У БОГА К Престолу Высшему когда Прибуду я, как по повестке, В преддверье Божьего Суда На сцену Петр укажет веско. И в первый раз перед Творцом, Перед пока закрытым раем О русской доле в зле с добром Я с белой сцены прочитаю. Из первых ангелы рядов Зааплодируют, быть может, Но Он – печален и суров — Мне знак пошлет из Божьей ложи: – Ты, не остывший с похорон, Я о твоей России помню, Давай о той, в чье имя звон Ты с сердца вылил колокольни. Меня молил ты за кого, Крестясь украдкой от нее же, Про даль туманных берегов, Куда ей душу растреножил. О той, что волею Моей На сердце стылое устало К тебе, певцу родных полей, Звездой серебряной упала. О той, что нет среди друзей, Которым без тебя спокойней, Размерней, тише и трезвей Лежать на жизни желтом склоне. Забудь про распри зла с добром — Я в этом лучше понимаю, В любви ты был не так силен, Чтоб допустить тебя до рая. Читай же – если не найдешь Слова, что не блестят – мерцают, Ты сам поймешь, где фальшь и ложь По злому собственному лаю. И я вдруг взвыл, бросаясь в жар, И Бог, смеясь, простил покуда — Ведь для любви, что как нектар, Слова все – мелкая посуда. 2007 АРИСТОКРАТЫ И ПЛЕБЕИ Привычка к чести, сердца злать, Талант веселый, гений строгий — Нельзя аристократом стать, Им можно только быть – от Бога. Аристократия – не знать, Не титул делает породу, Ведь благородство может знать И потный пахарь из народа. Плебейство – заданность души, Быть могут хамами дворяне, К себе презрение внушив, Своими брезгуя корнями. Плебейство – зависть, месть и злость, Плебейство – мелкая монета, Оно – любого цвета кость И кровь – коричневого цвета. Когда неправда на устах Вельмож доводит до расплаты, Бывает, что на фонарях Висят не те аристократы. Элиту балует судьба, Но нашей я скажу, трезвея: Ну как вам выдавить раба, Еще не выдавив плебея! 2007 * * * Ах, не будь же ты такой плаксивой, Я от слез твоих нисколько не усну, Глянь – в реке, по-теплому красивой, Спит луна, под воду утонув. Что ты плачешь – слезы не помогут, Зря на сердце льешь ты этот дождь, Ты сама сошла с моей дороги, А теперь тропинку не найдешь. Разлюбить меня совсем нетрудно, Нужно только сердцем позабыть, Как чадру той ночи – взвездь безлунной С млечных я срывал твоих ланит. Как я пьяно, весело и звонко Твое имя пел среди полей, Рвется же совсем не там, где тонко, Рвется там, где тише и нежней. Вот и ты – в руках не удержала Этих чувств сиреневую ткань, Потому и спит луна устало, Выщербив на сердце злую рань. Выйду я, во тьму укутав плечи, По росе взберусь на косогор, Ведь того любовь никак не лечит, Кто любовью болен до сих пор. Ах, не плачь же ты с такой надсадой, Как кулик над жухлою травой, Чтоб достать луну – немного надо, Лишь с обрыва – в омут с головой. 2007 * * * Я был убит не на дуэли Под благородный звон клинков, Ах, если б Вы понять сумели Тоску невысказанных слов. Ах, если б Вы меня любили, Как я ревную Вас сейчас, Мы б шпаги с ним давно скрестили, За блеск жемчужин Ваших глаз. Но он, счастливец и повеса, Вас, не любя, в себя влюбил, И я не ждал его у леса Под соловьев прощальный пыл. Я не послал с корнетом вызов, В лицо перчатку не швырнул, А я упал бы так красиво, Как шпагой б он меня проткнул. Я был убит не на дуэли, Я умер сам – чего жалеть, Поскольку Вы не захотели, За Вас чтоб смог я умереть. 2007 * * * А жизнь моя уже не та, Про все на свете отмечталось, На можжевеловых кустах Слеза дождинкой закачалась. И эта ночь, пустая ночь, Что нелюбимым вдрызг не спится, В муку так просто истолочь Чувств перезрелую пшеницу. Щербато лыбится луна, Собой любуясь по разливам, От грусти, что ли, от вина Я на нее скулю тоскливо. Вот почему так невтерпеж Мне так напиться до бесчувства, Меня не первого скулеж Доводит тихо до безумства. Да что ж ты в душу светишь так, Что на душе с того темнеет, Вот оттого мне мил кабак, Что там грустится веселее, Что там под полуштофов звень Не слышно жалобного воя, И я в последний теплый день Найду хоть капельку покоя. Багрянцем выткана постель, Чтоб отошел я, нетверезый. И пьет, как водку, можжевель Мои невытертые слезы. 2007 |
