько секунд Сэм молчал, но после того, как я повторил свое требование настойчивее, он начал сбивчиво что-то лепетать. Сначала мне не удавалось понять смысл этой несвязной речи, но постепенно до меня стало доходить: Сэм верит, что не контролирует свои действия, а подчиняется какой-то неизвестной силе.

Проговорившись об этом, он вдруг так сильно перепугался, что не смог продолжать. Я почувствовал, что сейчас надо вести беседу по-другому, и пригласил его сесть. После долгих уговоров Сэм смог продолжить свой рассказ. Каждый раз, когда происходит несчастный случай (рассказал он мне), он испытывает жуткое ощущение — как будто он отделяется от своего собственного тела. Ему кажется, что он наблюдает за событиями, которые разворачиваются далеко внизу, словно все происходит с каким-то другим человеком, а он сам просто наблюдатель, который стоит где-то, откуда все отлично видно, например на крыше дома. Мое недоверие усилилось еще больше, когда Сэм сообщил, что после каждого происшествия он снова обретает собственное тело.

Я едва сдерживал свой гнев по поводу этой смехотворной выдумки и уже собирался назвать его слова невообразимой чепухой, когда вдруг заметил то, что заставило кровь похолодеть в моих жилах. Пока Сэм жалко мялся, пытаясь сформулировать следующее предложение, его челюсть расслабленно открылась, глаза стали безжизненными, и внезапно за его дрожащим телом я заметил другой силуэт, темный и узкий, который напоминал человека, как карикатура напоминает предмет, который она пародирует. Эта тень предстала передо мной всего лишь на долю секунды, а потом исчезла, и я снова увидел знакомого мне Сэма. Он побледнел и задрожал, но в любом случае теперь это определенно был Сэм.