Крюков получил почти такой же приказ, но конечной целью в нем было названо продвижение к лесу Медведь и на север к Чертолино. Кирюхин, Лобачев и его начальник штаба мысленно видели, как кавалеристы Крюкова и танки выдвигаются, по возможности, бесшумно на исходный рубеж для наступления позади пехоты, сосредоточенной на восточном берегу Вазузы. Пока они совещались, почти весь оперативный отдел армии находился в поле, наблюдая за тайными действиями и способствуя им. Большая карта на стене КП была густо испещрена красными стрелками, обозначающими многочисленные маршруты, по которым в ту ночь войскам предстояло тихо пройти в направлении квадратов, отмечающих районы сбора подразделений. Втайне Кирюхин считал, что перемещения десятков тысяч солдат его армии в ту ночь не могут не возбудить подозрения немцев. Но это не имеет значения, поспешно напоминал себе он. Удар будет нанесен уже завтра, немцы ничего не успеют предпринять. В голове Кирюхина мелькнула мысль о том, что точно такие же сцены повторяются в штабах других советских армий по всему обширному контуру безмолвствующего Ржевского выступа.

Вечером 24 ноября примерно в 110 км западнее Вазузы 105 тысяч солдат и свыше 400 танков 41-й армии завершали приготовления к наступлению (67). Пехота занимала передовые позиции, артиллерия заканчивала с трудом выдвигаться на новые огневые рубежи, более 200 танков 1-го механизированного корпуса осторожно перебирались через почти замерзшие болота, растянувшиеся от тыловой полосы до района окончательного сбора корпуса. Задача была не из легких: несмотря на то, что 41-й армии не требовалось в ходе наступления форсировать реку, ее сектор окаймляла труднодоступная местность юго-западнее Белого (см. карту 5). Несколько недель армия занимала позиции для возможной атаки дальше к югу, на более доступной местности по обе стороны от крупной сети дорог, ведущих от фронта на юг, к Духовщине. Там 41-я и 43-я армии имитировали сосредоточение войск и бронетехники в надежде, что немцы ослабят оборону сектора Белого (68). Вот почему штаб армии располагался в Устье, восточнее дороги на Духовщину и к юго-западу от Белого, а не в тыловой полосе предполагаемого главного сектора атаки.

Планирование наступления оказалось сложной задачей, и даже теперь, накануне атаки, некоторые ключевые вопросы остались непроясненными. Именно поэтому трое лиц, от которых непосредственно зависел успех атаки, встретились на передовом командном пункте на поляне к западу от Белого и к северу от необозримых заболоченных лесов, а не в более удобном штабе в Устье. Этими троими были генерал-майор Г.Ф. Тарасов, тридцатишестилетний командир 41-й армии, генерал-майор С.И. Поветкин, командующий 6-м сталинским добровольческим сибирским стрелковым корпусом, и генерал-майор М.Д. Соломатин, командующий 1-м механизированным корпусом. Подчиненные им войска были сравнительно свежими. Армию сформировали в мае 1942 года. Герман Федорович Тарасов, бывший офицер НКВД и командир 249-й стрелковой дивизии в 1941 году, стал ее первым и единственным командующим. Сибирский корпус Поветкина сформировали в августе, наделив почетным названием «сталинского» потому, что он состоял преимущественно из патриотически настроенных добровольцев. Поветкин был ветераном, возглавлявшим 47-й стрелковый корпус во время изнурительных боев в Белоруссии летом 1941 года. Механизированный корпус Соломатина стал одним из первых усиленных механизированных корпусов, сформированных в августе 1942 года. Советы надеялись, что более мощные механизированные корпуса, с улучшенным соотношением танков и моторизованной пехоты по сравнению с прежними танковыми корпусами, смогут успешнее действовать в ходе глубоких операций. Войскам Тарасова, Поветкина и Соломатина предстояло получить «крещение огнем» в секторе Белого. Все три генерала считались энтузиастами и опытными боевыми командирами, однако в новой должности каждого из них ждало серьезное испытание.

Командующий фронтом Пуркаев в общих чертах обрисовал боевую задачу каждому из них еще несколько недель назад, но изменения в боевом порядке, особенно переброска 2-го механизированного корпуса на запад, существенно осложнили задачу Тарасова. Оставаясь совершенно ясной, она стала более трудновыполнимой. Армии Тарасова предстояло прорвать немецкую оборону южнее Белого, расширить зону прорыва на запад и на север, соединиться с частями 20-й армии у основания Ржевского выступа и помочь ликвидировать немецкие войска, окруженные на севере. Поначалу Тарасов и его подчиненные были убеждены, что два механизированных корпуса, на которые изначально возложили эту задачу, легко справятся с ней. Но в том, что она окажется под силу одному корпусу, они всерьез сомневались. Поэтому во многих вопросах полной ясности не было.

Тарасов по-прежнему планировал воспользоваться помощью стрелкового корпуса Поветкина для прорыва тактической обороны противника (69). Затем механизированный корпус Соломатина должен был двинуться на запад, чтобы выполнить свою основную задачу — соединиться с подвижными силами 20-й армии. Вопрос заключался в следующем: каким образом Соломатин будет защищать свой южный фланг от немецких контратак и помогать пехоте окружать противника у Белого, одновременно выполняя собственную основную задачу? Несмотря на все попытки найти выход, в отсутствие второго механизированного корпуса проблема все равно оставалась. Жуков считал, что наметил возможные пути решения, забрав 2-й механизированный корпус Корчагина из 41-й армии: он переподчинил Тарасову две отдельных механизированных бригады (47-ю и 48-ю), но это лишь осложнило положение. Соломатин добивался передачи этих бригад своему корпусу, а Тарасов возражал — образовавшееся формирование из десяти подвижных бригад и полков будет слишком крупным, чтобы Соломатин смог командовать им. И кроме того, Тарасов стремился оставить эти две бригады в резерве армии, чтобы ввести их в бой в наиболее благоприятный момент наступления. В конце концов Тарасов добился своего, и бригады остались в резерве.

В результате Соломатин разработал несколько планов действий своего корпуса, но так и не составил четкого представления о том, как осуществить основную задачу.

Перед командирами, планировавшими наступление 41-й армии, вставали и другие, более узкие проблемы. Силам армии предстояло собраться для атаки на труднодоступной местности к западу от Белого, а затем нанести удар по укрепленным оборонительным позициям противника вдоль стратегически важного шоссе, ведущего на север, к Белому — артерии, за которую немцы так упорно цеплялись во время ожесточенных сражений предыдущей зимы. Более того, сам город Белый представлял собой настоящую крепость, которая выдержала неоднократные яростные атаки советских войск той же зимой, а теперь препятствовала их продвижению. Главная дорога вела из города на юг, до пересечения с шоссе, ведущего на юг от Торопца и Западной Двины через Духовщину и Ярцево. Эта дорога находилась под усиленной охраной, к западу от нее раскинулись обширные леса среди частично или полностью замерзших болот. Коммуникации к западу от главной дороги пребывали в плачевном состоянии, что сильно затрудняло подвоз боеприпасов и сосредоточение советских войск. Немцы вырубили лес на расстоянии до 2 км по обе стороны от дороги с целью улучшения видимости и поля обстрела. Многочисленные деревни вдоль дороги немцы превратили в настоящие крепости своей первой линии обороны. Чуть восточное дороги протекала река Вишенка. Ее можно было перейти вброд, более того, она уже замерзла, но ее крутые берега и прилегающие к ним топи представляли серьезное препятствие и для пехоты, и для танков. Предстоящее форсирование реки осложнялось тем, что к востоку от нее располагалась густая сеть укрепленных деревень на открытой местности и вдоль опушки большого леса, протянувшегося далее к востоку. Советским войскам предстояло прорвать эту укрепленную линию обороны и по лесу достигнуть открытой местности, расположенной далее на запад, вдоль рек Нача и Лебастина. Объекты ближайших задач Советской армии находились за рекой Нача, вдоль немецкой коммуникационной дороги, ведущей в Белый с юго-востока, со стороны деревни и железнодорожной станции Владимирское. Вдоль этих рек разведка обнаружила вторую линию обороны противника (70). Учитывая рельеф местности и расположение на ней немецких укреплений, все три командира обратили особое внимание на Владимирское. Они согласились, что для успеха операции необходимо быстро прорвать второй оборонительный пояс противника и так же быстро захватить ключевой железнодорожный узел и дорожный перекресток. Но еще важнее успеть захватить их прежде, чем немецкие бронетанковые резервы преградят путь наступлению советских частей.