– Здорово. Слушай! – Рейчел притянула его поближе. – Давай уйдем отсюда после погребения как можно скорее, как только предоставится возможность уйти. Мы заберем Ли и вместе отправимся на квартиру, если вы, конечно, захотите. Посмотрим, захочет ли с нами Доминик, а так мы немного отдохнем.

Муня улыбнулся.

– Я приготовлю кашу – это отличная еда на случай похорон.

Внезапно все закончилось. Лужайка опустела точно по мановению волшебной палочки. Все, что осталось от схлынувшей толпы газетчиков, это горы окурков. Люди заполнили машины и поехали в церковь. Снова заработали камеры и растревоженными кузнечиками застрекотали фотоаппараты. Рейчел прижимала к себе Сару, пока гроб опускали в землю. Она плакала на всех похоронах, которые уже пережила: Уильяма, тети Беа, тетушки Эмили, а теперь вот – Чарльза. Доминик поддерживал истерически рыдавшую Юлию. Рейчел знала, что за спиной у нее стоит Муня. Она очень удивилась, услышав его всхлипывание. Рейчел повернулась к нему. Нежное лицо Муни исказилось от боли.

– Сколько у нас было радости, когда мы вместе катались на велосипедах, – прошептал Муня.

Рейчел кивнула.

– Хорошие были времена. – Она чувствовала, как закапали слезы.

Перед тем как Рейчел уехать из дома в Ричмонде, к ней подошел Доминик и увел ее в отцовский кабинет.

– Мама, я поговорил с поверенным отца. Папа даже не потрудился изменить свое духовное завещание. Ты считаешься основной наследницей, и кое-что предусмотрено для Юлии. – Он сидел в кресле Чарльза, закинув ноги на письменный стол. Сын вдруг снова превратился в мальчишку. – Все, что я хочу от тебя, это то, чтобы ты позволила мне жить с Юлией. Пожалуйста, мама. Мои друзья здесь, и мне нравится жить с Юлией. – Он опустил глаза. – Не думаю, что мы с тобой будем ладить, если останемся в одном доме.

Рейчел посмотрела на него.

– Действительно Доминик, я жить могу с твоим порицанием, поэтому оно меня нисколько не смущает. Я даже и не задумывалась над тем, как сложится будущее, однако мне не нужны ни деньги Чарльза, ни его дом. Конечно же, ты сможешь оставаться там с Юлией, и, как только вы с Сарой достаточно повзрослеете, я разделю эти деньги между обоими. Уверена, что именно так захотел бы поступить сам Чарльз.

– Здорово! – Доминик радостно вскочил на ноги. – Я могу занять отцовскую спальню?

Рейчел утвердительно кивнула.

– Сейчас мне пора. Ты уверен, что не захочешь приехать сегодня в нашу квартиру?

– Абсолютно. Считаю своим долгом остаться с Юлией.

Она потрепала его по затылку.

– Ты и в самом деле добрый парень, Дом. Он улыбнулся.

– Теперь я – единственный мужчина в семье, верно?

– Думаю, так. – Рейчел засмеялась и пошла искать Муню.

Доминик посмотрел на Юлию.

– Все в порядке. Я все выяснил с мамой. Ты можешь остаться.

Ноздри Юлии раздувались, как только ее обжигала мысль о том, что придется жить на птичьих правах в доме, которым владеет Рейчел.

– Не ходи ни в ночной клуб, ни в ресторан – никуда, где тебя могут увидеть с этим жиголо, – предостерегла Юлия Рейчел, когда та выходила из дома.

– Он не жиголо, Юлия. У него гораздо больше денег, чем у меня.

– И совсем нет мозгов.

Рейчел вздохнула. Она все еще сердилась на Юлию. Рейчел пожала плечами. «Полагаю, она потеряла единственную вещь, о которой всегда заботилась». Рейчел успокоила себя тем, что и у Юлии тоже есть потеря.

– Доминик, куда ты идешь? – спросила Юлия поздно вечером.

– Куда-нибудь отсюда подальше. Отцу бы не понравилось, если бы я сидел и распускал нюни.

Юлия осталась в доме одна. Она чинила джинсы Доминика, при этом без конца смахивала наворачивающуюся слезинку.

Доминик слизывал кокаин с сосков Тины Джеймсон.

– Мы сможем пользоваться моей комнатой, как только уляжется вся эта суматоха.

– А твоя старушенция возражать не будет? – спросила его Тина.

– Не посмеет, – Доминик улыбнулся. – Теперь это мое место.

Увидев Рейчел, Ли обрадовалась.

– Только для тебя, милочка. Только ради тебя. – Она обняла Рейчел. – Лондон ничуть не изменился, все такой же ужасный. Отель… – она брезгливо передернула плечами.

Клэр, которая задержалась, чтобы выпить с Муней, сказала:

– Если бы я знала о вашем приезде заранее, вы бы смогли воспользоваться моими апартаментами в «Савое». Завтра мы возвращаемся снова в деревню. Переезжайте, если вам станет совсем уж плохо в вашем отеле или тут будет слишком много народу.

Рейчел засмеялась.

– Ли, как бы я ни хотела, чтобы ты осталась у меня, ты будешь только ворчать. В любом случае, если захочешь остаться в апартаментах, я все равно буду постоянно рядом с тобой. Там у меня второй дом.

– В «Савое»? – Ли удивленно свесила голову чуть набок. – Возможно, я и смогла полюбить Лондон.

– Я – бедный еврейский мальчик – и в «Савое»? О! – воскликнул Муня.

– Питер? – сонным голосом сказала Рейчел.

– Ты видела газеты? – спросил он.

– Нет. Нас никого не было в квартире с утра.

– Я звонил тебе целую неделю, но тебя все время не было дома.

– Знаю, Питер, извини. Я носилась везде как угорелая.

– Когда мы сможем увидеться? – в голосе Питера слышалась тревога. – Мне бы хотелось с тобой поговорить.

– Ну, сегодня я занята. Это срочно?

– Несомненно.

– Ладно. Приходи вечером, часиков в десять. К тому времени постараюсь быть дома. А что там в газетах? – Рейчел разобрало любопытство.

– Ах да, они наперебой кричат о том, какая славная у него мамаша, а ты – только что из психушки.

Рейчел пришлось рассмеяться.

– Юлия была очень умна и предусмотрительна. Она никак не хотела, чтобы кто-нибудь усомнился в совершенстве ее сына. Она все отмела в сторону… Проклятье.

– В чем дело?

Рейчел вдруг вспомнила про Антею.

– Давай встретимся завтра вечером.

– Ладно.

– Я действительно должна пойти и повидаться с Антеей, Питер. Мне ее так жаль, – она чмокнула трубку и осторожно положила ее.

Антея была пьяна и не особо обрадовалась приходу Рейчел.

– Ты выиграла в конце, – Антея держала бутылку виски. – Пришла посмотреть, глотаю ли я таблетки? Так смотри – нет.

Рейчел прошла в маленькую, застеленную белым ковром, гостиную. На столе увидела горы газет.

– Честно, Антея, если ты читаешь весь этот бред, так там только про Юлию. А обо мне написано, что я – женщина, не оправившаяся от воздействия препаратов клиники для душевнобольных. Ты же знаешь, как англичане относятся к умалишенным. Где бы я сегодня ни появилась, люди шептались у меня за спиной и показывали пальцем. Я все слышала, – Рейчел поморщилась. – К вечеру меня начала преследовать одна и та же навязчивая мысль.

В самом деле Рейчел попыталась было пойти по магазинам, но тут же отказалась от этой попытки, отправившись выпить чашку чая в «Савое», чтобы успокоиться…

– Ужасно, – сказал, увидев ее, Франсуа, официант на этаже. – Надеюсь, мадам помнит о том, что королевская семья тоже страдает. – Рейчел развеселилась и успокоилась…

– Пожалуйста, Антея. Я покончила с этим, оказавшись в больнице, а ты, если не будешь проявлять умеренность в выпивке, превратишься в законченного алкоголика. Неужели же мужчины стоят такой боли? – Антея бросилась в кресло. – Все равно, – Рейчел пристроилась возле нее на корточках, – я не собираюсь жить в этом доме или прикасаться в его деньгам. Кроме того, – она заколебалась, – мне не хотелось бы, чтобы ты восприняла это как жест милосердия, но там огромная сумма денег, поэтому я пришла поинтересоваться, примешь ли ты небольшое наследство. Думаю, тебе следует устроить себе хороший отдых.

Антея начала было возражать. Рейчел настаивала.

– Послушай, Антея, то, что скрасило мою нищету, были именно деньги. Нью-Йорк заставил меня осознать, сколько в жизни существует всего, что проходит мимо нас совершенно незаметно. Пожалуйста, возьми деньги и потрать их. – Она проницательно посмотрела на Антею. – Кроме того, могу поспорить, ты потратила за последние три года все деньги, которые имела, на Чарльза. Антея кивнула.