– Полагаю, что воспринимать это надо как само собой разумеющееся. Дом, принадлежащий моему дедушке, был построен во времена королевы Елизаветы, а одна из стен – даже гораздо раньше. Считают, что ему около тысячи лет.

– Здорово, – Джейн рассмеялась. – Нет ничего удивительного в том, что с англичанами невозможно найти общего языка. Их традиции уходят корнями в глубь седой истории. В Америке, по крайней мере, женщины наравне с мужчинами, первыми поселенцами из Европы, помогали осваивать новые территории. Этим обусловлена их агрессивность.

– Если откровенно, то я не думаю, что ты агрессивнее англичанок, Джейн. На мой взгляд, ты просто правдивее многих женщин среди моих знакомых. Женщин в Англии всегда учили, что «рука, качающая колыбель, управляет миром». «Командуйте исподволь», – был совет Преподобной настоятельницы монастыря.

– В Америке тоже не такие уж сильные различия. Благочестивая еврейская мать будет командовать в доме, но никогда не повысит голос на людях. Господи, от всех этих условностей можно рак заполучить.

– На ланч придет Анна. Она – одна из добровольцев по сбору пожертвований для защиты Розы Джонсон на суде. Знаешь, той женщины, которая застрелила своего любовника в доме недалеко от нас. Я отдам пять фунтов.

– Если бы я была с ней знакома, то застрелила бы его вместо нее.

Джейн вынула свою чековую книжку. – Хочется надеяться, что самое никудышное крыло движения не будет кричать на всех перекрестках и делать из нее политический фетиш.

– А я думаю, они именно так и поступят, – возразила Рейчел. – Но там всегда найдутся чувствительные женщины, типа Анны, которая вечно принимает участие во всяких движениях и очень любит поговорить, несмотря на то, что она моя старинная подруга. Именно Анна помогла мне сохранить здравый рассудок, принося новости из внешнего мира, когда я была заперта в четырех стенах и металась целыми днями как белка в колесе.

– Пожалуй, ты права. Я дам пять фунтов. Кстати, Рейчел, кто будет защищать Розу на суде?

– Не знаю. Если она чистосердечно призналась, то все будет зависеть от присяжных. Надеюсь, там много сочувствующих женщин. Тревогу вызывает судья, Джейн. Анна говорит, что, если он состоял в том же клубе, или вращался в тех же кругах, что и Стефан Аркинсон, Розе не поздоровится.

– Знаю. В Америке все точно так же. Ты бы застрелила Чарльза, если бы узнала о веренице его любовниц?

– Нет. Я себе тоже задавала этот вопрос и пришла к выводу, что я бы ничего не сделала. Даже в голове это не укладывается.

– Знаешь, а я бы даже обрадовалась.

– Ты шутишь, Джейн?

– Нет. Толпа поклонниц, пожалуй, сделала бы Джерри более интересным. – Обе рассмеялись.

– Пошли. Пора. Завтра один из моих званых ужинов. – Рейчел начала собирать полотенца.

– О, господи. Я даже подослала одну для Джерри прошлым вечером.

– Клэр была просто восхитительна. Она одалживает мне дворецкого и горничную, когда мы приглашаем деловые круги. У меня теперь по два приема в неделю. Все та же Клэр, дай Бог ей здоровья, познакомила меня с людьми из «Харродза». Чарльз сначала пришел в ярость, но затем разрешил мне тратить столько, сколько я захочу.

– Я заметила твою новую одежду, Рейчел. – Джейн закусила губу. – А я не могу позволить тратить деньги на себя. На детей – это другое дело. Мне очень нравится покупать одежду им, Джерри, но на себя, – мне становится стыдно. Я нашла дешевую распродажу. И мне больше по душе купить дешевенькое платье там, нежели я пойду в магазины на Риджент-стрит.

– На самом деле, большинство моих новых платьев выбрала Клэр. У нее безукоризненный вкус. Она тонко чувствует, что подойдет тому или иному человеку, а уж себе и подавно она ни в чем не отказывает.

– Счастливица.

– Нет, Джейн. Она вовсе не такая счастливая, как может показаться на первый взгляд. Я не хотела бы оказаться на ее месте.

– У меня нет выбора.

– О… Джейн. Многим женщинам приходится гораздо хуже, чем тебе. Не горюй, увидимся через пару дней!

– Я послала Доминику приглашение на Лизин день рождения. Лиза говорит, что ей в школе предложили марихуану. – Взгляд Джейн стал тревожным.

– Знаю. У некоторых мамаш появляется навязчивая идея. Это всегда те, которые сами злоупотребляют пилюлями и поднимают бурю в стакане из-за того, что их детки курят марихуану или нюхают какую-нибудь отраву. Не забивай себе голову еще и этой проблемой, Джейн. Лиза – довольно уравновешенная девочка, которую не так-то просто втянуть в дурную компанию.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Это такое счастье. У меня столько друзей выжгли себе мозги, употребляя ЛСД. Я бы не вынесла, если бы такое случилось с моими детьми.

«Бедная Джейн, – подумала Рейчел, когда шла с Сарой к автомобилю. – Загнанная в угол, она все время будет испытывать беспокойство. Джейн только и говорит об этом. Представляю, как она себя чувствует. Слава Богу, что у меня есть Клэр и время для себя».

Анна с порога гордо прошествовала в комнату.

– Я беременна, Рейчел. Это уже точно.

– Поздравляю.

Анна закружила Рейчел по кухне.

– Я просто на седьмом небе от счастья.

– Как к этому отнеслась твоя мама?

– Я ездила к ней в гости и поделилась своими планами насчет беременности. Сначала она немного расстроилась, потому что хотела, чтобы я вышла замуж. Думаю, это вполне естественно с ее стороны. А потом, – суровое лицо Анны просило, – она вошла вечером в мою комнату, села на кровать и спросила, не гомосексуалистка ли я. Я чуть было не умерла. Мне казалось, что она и слова такого не знает. Я рассказала ей о своей жизни в Лондоне, о своих подружках, она внимательно слушала. Потом обняла меня и сказала, что бесконечно любит меня и сделает все, что сможет, чтобы как-то помочь мне. Если я захочу поехать домой, когда ребенок появится на свет, то могу это сделать без проблем. Разве это не здорово?

– Безусловно. А ты поедешь домой, Анна?

– В любом случае, на какое-то время. Я хочу, чтобы роды прошли в больнице, и мама говорит, что побудет со мной до этого времени. Когда все сказано и сделано, знаешь, кроме тебя, мама – мой лучший друг. Знаю, что сейчас не очень модно поддерживать хорошие отношения со стариками, а если ты все-таки это делаешь, то все начинают цитировать Фрейда, но у нас всегда было отличное взаимопонимание. У нее свой огромный мир, населенный только лошадьми, поэтому она всегда уделяла мне много времени, и я собираюсь жить с малышом. Для нас будет так чудесно иметь в доме бабушку. Все равно, без ее помощи мне не обойтись.

– Разумеется. Тебе очень понадобится ее помощь. Все, что имела я, так это чудовище, Юлию, которая превратила мою жизнь в кромешный ад. Подумать только, Анна – и с младенцем! Ладно, давай выпьем за малыша! – Рейчел подняла бокал сухого белого вина. – Придумала имя?

– Скорее всего, я назову ее Ванесса.

– Анна, ты же не можешь заказывать пол ребенка. Ты же понимаешь, что не все в твоей власти!

– Знаю, но я уверена, что будет обязательно девочка. С мальчиком мне явно не справиться.

– Ты удивишься, Анна. Как только будешь держать своего младенца на руках, тебе покажется, ровным счетом, все равно, какого он пола, раз уж он родился и представляет теперь одно целое. «Из песни слова не выбросишь»!

Анна мелкими глотками пила вино.

– Я положила ту штучку для индюшатины на почетное хранение. Честно говоря, я и не думала, что это сработает. Однако Юлиан говорит, что всегда признает, что он – отец ребенка, который должен знать своего отца. Думаю, это важно.

– Полностью разделяю твое мнение. В моей жизни был просто замечательный день, когда я узнала, что принадлежу тете Беа. Смешно, но нянчилась со мной тетушка Эмили, а тетя Беа, которая выполняла отцовские обязанности…

– О фонде помощи Розе Джонсон… – перебила ее Анна.

– О, да. Как там идут дела?

– Ну, суд назначили на следующий год. До этого времени она будет сидеть в тюрьме, поэтому, на мой взгляд, времени будет достаточно. Они могут перевести ее в психиатрическую клинику на какое-то время, однако не думаю, что судье удастся добиться для нее большего срока, чем год тюрьмы, ну, может, еще месяцев восемнадцать наблюдения у психиатра. Этого хватит с лихвой. В любом случае, против нее нет других обвинений. Ее мучила только одна идея, связанная с этим конкретным человеком.