– Я мигом! – бросил он через плечо.

– Он в самом деле русский, Ли? – Рейчел слегка взволновалась.

– Нет, итальянец, но с русским акцентом. Не волнуйся, они все себя так ведут, – Ли улыбнулась Рейчел.

Расторопный официант через мгновение подлетел к столу вновь.

– Как вас зовут? – спросил он у Рейчел.

– А ваше имя? – осторожно спросила она.

– Джорджио, – наклонился он к ней.

– Рейчел Кавендиш, – растаяла она от его улыбки.

– Выпейте, – предложил он, ставя перед ней стакан.

Она пригубила бокал.

– Чудесно, Джорджио. – Рейчел передала Ли напиток для дегустации.

– Коктейль Кавендиш, – объявил Джорджио на весь ресторан. Посетители смолкли. Народ смотрел на Джорджио. Официант поднял бокал. – Новый коктейль – мы все пьем за самую красивую женщину Нью-Йорка.

Рейчел смутилась. Все посмотрели на нее. Ли и Муня были в восторге.

– Каковы ощущения Королевы бала? – спросила Ли.

– Весьма странные! – воскликнула Рейчел. – Я столько лет оставалась жалким ничтожеством. Джорджио, – обратилась она к официанту. – Как ты готовишь мой напиток?

– На ваших губках – клубничный ликер, – улыбнулся он. – Водка – для задора, а апельсиновый сок – за вашу чистоту.

Рейчел рассмеялась.

– Продолжай, Джорджио. Он весело улыбнулся.

– Я режу клубничку, добавляю кусочки льда. Вдруг он залихватски крикнул и пустился лихо отплясывать между столиками. Еще один бармен и официанты присоединились к нему. Некоторые посетители повскакивали со своих мест, и весь ресторан наполнился буйным весельем. Люди кружились и пели.

«Только в Нью-Йорке», – подумала Рейчел. Ли улыбнулась и положила руку на плечо Рейчел.

– Мы будем скучать по тебе, – грустно сказала она.

Комок подкатился к горлу Рейчел.

– Ли, ты никогда не узнаешь, как много для меня сделала.

Ли кивнула.

– Верю, что людские пути пересекаются. Можно сотворить другому человеку добро или причинить зло. Нам всем недостает умения прощать. Большинству из нас труднее всего научиться расставаться. – Она улыбнулась.

Рейчел кивнула.

– У меня в душе борьба все еще продолжается. Физически я уже избавилась от Чарльза, но эмоционально он все еще незримо довлеет надо мной, боюсь, в основном, осуждает.

Ли покачала головой.

– Без его осуждения тебе еще очень долго не обойтись, Рейчел, если ты думаешь об этом. Многие женщины позволяют своим мужьям осуждать их, потому что в том случае, если они чувствуют свою никчемность, им не придется изо всех сил бороться, прокладывая себе путь к освобождению из этой трясины. У меня было нечто похожее очень долго.

– Иногда бороться за свое освобождение оказывается сложнее, чем смириться и плыть по течению, – вздохнув, ответила Рейчел. Если бы Чарльз никогда не признался мне, я бы все еще находилась в Ричмонде. Это мертвая хватка…

Ее прервал Джорджио.

– Танцуем, моя прекрасная леди! Танцуем! – он стремительно закружил ее по залу.

Клэр послала лимузин из «Савоя», чтобы встретить Рейчел, к аэропорту Хитроу. Роскошные мягкие сидения располагали к философским размышлениям. Рейчел задумчиво смотрела в окно. Никогда и не предполагала, как отвратителен автомобильный подъезд к Лондону со стороны Хитроу. Ей вдруг стало грустно от того, что люди, со всего света стекающиеся в Англию, должны видеть Лондон как красавицу, одетую в замызганную юбчонку. «Ничего, – успокаивала она себя, – «Савой» – это отдельный город. Как только я попаду внутрь отеля, снова окажусь в безопасности». Рейчел вдруг удивилась, насколько вновь стала уязвимой, как только покинула теплую компанию Муни и Ли.

Сидевший рядом с ней в самолете мужчина беспрестанно задавал вопросы, пока Рейчел не повернулась к нему спиной. «Слава Богу, что я могу себе позволить лететь первым классом», – подумала она. Она вспомнила, в каких стесненных условиях один раз была с Чарльзом и детьми, когда они летели во Францию. Промелькнула мимолетная мысль. Интересно, как бы все обернулось, если бы у нее на пальце сейчас было одето обручальное кольцо. «Оно спасло бы меня от всяких неотесанных мужланов», – подумала она. Но затем вспомнила об упоительной свободе, которую ощутила, вручив кольцо Чарльзу. С рабством теперь покончено. Она взглянула на палец, на котором до сих пор оставался след от долгих лет ношения широкого золотого кольца.

«Я принадлежу сейчас только себе», – подумала она, когда машина бесшумно подкатила к отелю и въехала во внутренний двор.

– С возвращением, мадам. Добро пожаловать! – швейцар подхватил чемоданы и прошел следом за ней в регистрационный зал. «Надо же, какая перемена», – подумал он. – Прошло всего пять месяцев, и серая мышка превратилась в великолепную принцессу». Рейчел вызывала у него особый восторг. Глядя на нее, он весь просиял.

– Чудесная погода для этого времени года, – заметил он.

Рейчел улыбнулась, вспоминая комментарий Ли по поводу того, что все англичане – эмоциональные калеки.

– Я очень по вас соскучилась.

Глаза швейцара подернулись влажной дымкой. Он смущенно прокашлялся.

– Благодарю вас, мадам, – сказал он, убирая в карман чаевые. Женщин, размышлял он, возвращаясь на свое место снаружи парадного входа, никогда нельзя предугадать, что они скажут дальше. Он замер, тупо уставившись в пространство перед собой. «Она скучала без меня». Он задумался и позабыл придраться к новому швейцару.

«Старик совсем спятил», – отметил про себя мужчина, что помоложе. – Скоро я получу его место».

Он помчался к следующей машине такси, сигналившей на подъезде.

Когда Рейчел вошла в номер, Клэр читала в гостиной.

– Милая! Как замечательно выглядишь!

– Правда? – Рейчел глянула в зеркало, висевшее над камином. – Я так великолепно провела время, Клэр. Мне сейчас кажется, что я пробыла там целую вечность. Находиться в Нью-Йорке – все равно, что бежать за странствующим цирком, – она остановилась и посмотрела на Клэр. – Ты выглядишь ужасно. Майклу лучше?

Клэр отрицательно покачала головой.

– Слишком рано говорить, но, думаю, он поправится в том смысле, какой вкладывают в это понятие во всем мире. Но для меня или людей, знавших его хорошо, Майкл, человек, которого мы привыкли считать Майклом, умер в тот день. Он ушел из Министерства иностранных дел и говорит, что собирается жить в предместье.

– А ты что собираешься делать, Клэр? Клэр на мгновение задумалась.

– Останусь с ним, Рейчел. Как только устану от сельского пейзажа, и мне потребуется передышка, буду приезжать и оставаться здесь столько, сколько захочу. Я не желаю похоронить себя в деревне. Майкл может заниматься охотой или рыбной ловлей, но я не принадлежу к тому типу женщин, которые млеют от жизни в деревне. Мы с Майклом привыкли друг к другу, – она улыбнулась бледной зимней улыбкой.

Рейчел опустилась на колени возле стула Клэр.

– Неужели ты не истосковалась по любви? Я имею в виду по тому, чтобы тебя обнимали и целовали? – Она вспомнила душевное тепло, которое ощущала от Муни и Ли. – Я не могу без этого, Клэр. Мне обязательно нужно чувствовать чью-то любовь и привязанность. Знаю, Чарльз не платил взаимным чувством, но мне просто необходимо дарить кому-то любовь без всяких условий. Теперь я ясно поняла это. – Рейчел засмеялась. – Буду коротать остаток своих дней с четырьмя зловонными пуделями и чайной грелкой на голове. Клэр улыбнулась.

– Я не такая, как ты, Рейчел. Никогда столь страстно не относилась к жизни или Майклу. Мы заботимся друг о друге, и этого для меня достаточно. Иногда, если я вижу прекрасную картину или безупречной огранки бриллиант, во мне просыпается какое-то чувство, но люди… – Клэр брезгливо покачала головой. – Я напрочь отказалась от них еще с тех пор, когда была маленькой девочкой. Ты, Рейчел, естественно, в это число не входишь, – поспешно добавила Клэр. – Всегда отличалась и выделялась среди остальных. Это в самом деле так. – Она улыбнулась вытянувшейся возле нее Рейчел. – Ты на меня благотворно влияешь, ты и твое сумасбродство. Твои чувства опускают меня на землю и не дают вознестись.