* * * Ворон черный в небе кружит, А солдат по дому тужит, Потому как долго служит Во далекой стороне. Ворон, ворон, злая птица, А солдат душой томится И от этого не спится На рассвете на войне. А солдат письмо читает, По складам письмо читает, И того солдат не знает, Что сегодня он умрет. А зря ворон не летает, А зря черный не летает, А зря вражий не стреляет По солдатам пулемет. Эх, не зря кручина гложет, Пуля сердце потревожит, Злая – сердце растревожит — Меня первого убьет. Сядет ворон, крылья сложит, Как меня под ель положат, А ответ моей пригожей Похоронкою придет. 2007 Я сам зажег свою звезду ВЧЕРА – СЕГОДНЯ Вчера был штиль – сегодня шторм. Вчера не пил – сегодня в лом. Вчера был друг – сегодня враг. Вчера супруг – сегодня так… Вчера я бил – сегодня бьют. Вчера вкусил – сегодня жрут. Вчера стакан – сегодня два. Вчера туман – сегодня мгла. Вчера война – сегодня мир. Вчера чума – сегодня пир. Вчера был нож – сегодня шрам. Вчера кутеж – сегодня в храм. Вчера был вор – сегодня мэр. Вчера позор – сегодня сэр. Вчера порез – сегодня прыщ. Вчера был Крез – сегодня нищ. Вчера распят – сегодня бог. Вчера был свят – сегодня сдох. Вчера был зной – сегодня снег. Вчера конвой – сегодня зэк. Вчера был тих – сегодня нет. Вчера был стих – сегодня бред. Конец XX века ПОСВЯЩЕНИЕ ВЫСОЦКОМУ На шее жилы напряглись, Как будто струн недоставало. Всех жизней линии сошлись, И в душах воздуха не стало. Он «на рывок» бежал вперед, Хоть не сидел, и уж не сядет, И снайпер целил, чтобы – влет, И все-таки добили, бляди! Нестройно и так неприкаянно Гитара стонала отчаянно, И голос с надрывом неистовым Нам вдалбливал в голову истины. Под Курском он не воевал И недострелянным не падал, Он по крупицам жизнь отдал, Оставив память, как награду. Душой цепляясь за скалу, Он в пропасть ложью не сорвался, И, стоя пьяный на краю, Вниз, в наши души не плевался. Нестройно и так неприкаянно… Теперь – другие времена, Теперь нет жалости у хилых. Поэтов нет – одна шпана На братских роется могилах. Ты не дожил, но верь – не зря Смерть самых лучших выбирает, — Ты научил, как жить нельзя, Хоть падаль снова выживает. Нестройно и так неприкаянно… 2002 ЖИЗНЬ КАБАЦКАЯ Я вдыхаю вино кабаков И рассыпчатость жизни приемлю, Когда третий берешь полуштоф, Покидаешь вдруг грешную землю. Каждый что-то свое пропивал, Разбавляя грехи алкоголем, Находил, но не то, что искал, И лечил, но не то, чем был болен. Льется хмель, и цыгане, как встарь, Подправляют заблудшие души. И напротив аптеки фонарь Светом ссыт в потемневшие лужи. Наливают, уже не спросясь, Видно, чуют, что меры не будет. Кто-то плачет, неловко крестясь, И трясутся цыганкины груди. Наступает похмельный рассвет, На душе же пока не светает. Мне узнать бы заветный ответ, Но Господь его, видно, не знает. Я вдыхаю вино кабаков, И душа уж смердит перегаром… Мне под водку – подайте стихов, Чтоб душа не пропахла задаром. 2002 * * * Да, я часто блевал в кабаках, Ну так что ж с того, ну так что же? Зато там, позабыв о врагах, Бил неверным товарищам в рожи. Что поделаешь – в душах асфальт, Пробивается разве крапива. Заглушает разнузданный гвалт Переборы гитары плаксивой. Водка плещется в душах гостей, Не с того ли – душа с перегаром? Как мозаику – жизнь – из частей Я скреплял ресторанным угаром. И, знаменьем себя осеня, Опрокидывал в глотку по сотке За любовь, что минула меня, Нелюбовью разбавленной водки. Да, я часто блевал в кабаках, У тоски не бывает ведь меры. И с граненым стаканом в руках Восстанавливал русскую веру. 2002 МИЛАЯ |
