Рейчел широко улыбнулась.

– Жаль Джерри, но за тебя я в восторге.

– Мне придется выбирать и принимать решение, – сказала Джейн. – Находится в подвешенном состоянии невозможно. Это меня доконает. Не нравится изменять Джерри. Это не в моем характере. Поэтому, – она зажгла сигарету, – я решила или отказаться от Джона и вновь превратиться в преданную домохозяйку, – в этом случае буду настаивать, чтобы мы вновь вернулись в Штаты, – для меня пыткой будет жить в такой непосредственной близости к Джону, или попрошу Джерри развестись со мной.

Рейчел посмотрела на Джейн.

– Неужели ты смогла бы вновь вернуться в свою клетку?

Джейн повращала глазами.

– Иногда мне кажется, что не смогла бы, а затем думаю, эта клетка с четко обозначенными границами. Жизнь с Джоном тоже не пряник. Он получает не так уж много, и, – она сдвинула брови, – дети, наверняка, не пойдут со мной.

– Однако с Джоном ты могла бы быть гораздо счастливее. По крайней мере, у него вид доброго, отзывчивого, любящего человека. Знаю, Джерри любит тебя, Джейн, тем не менее, женат он на своей работе.

– Не знаю. Правда, не знаю, Рейчел. Скажу тебе в канун Рождества, ладно?

Рейчел поднялась.

– Джейн, мне надо возвращаться домой. Я же оставила там этого человека. Вдруг, он украл серебро?

– Мне поехать с тобой?

Какое-то мгновение Рейчел колебалась: предложение было слишком соблазнительным.

– Нет, благодарю тебя, Джейн. Так мило, с твоей стороны, предложить мне свою помощь, однако я пытаюсь заставить себя быть дисциплинированной и независимой. – Она рассмеялась. – Я каждый день пытаюсь совершать какой-то независимый поступок, например: прогулка или ресторан, где я бываю абсолютно одна. Пока не очень преуспела. Наверное, по натуре я человек, привыкший к зависимости. Знаешь, я всегда завидовала Клэр. Она так непринужденно и самостоятельно ведет себя все время. Одна ходит на вечера, этим летом ездила в Рим. – Рейчел вздохнула.

Джейн поцеловала подругу на прощанье.

– Понимаю, что сейчас творится у тебя в душе. Я тоже безнадежна. Даже несмотря на то, что иногда могу казаться весьма агрессивной, независимой американкой, все-таки ненавижу делать что-либо самостоятельно. Увидимся перед Рождеством.

– Мамочка, – Сара помогала Рейчел наводить порядок на кухне после Рождества. – Это было самое лучшее Рождество со времен моего золотого детства.

– Правда, Сара? – Рейчел осталась довольна. – Мне было очень хорошо, честное слово, – Рейчел улыбнулась Саре. – Даже и не устала. Обычно к этому моменту я бы насквозь провоняла индюшачьим жиром, а голова бы раскалывалась от жуткой боли.

– Семья Гелб – замечательные люди, то есть, мы можем провести весь день, лениво слоняясь в ночных рубашках и пялясь в телевизор. Мне всегда этого страстно хотелось… и не выключать телик во время всего праздничного ужина, – с ликованием воскликнула Сара. – Мне постоянно приходилось пропускать рождественский фильм.

– Чувствую, что сама останусь сварливой старой леди, – засмеялась Рейчел. – Не смогла отказаться от всех этих свобод.

– Ты совсем не скучаешь по папочке?

– Какая-то моя частичка скучает. В конце концов, мы столько рождественских вечеров провели вместе. Некоторые оставили неплохое впечатление. Елку брали из «Крабтри Лейн», сыр-стильтон выбирали в магазине «Фортнум энд Мейсон»… Действительно, многое нас связывало. Но, – она улыбнулась, – существует большое «но», Сара, а именно: до меня дошло, какую бездну времени я тогда была жутко несчастлива. В те годы это была не я. Это был робот.

– Джейн тоже такая же, – поделилась своим наблюдением Сара. – Джейк говорит, что у нее, возможно, приближается климакс.

– Но она же еще очень молода, Сара. Нет, у Джейн просто свои проблемы.

– Джейк сказал, что боится, как бы его родители не развелись, как вы. Джейк сказал, что в этом случае убьет себя.

– Знаю, что он вполне на это способен, – лицо Рейчел стало суровым. – Маленький негодник, думающий только о себе.

– Мамочка… – Сара посмотрела на Рейчел. Рейчел вспомнила отчаянное лицо Джейн в кухне в канун Рождества…

– Не могу этого сделать, Рейчел. Они все без меня пропадут.

– Но любят ли они тебя? – спросила Рейчел.

– Какое это имеет значение? Это своего рода любовь. В любом случае, Джерри согласился поехать домой.

– О, Джейн, – Рейчел обняла ее. – Мне тебя будет очень не хватать….

– Извини, Сара, – Рейчел нажала кнопку посудомоечной машины. – Я вовсе не хотела упрекать кого бы то ни было. Просто рада, что ты мне не сказала этого, когда я уходила от Чарльза.

– Это совершенно другое, мам. Он, – отныне я буду называть его Чарльз, – я не могла думать о нем как об отце, так вот – он имел целые вереницы любовниц. Кроме того, никогда не одобрял тебя. Джерри безумно любит Джейн и делает все, чтобы только угодить Джейн.

«Кроме того, чтобы просто поговорить с ней по-человечески», – подумала Рейчел.

– Думаю, Сара, пора бы тебе собрать кое-какие вещи на завтра. Я подвезу тебя перед ланчем.

Сара потянулась.

– О Боже. Мне придется вставать еще до завтрака, а бабушка будет крутить носом и говорить, что я потакаю дурным привычкам.

– Как относится Чарльз к тому, что называешь его по имени?

Сара засмеялась.

– Ему это очень нравится. Люди думают, что он закрутил роман с молоденькой подружкой. Хочешь, я буду называть и тебя по имени.

– Нет, – сказала Рейчел. – Я – твоя мама. Кто-то же должен у тебя остаться.

Рейчел лежала в своей собственной постели с оглушительной головной болью. О нет, думала она, должно быть, слишком много выпила. Она застонала. Вдруг она услышала громкий храп. «Проклятье, кто это еще», – спросила она себя. Рейчел смутно помнила, как с грохотом пробиралась по коридору, усердно уговаривая себя попасть в спальню, а затем отключилась и рухнула на кровать. Следующая картина проступила в ее сознании чуть ярче: два обнаженных тела корчились на постели, затем – одно тело поверх нее пыхтело как паровоз. В тот момент она даже не могла приставить к телу голову или – имя к лицу. Бесполезно. Нужно выйти в туалет. Она очень медленно выбралась из кровати и попыталась встать прямо на ноги. Потолок тут же обрушился ей на голову.

– Ой, – застонала она, поддерживая голову за уши.

На другой стороне кровати села фигура.

– У вас все в порядке?

– Я еле-еле сдерживаюсь, чтобы у меня из ушей не полилось. – Фигура рассмеялась. Рейчел обозлилась. – Прекратите шуметь.

– Приготовлю вам кофе. Где хранится аспирин? – фигура звучала довольно самоуверенно. (Наверняка, с ним такое не впервой, подумала Рейчел). – Закройте глаза, – сказал он. – Хочу включить свет.

– Нет, не надо. На мне же совершенно нет никакой одежды, – Рейчел пошатнулась было к кровати.

– Немного поздновато для проявления излишней скромности.

Загорелся свет, и Рейчел увидела перед собой светловолосого и голубоглазого молодого человека.

– Боже мой! Сколько тебе лет?

Рейчел была в ужасе. Парень был приблизительно в возрасте Доминика.

– Мне – двадцать четыре, – он нахмурился. – А к чему это? – Рейчел нырнула под одеяло. – Сейчас в моде и в порядке вещей, если женщина старше, а мужчина моложе.

– Ну и ну, похоже, что я украла у кого-то колыбель.

– О прошлом вечере этого не скажешь.

– Я не помню вчерашнего вечера совершенно.

– Ну, я могу… Хотя это совсем не тот разговор, который мы могли бы с вами сейчас вести.

– Нет? – спросила Рейчел, откидывая с лица край простыни. – Чем же тогда прикажете заниматься?

Мужчина потянулся.

– Наступило время признаний. Вы рассказываете мне о своем муже, а я расскажу о моем лишае.

– Лишае? – в голосе Рейчел прозвучал панический страх.

– Успокойтесь. У меня сейчас стадия ремиссии. Вам ничего не угрожает. Все равно черт не так страшен, как его малюют. Мы не можем вступать в интимные отношения только тогда, когда у меня на коже выступают волдыри.