«За шесть месяцев у меня будет достаточно времени, чтобы продать дом и переехать отсюда, – думал Чарльз. Ему всегда требовалось шесть месяцев, чтобы избавиться от очередной девицы. – Забавно, как женщины легко верят, что ты действительно женишься на них по прошествии времени. Даже если ты с самого начала отношений даешь им ясно понять, что не имеешь ни малейшего намерения оставить супругу. Постепенно жизнь расставит все на свои места. Пора переезжать. – Чарльз принялся напевать себе под нос. – Рейчел вернется через два дня». Он открыл входную дверь своего дома. В доме было непривычно чисто и тихо, а он уже успел соскучиться по беспорядку.

«Все-таки в душе я очень домашний человек», – подумал Чарльз.

Рейчел сидела в кровати, поставив на колени подносик с завтраком. Откинувшись спиной на гору подушек, она пыталась осмыслить значительность произошедших с ней жизненных перемен. Это не внешние изменения, а внутренние. Прежней Рейчел больше не существует. Я не бедный несчастный ребенок, взятый на воспитание в каком-нибудь сиротском приюте. Я – Рейчел Кавендиш. У меня есть тетя и бабушка, мать и отец, я – наполовину американка. Эта новая мысль показалась ей очень смешной.

– Чему ты смеешься, дорогая? – спросила тетушка Эмили, которая зашла проверить самочувствие Рейчел.

– Я наполовину американка, тетушка Эмили. Ты знаешь, откуда родом мой отец?

– Думаю, из Нью-Йорка… Да, точно. Как ты? Должна заметить, сегодня ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера.

– Я отлично себя чувствую. Словно я превратилась в совершенно иного человека. Должно быть, у меня есть и другие родственники среди Кавендишей, так ведь?

– Несомненно. Большинство живет в Лондоне. Я повидаюсь с ними для тебя, душа моя.

– Не беспокойся, тетушка Эмили. Просто мне хотелось знать. Я вовсе не светская дама, и мне совсем не хочется вращаться в свете.

Когда в этот вечер позвонил Чарльз, Рейчел в конце разговора сказала:

– Я знаю, кто я есть, Чарльз. Я – урожденная Кавендиш. Я родилась вовсе не в сумасшедшем доме. Можешь передать Юлии, что все обстоит гораздо хуже… – Она засмеялась.

– О чем ты? – спросил Чарльз. – Что может быть еще хуже этого?

– Расскажу при встрече.

– Я скучаю без тебя, Рейчел.

– Я тоже соскучилась, Чарльз. – Она положила телефонную трубку и подумала. – «Ха-ха. Это неправда. Я вовсе не соскучилась по нему».

– Когда мы поедем в гости к бабушке? – спросил Доминик в поезде, когда они возвращались домой.

– Думаю, скоро, – Рейчел действительно сгорала от нетерпения увидеть лицо Юлии в тот момент, когда она сообщит ей новость. В особенности, пикантную деталь про бабушку. Она сидела в поезде, расслабившись и прислонившись к спинке кресла. Интересно, в этом ли состоит причина того, что я так наслаждаюсь сексом. Она вспомнила, как удивился Чарльз в их брачную ночь, когда она испытала миг величайшего блаженства сразу же, как только они предались любви.

– Эй, подожди… – запротестовал Чарльз. – Ты точно девочка?

– Не сомневайся, – ответила Рейчел. Спустя совсем немного времени, когда страсть прошумела бурным потоком и утихла, а Чарльз погрузился в глубокий сон, она вспомнила, как лежала возле него с чувством огромного разочарования. – «Я сама умею делать это гораздо лучше. Может, со временем будет лучше».

Стук колес поезда всегда пробуждал в ней сладострастие.

– Хочу писать, – сказал Доминик. «Полагаю, лучше вскоре не стало, так как у нас почти сразу же появился Доминик», – подумала она, пока возилась с детьми в туалете в конце коридора качавшегося вагона.

– Ты совершенно по-другому выглядишь, – удивился Чарльз, открывая им дверь в пятницу утром.

– Я и есть совершенно другая.

– Мне влюбляться в новую Рейчел? – подозрительно спросил он.

– Скорее всего, нет. Но уже слишком поздно. Обратной дороги нет.

Она говорила без умолку почти весь вечер. Чарльзу едва удавалось вставить где-нибудь словечко. Свой монолог она закончила, сказав:

– Теперь ты понимаешь, что я имела в виду, говоря, гораздо хуже, так? Юлия умрет, когда я расскажу ей, что моя бабушка была проституткой.

– А тебе нужно ей об этом говорить?

– Да, Чарльз. Долгие годы я терпела ее покровительство, наконец наступил предел ее издевательствам. Хватит.

– Ладно, говори, но только вряд ли она очень обрадуется этому.

– Меня это вовсе не волнует. Понимаю, она – твоя мама, но она, кроме этого, еще и воинствующий сноб, переворачивает все в обществе с ног на голову. Меня абсолютно не интересует, что она там подумает. Завтра я отправляюсь к агентам по продаже недвижимостью. Мы сможем продать дом и перебраться из Лондона.

– Я не собираюсь уезжать из Лондона, – раздался резкий настойчивый голос Чарльза.

– Ладно. Поищем компромиссное решение.

– Не дальше Твикенхам.

– Хорошо. В Ричмонде есть прекрасные дома, – сказала Рейчел.

– Мне это кажется вполне подходящим.

– На следующей неделе я сдаю на права. Если сдам экзамен, то покупаю «Вольво». Тетя Эмили предложила оплатить машину.

Чарльз пришел в восторг. Он уже задумывался над покупкой машины для себя.

– Здорово! – воскликнул он. – Старушка расщедрилась! Теперь я могу заиметь «Бентли».

Чарльз избегал заводить машину до тех пор, пока не придет время позволить купить самый лучший автомобиль. Он со стыдом вспомнил отцовский «Морис Майнор».

– Мы должны обустроиться на новом месте в течение шести месяцев, – сказала Рейчел. – Эти дома резко подскакивают в цене. Мы этот купили за 5.500 фунтов двенадцать лет назад? Мэри говорит, что их дом стоит на рынке 30.000. Загляну-ка я к ней и попрошу список агентов по торговле недвижимостью.

В субботу утром Рейчел встала рано, оделась. Нужно было сделать последние покупки к Рождеству. Она хотела купить Чарльзу свитер, но тот терпеть не мог, когда ему кто-то покупал одежду, поэтому она попытается найти для него первое издание для его коллекции редких книг, хотя он ни одной из них прочитать не удосужился. Она оставила детей с Чарльзом и пошла к Мэри.

– Огромное спасибо, что на днях накормили Чарльза ужином.

– Когда на днях? – переспросила Мэри с таинственным видом.

– Ой, я несколько дней гостила у тетушки, а Чарльз звонил, чтобы пожелать спокойной ночи и упомянул, что собирается заглянуть к вам на ужин. Наверное, ему позвонил начальник и куда-нибудь неожиданно вызвал. Так часто случается. Вдруг где-то вспыхивает пожар или паника, и Чарльз уходит на весь вечер, а бывает и на ночь.

– Я бы такого не потерпела, – сказала Мэри. – Роберт, по крайней мере, дома каждую ночь, пусть даже висит все время на телефоне.

– Я привыкла. Будет еще хуже, как только он перейдет на новую работу в «Дейли Репортер». Ему придется много ездить за границу. Вот почему я так рада, что мы перебираемся в новый дом. Я с головой уйду в его обустройство. Буду полностью занята в его отсутствие. Мне будет тебя не хватать, Мэри.

– Понимаю. Я тоже не горю особым желанием жить в Плимуте. Все мои корни здесь, но Роберту предложили руководить большим районным офисом, поэтому я должна быть с ним рядом.

– Желаю счастья, Мэри.

– И тебе того же, Рейчел, – они крепко обнялись.

– Мне нужно купить еще кое-что по мелочам, хочу успеть пораньше, пока магазины не забились толпой народа так, что невозможно пройти.

В канун Рождества Рейчел лежала на диване у небольшого огня, разведенного в камине гостиной. – «Все происходит так быстро», – подумала она. Табличка «Продается» не успела появиться на их доме, а они уже получили предложение на 34.500 фунтов. Рейчел целую неделю колесила по Ричмонду, пока не отыскала прекрасный старинный дом приходского священника на участке площадью в четверть акра. Основная часть дома была построена в Григорианском стиле, с пристройками во времена королевы Виктории: лабиринтом винных погребов и мраморной кладовой. Служителям церкви не терпелось его продать. Дом был выставлен на продажу уже очень давно.