Далее на юг 247-я стрелковая дивизия генерал-майора Г.Д. Михина и 331-я стрелковая дивизия полковника П.Ф. Берестова при поддержке трех танковых бригад должны были наступать через почти полностью замерзшую Вазузу между Тростино и Печорой, чтобы захватить немецкие опорные пункты в Зеваловке и Прудах. В ходе стремительной атаки им предстояло прорвать передний край немецкой обороны с таким расчетом, чтобы поддержать натиск соседей с правого фланга на вторую линию обороны противника на второй день наступления. После падения второй линии обороны четырем стрелковым дивизиям было приказано к концу дня быстро пересечь железную дорогу Ржев-Сычевка, 326-й стрелковой дивизии — захватить «угловую позицию» в Васильках, а 331 — и — ослабить сопротивление немецкого опорного пункта Хлепень. Затем 326-я, 42-я гвардейская и 251-я стрелковая дивизии должны были двинуться на северо-запад, расширяя участок прорыва обороны противника, а 247-я — повернуть на юго-запад, чтобы создать 15-18-километровую брешь в немецкой обороне и поддержать боевые действия конно-механизированной группы в оперативном тылу противника. Согласование этой первоначальной атаки по времени играло решающую роль, и Кирюхин понял, что соблюдение жесткого графика в значительной степени зависит от способности артиллерии прикрытия подавить немецкие огневые точки. Вот почему Кирюхин лично проверил расположение артиллерии и точность ее наведения. Однако ничего поделать с туманом он не мог.
В распоряжении Кирюхина имелись внушительные артиллерийские силы (61). К ним относились несколько недавно сформированных артиллерийских дивизий с пятью штатными артиллерийскими полками, тремя полками гаубиц, тремя пулеметными полками, противотанковым полком, минометным полком, гвардейским минометным полком и пятью гвардейскими минометными батальонами. К последним относились три недавно сформированных тяжелых минометных гвардейских батальона (оснащенных ракетами БМ-31), принятых на вооружение специально для поддержки наступательных операций. Пятидесяти трем полкам Кирюхина предстояло разгромить передовые немецкие укрепления — сначала запланированным заградительным и сосредоточенным огнем, а потом подвергнув обстрелу цели по всей глубине обороны противника. Но Кирюхин понимал гипотетическую сущность запланированного обстрела и важность точной стрельбы при проникновении в глубь обороны противника. Кроме того, он знал, какую роль играет хорошая видимость в проведении точной стрельбы и, следовательно, в успехе всей операции. Вот почему висевший туман не давал ему покоя.
В конце третьего дня осмотра Кирюхин посетил штабы войск второго эшелона — 8-го гвардейского стрелкового корпуса и 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. На них была возложена задача обеспечивать прикрытие при прорыве линии фронта и развивать успех. Корпус генерал-майора Ф.Д. Захарова включал 26-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 148-ю и 150-ю стрелковые бригады и две танковых бригады поддержки. Ему предстояло последовать за атакующим первым эшелоном, попутно подавляя сопротивление противника, расширить южный край прорыва в сторону Сычевки, а затем продолжать оказывать поддержку наступающим подвижным войскам (62). Вступить в боевые действия корпус должен был в конце первого дня наступления, раньше подвижной группы. Одновременно 1-й гвардейской мотострелковой дивизии генерал-майора В.А. Рявякина под прикрытием еще одной танковой бригады было приказано оказать поддержку советским войскам, продвигающимся вдоль северного края прорыва.
Днем раньше, 23 ноября, Кирюхин побывал в штабе своей конно-механизированной группы, расположенном близ деревни Луковинки, чуть восточное Карамзине, в восьми километрах от Вазузы. Два корпуса, составлявших эту группу, были рассеяны в районе сбора, простирающемся на 8 км на север, к редколесью. Несмотря на наличие хороших дорог, соединяющих эти районы сбора с линией фронта, своевременное и скоординированное выдвижение впечатляющих по численности кавалерийских и танковых соединений синхронно с наступлением пехоты было непростой задачей. Поэтому план движения оказался сложным и подробным. По прошлому опыту Кирюхин знал, что непредвиденное и ожесточенное сопротивление противника или капризы погоды способны нарушить даже самые проработанные планы. Именно поэтому он проводил долгие часы с командующим группой, генерал-майором В. В. Крюковым, командиром 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, и полковником П.М. Арманом, командующим 6-м танковым корпусом, обсуждая, как будут разворачиваться события при разном стечении обстоятельств. Командующим группой Крюков стал благодаря большему опыту, а также потому, что кадровый командующий танковым корпусом, генерал-майор А. П. Гетман, в то время оправлялся после недавних болезней (63). Кирюхину очень недоставало опытного командира танкового корпуса.
Списочный состав конно-механизированной группы выглядел более чем внушительно. Танковый корпус Армана состоял из 22-й, 100-й и 200-й. танковых бригад, 6-й мотострелковой бригады и 11-го отдельного гвардейского минометного дивизиона (с «катюшами»), в то время как кавалерийский корпус Крюкова включал 3-ю и 4-ю гвардейские и 20-ю кавалерийскую дивизии, 5-й отдельный конно-артиллерийский дивизион, 2-й отдельный истребительный противотанковый дивизион и 151-й минометный полк. Общая численность группы — 21011 человек и 16 155 лошадей. Вооружение — 13 906 винтовок и карабинов, 2667 пистолетов-пулеметов (ППШ и ППД), 95 станковых пулеметов, 33 зенитных пулемета (ДШК), 384 противотанковых ружей, а также 48 76-мм орудий полковой и дивизионной артиллерии, 64 120-мм миномета, 71 82-мм миномет, 226 50-мм минометов, 48 45-мм орудий ПТА, 12 37-мм орудий зенитной артиллерии и 170 танков.[8] Половину танков составляли средние модели Т-34, остальные — русские и иностранные легкие танки (в том числе британские ленд-лизовские «Матильды») (64). Танков подвижной группы вместе с более чем 360 танками, поддерживающими пехоту в 20-й армии, должно было с избытком хватить для обеспечения успеха операции.
Вся задача заключалась в том, чтобы применить эти силы своевременно и в нужном месте ради достижения желаемого эффекта. Если не считать недавней удачи Василевского на юге, советские войска никогда прежде не решались на такой шаг. Точное и успешное введение крупных кавалерийских и механизированных подразделений в прорыв требовало скоординированных действий и надлежащего сочетания атакующих сил, чтобы они могли выстоять в бою. Крюков планировал сформировать три походных колонны, каждая из которых должна была включать и конницу, и бронетехнику. Всем трем предстояло вступить в бой одновременно, по трем маршрутам. На правом фланге группы первая колонна, составленная из 3-й гвардейской кавалерийской дивизии и 100-й танковой бригады, форсировала реку Вазуза севернее Гредякино и сосредоточивалась западнее Ведерниково. Резервная колонна группы, с 4-й гвардейской кавалерийской дивизией и 5-м конно-артиллерийским дивизионом, следовала за 3-й гвардейской кавдивизией и защищала ее правый фланг. В центре участка группы 200-я танковая бригада и 13-й гвардейский кавалерийский полк наступали южнее Кобылино и сосредоточивались близ Арестово, а на левом фланге группы 20-я кавалерийская дивизия и 22-я танковая бригада наступали севернее Пруды и сосредоточивались возле населенных пунктов Бобровка и Холм. И наконец, 6-я мотострелковая бригада, не располагающая своей бронетехникой и почти не имеющая автотранспорта, следовала за 4-й гвардейской кавалерийской дивизией, прикрывая правый фланг группы (65). Заняв районы сосредоточения западнее Вазузы, только что освобожденные от немецких войск наступающими в авангарде стрелковыми дивизиями, конно-механизированная группа должна была перестроиться в боевой порядок и развивать действия по направлению Сычевка и Чертолино в соответствии с задачей фронта. Задача танковому корпусу Армана была поставлена следующим образом: «6-му танковому корпусу с 1-й самокатно-мотоциклетной бригадой из района Григорьево, Тимонино, Зеваловка нанести удар в направлении Вязовка, Барсуки, Колодня с задачей во взаимодействии с 20-й армией ударом с юго-запада овладеть Сычевкой и не допустить подхода к Сычевке резервов противника… В ночь перед атакой выйти на Вазузу» (66).
