Литмир - Электронная Библиотека

— Вы что, уходите? — почувствовал я.

— Хорошо, что мы свиделись, — сказал отец. — Ты — хороший сын.

— Верно, — подхватила мать.

— Никакой я не хороший. Я не такой, как вы обо мне говорите. Был плохим мужем, неважным отцом. Вы просто не знаете, насколько вы лучше меня. Вы на удивление мягкие люди. Глядя на вас, я понимал, каким отцом нужно быть. Я вот так говорю, но сам не знаю, дорожил бы вами или нет, живи вы все это время... До сих пор толком ничего не сделал. Сплошная грызня на глазах у...

Начал я фразу и обомлел.

Плечо матери стало расплывчатым. Контур сохранялся, но уже просвечивал.

В панике я посмотрел на отца — часть его груди уже пропала.

Вот в чем дело. Вот вы как уходите. Я лишь открыл рот, не в силах что-либо произнести.

— Все кончено, — сказал отец. — Уже все кончено.

— Мы гордимся тобой, — сказала мать.

— И даже очень. Только брось постоянно себя корить. Нужно ценить собственное «я». Не будешь ценить себя — никто за тебя это не сделает.

— Не уходите! — У меня неожиданно прорвался голос малыша.

— Не можем. Мы думали, у нас есть еще немного времени.

— Не хочу!

— Береги себя.

— Мы теперь больше не свидимся.

Плечо отца пропало совсем, стало прозрачным лицо матери. Я боялся, что они растворятся прямо у меня на глазах. Тем временем отец продолжал исчезать.

— Спасибо вам. Спасибо за все. Спасибо. Я сдерживал голос, а сам думал: «Хоть бы никто не помешал мне в эту минуту».

— Прощай, — сказала почти неразличимая мать.

— Будь здоров, — уже невидимый отец. Я даже не заплакал. Так мне было тяжело.

— Прощайте, — лишь тихо сказал я.

И отец, и мать бесследно исчезли. И только на столе остались палочки и тарелки, стаканы из-под пива и мешок печенья. Испачканный стол и примятые подушки.

Закипела кастрюля.

Они же ничего не поели. Ни-ско-ле-чко.

Затем навалилась усталость. Такая сильная, что хотелось положить голову на стол. Я оперся о стол локтями и закрыл руками лицо.

— Они что, в туалет пошли? Поймут, куда? — раздался голос официантки.

— Они ушли.

Я опустил руки, но лица не поднимал. Судя по всему, выглядел я ужасно. Не хотелось ее пугать.

— Ушли? Вдвоем?

Наверняка понимает — что-то произошло. И это правильно: к еде почти не притронулись.

— Принесите счет.

— Что, можно?

— Да.

— Извините, совсем не заметила, как они ушли. Подождите, пожалуйста, минутку. Газ уже можно выключить?

— Да.

— Что же случилось? Вы так весело выпивали.

Я не собирался скрывать свою горечь. Выключив газ, официантка ушла за счетом.

Плакать времени не было. Мне хотелось хоть что-то оставить на память о них. Палочки! Словно пробираясь сквозь пелену усталости, я дотянулся до них, вытащил из кармана брюк платок и, собрав всю силу в кулак, бережно завернул.

— Извините, что заставила вас ждать. Вот ваш счет.

Пришлось приложить усилия, чтобы взглянуть на счет, достать кошелек и заплатить деньги.

— Вам плохо? — чуть ли не с натянутой вежливостью поинтересовалась она. Наверное, лицо мое увидела.

— Вот, — протянул я деньги.

Официантка направилась к кассе. Я медленно встал.

Сделав четыре-пять шагов по проходу, оглянулся. Наш стол выглядел уныло, как опустевшая скорлупа. «Постой, заберу-ка я печенье», — подумал я, но возвращаться сил уже не было.

Я вышел в коридор, дождался официантку, оставил ей, как просил отец, тысячеиеновую купюру и мелочь.

— Клиент с двадцать третьего стола уходит.

Думал, в ящике у входа останется обувь родителей, но она пропала. Старец, будто бы в курсе дела, выставил только мои ботинки и гулко выпалил: «Приходите еще». Разумеется, знать он не мог ничего.

Глава 14

Из мрака доносился легкий аромат духов.

Он скрывал едва различимый запах тела, будто некий камуфляж. Но обычная маскировка — для отвлечения внимания, а этот запах служил маячком при поиске.

Проснувшись, я с восторгом ощутил, как меня окутывают сладкий аромат и тепло женского тела.

Я приоткрыл глаза и увидел белую кожу. Как будто она обволакивала меня всего.

— Ну как? — спросил женский голос. Точно — Кей.

— Ага, — ответил я.

— Усталость хоть немного прошла?

Который час? Кажется, я проспал очень долго.

Я добрался домой на такси, в холле подбежала Кей и подхватила меня. Но я попытался ее оттолкнуть. Хотел идти сам. Думал, нужно ей все объяснить, но сил сказать хоть что-то не было. Еще бы, стыдно — расстаться с родителями и вернуться к женщине. Хотелось отстраниться от земного.

Кей вряд ли меня поймет. В глазах ее затаилась обида отвергнутой женщины. Она окружала меня на расстоянии и вошла следом в лифт. Про одного человека сказать «окружала на расстоянии» странно, но мне казалось: упади я сейчас, и она в любой момент меня поддержит. Я осознавал, что должен был быть ей за это благодарен, но эмоции как бы всасывались в меня.

Даже в коридоре седьмого этажа, когда ноги подкосились совершенно, я стряхнул ее руку. Хотя делать этого не стоило. Почему же я такой бессердечный? Кей здесь не виновата. Однако даже когда я рухнул на колени, не в силах вставить ключ в замочную скважину, от ее помощи я отказался.

Сейчас я лежал на кровати.

Как до нее добрался — не помню. Не могу даже сообразить, сам открыл дверь или нет. Только припоминаю, что до последнего отвергал помощь Кей. Но сейчас это оставалось лишь в памяти: я лежал в объятиях Кей и был этому рад.

— А теперь? — опять спросила она.

— Ага.

— Устал?

«Да. Или нет? Вроде прошло. Усталости нет. Вот это да, усталость прошла!» — хотел было сказать я, но вместо этого начал целовать белую кожу, будто меня в нее втягивало. Скользя губами по ее телу, я уже совсем было собрался нетерпеливо дотронуться до широкого куска ткани, прикрывающего грудь Кей, когда услышал краткое:

— Нет.

— Я ведь говорил тебе: большая рана или маленькая — я свое решение не поменяю.

— Извини. Я не хотела...

Тело Кей содрогнулось. Прикрывая грудь, она легла на живот. Плечи ее напряглись.

Ладно. Только почему ты мне не веришь? Я коснулся ладонью ее белого плеча и сказал:

— Ладно.

Успокойся и расслабься. Я гладил и целовал ее белую кожу. Спину прикрывал гладкий лоскут, обычно прятавший грудь, но на повторное безрассудство я не решился.

Лаская ее, я медленно стянул перекрученное покрывало. Открылась белая попка восхитительной красоты. Я гладил ее, целовал... Я забыл обо всем на свете.

Позже она, задыхаясь, спросила:

— Ну как? Все кончено?

— Да. Их... уже... нет.

Отец и мать исчезли. Но печали в моих отрывистых словах не было.

* * *

В четвертом часу мы вышли из дома пообедать.

Стояла нестерпимая жара. Шагая по окутанному выхлопными газами тротуару, я по привычке старался не дышать. Однако настроение было прекрасным.

Чего нельзя сказать о Кей: по пути в знакомый ресторанчик недалеко от дома она спросила:

— Почему у тебя нет машины?

Ее голос звучал жалобно и устало.

— Отдал сыну. Вот закончу сценарий — на машину класса «аккорд»[23] хватит.

— Купим? — словно бы клянчила Кей.

— Купим. И жилье бы поменять.

— Где не шумно.

— И просторней.

— И почему-то по ночам остаемся только мы вдвоем. В испанском ресторане, куда мы пришли, до полшестого подавали только кофе.

— Если вас устроят пирожные... — с улыбкой сказала хозяйка.

Выходить из прохлады на улицу не было ни малейшего желания. Решили обойтись кофе с тортом.

Других посетителей — всего одна парочка. Мы сели подальше от них. Выжженная безжалостным солнцем дорога из окна казалась иным миром. Музыка не играла, поэтому было очень тихо. И лишь кошка медленно бродила из одного угла помещения в другой.

вернуться

23

Модель производства автоконцерна «Хонда».

20
{"b":"98588","o":1}