* * * Поэт тогда лишь есть поэт, Когда поет не для поэтов, Когда в нем есть лампадный свет, В иных сердцах какого нету. Когда ты нерв не надорвал, Одной своею славой болен, Ты Млечный Путь не обокрал, Недовзойдя на небосклоне. Таких рифмаэтров полно, Что томно курят в Цэ-Дэ-эЛе, Которым, в общем, все равно, Кому стихов стелить постели. А вот еще порода есть — Терзаясь искренне о главном, Не могут паутину сплесть Без липкой примеси таланта. Я знал и первых, и вторых, И полной рюмку наливая, Прощал их за ненужный стих, Себя нисколько не прощая. 2007 * * * Поросли дни густой осокой, Заболотилось бытие, Не мечтается о высоком, В вербах иволга не поет. От меня, что ли, ты устала, От взыскующих сердце чувств, Что когда-то за край заливало, А теперь сух кувшин и пуст. Неужели в расстеленном поле, Где веселые васильки, Не валяться вдвоем в раздолье, А срывать сорняки тоски? Неужели вонзаться в просинь Взгляд не будет ни твой, ни мой, И в сырую серую осень Мне слететь своей головой? Но я верю: вернется стая Недопевших нам летом птиц, Чтобы, свежесть вовсю глотая С опахала твоих ресниц, Задышало бы сердце снова И душа распустилась б в цвет, В цвет небесного, золотого, Без которого лета нет. 2007 * * * Стриж чиркнул крылом по небу, Пролетев над головой, Не единым жив я хлебом, А единой жив тобой. Солнце выкраснило вечер, Тишина да благодать… Где тебя я снова встречу В дней сиреневую гладь? Или, может быть, ненастье На тропе размоет след, А любовь когда погаснет, Не всеребрится рассвет. Соберу из сердца выскребь Не сгоревшего до тла — До последней любят искры, До последнего тепла. Злое время ран не лечит, Но сегодня мир во мне… Солнце выкраснило вечер В благодатной тишине. 2007 * * * В каком-то синем полусне Я по стеклу хожу ногами, И мстит стекло босой ступне За ломкий хруст под сапогами. Зачем, не знаю, эту боль Я выбрал, к ней привыкнуть сложно, И, улыбаясь, сыпет соль Мне друг под ноги осторожно. И та, которую носил В кувшине сердца, влив до кромки, Из всей души последних сил Его разбила на осколки. Те черепки – пиявят всласть, Я как сапер на минном поле, И врач сказал мне, наклонясь, Что сердце отнято по голень. Но я иду – стоять больней, Сочатся новые порезы, Тот не зависит от людей, Кто в жизни ходят на протезах. Мой путь недолог – там в стене Ржавеет крюк манящим пальцем, На нем шнурок… чтоб было мне Уже не нужно просыпаться. 2007 НАПОЛОВИНУ Налит стакан, как я люблю – граненый, До половины водкой – ровно сотня грамм. Наполовину пуст он или так же полный, Такой я вам, друзья, вопрос задам. Я сам, когда нетрезв наполовину, Упреки слышу, что я в стельку пьян, Тогда я, чтобы пить не без причины, Беру примером заданный стакан. И все всосав, конечно – в день скоромный, Скажу под огурцов соленый хруст: Когда ты льешь – он вполовину полный, Когда ты пьешь – он вполовину пуст. 2007 ПОМИНКИ Гранита хлеб лежит плитой, Накрыв граненый край стакана, Друзья прощаются со мной, Вздыхая искренне и пьяно. Поминки тем и хороши, Что там нисколько не ругают, У нас ведь за помин души Не тела вовсе наливают. А я душою не грешил, Лишь телом, да и то – немного, За рифмы звонкие гроши Прощенье выкупив у Бога. Знать не положено живым, Куда душе – наверх ли, вниз ли, И ивы ливнем золотым Над свежим жальником повисли. Лишь та, что не пришла сюда, Блеск глаз смешает с лунным светом И грусти белая слюда Застынет в имени поэта. Пусть слов друзей прощальный пыл, Как говорится, Богу – в уши, За то я Родину любил, Что здесь лишь поминают души. И друг, прокашлявшись в кулак, Мне высший комплимент подарит: Он был характером – моряк — Поэт и боцман – Дмитрий Дарин. 2007 |
