— Да, Мирида, и… ты что, убила дракона?!

— Не волнуйтесь, его убил Хаммон — ещё в Сципии. Но мне нужен был транспорт, и мои способности некроманта тут оказались как нельзя более кстати. К сожалению, этот демонов ящер с трудом держался в воздухе, а заклятье поднятия быстро исчерпывалось. В итоге я двигался со скоростью полудохлой черепахи, лишь чуть-чуть опережая армию Хаммона. До сих пор не могу поверить, что всё-таки оторвался от них.

— Оторвался? — нахмурился Эллинор. — Я чувствую пульсации хаотических энергий. Похоже, через пару часов масхонцы будут здесь — и сразу же пойдут на штурм.

Пока паладины готовились к битве, Ларратос решил вручить Леону и Беллердашу мечи из Небесной стали.

— Ещё парочка паладинов нам сейчас не помешает, особенно если Тёмный лорд решит лично возглавить штурм. Вы уже и так практически инициированы — думаю, после этого боя станете полноценными паладинами.

— Слушай, Ларри, — изумился Беллердаш. — Я же — орк! Нелюдь! По законам ордена нельзя обращать нелюдь в паладинов.

— Белл, это всё предрассудки! А в девизе паладинов есть фраза: нет предрассудков — есть Абсолют. Эта глупая идея, что нелюдь нельзя брать в орден, была придумана в те времена, когда к вам относились как к животным. Но теперь, когда вы, орки, имеете статус граждан, идея полностью потеряла свою актуальность. Значит, её надо выкинуть на свалку истории.

— Ты уверен? — изумился Беллердаш.

— Абсолютно. И мне плевать, что по этому поводу скажут твердолобые фанатики вроде Бейла Харизи. Если академия откажется принимать вас, то я сам займусь вашим обучением.

— Хорошшшо ссказсано! — прошипела довольная Мирида.

— Послушай, Ларри, — неуверенно начал Апион. — Ты что, всерьёз решил сделать из меня паладина?

— Ну разумеется! А ты разве не хочешь постигать пути Абсолюта?

— Хочу, конечно. Но… Похоже, не моя судьба стать паладином. Я вырос не в том обществе. Мать-шлюха и алкоголичка, неизвестный отец. Детство в подворотне, многодетная семья. Я был вором с детства, Ларри. Когда я был чуть помладше тебя, я хотел исправиться. Но меня ошибочно обвинили — и я, попав в тюрягу, вновь стал преступником. Похоже, такова моя судьба.

— В кодексе паладинов сказано: нет судьбы, есть выбор. Человек сам полностью ответственен за свою жизнь. Не существуют предопределения, фатализма, наследуемых действий. Ты — тот, кем хочешь быть, а не тот, кем хотят видеть тебя другие. И поэтому я задаю тебе прямой вопрос, друг мой. Хочешь ли ты стать паладином?

Апион медленно кивнул.

— Так-так, что здесь такое творится? — услышал вдруг Ларри недовольный голос Маркуса. — Похоже, Хаос вскружил вам голову, Ларратос? Всё никак не можете успокоиться? Предупреждаю: следующее нарушение устава станет для вас последним!

Обернувшись, Ларри увидел Маркуса Антония и встревоженного Эллинора.

— Я беру на себя ответственность за это нарушение, — сказал Ларратос. — Мне много раз говорили, что я — Избранник. И сегодня я себя таковым ощутил. А кто такой Избранник? Если верить учителю шеддитов Абделю Рахману, Избранник — тот, кто может преступить закон.

Эллинор изумлённо взглянул на Ларри, а Маркус поперхнулся от возмущения.

— Вы еретик, Ларратос! — гневно выкрикнул Антоний. — И вы уже больше не паладин. Своей властью я исключаю вас из ордена и лишаю орденского амулета!

Эллинор попытался было возразить, но Маркус так глянул на него, что все возражения застряли у паладина в горле. Ларри же спокойно снял амулет и, улыбнувшись, отдал его разъярённому орденцу.

— Если мои действия противоречат законам ордена, то мне остаётся лишь создать НОВЫЙ орден. Я нарекаю его Орденом Утренней Звезды. И я стану первым магистром нового ордена! Отныне предрассудки старого ордена не властны над новым.

Голос Ларри звенел, и паладины чувствовали пульсации высших энергий — как Абсолюта, так и Хаоса, сопровождающие каждое слово Ларратоса. "Похоже, это деяние Ларратоса крепко впечатается в матрицу Абсолюта", — подумал Эллинор. — "И ещё долго рыцари-осьминоги Ариады будут видеть в своих снах эту сцену".

— Это нелегитимно! — воскликнул Антоний.

— Мои ученики согласны с моим руководством — поэтому оно легитимно, — глаза Ларри на мгновение осветились внутренним фиолетовым пламенем.

— Я не допущу!

— Признайте своё поражение, Маркус. Таков закон прогресса: прогресс творят молодые люди с незакостенелым разумом. Но молодому человеку, что ещё не приобрёл имя, тяжело менять существующие порядки. Поэтому, вместо того, чтобы вносить изменения в законы старого ордена, я создаю новый. Старый орден всё равно не переделать. И новые таламиды потянутся в мой орден, а не в ваш, потому что учиться в нём проще, предрассудков меньше, принимаются все способные, а каждый выучившийся будет сильнее любого из вас!

От такого заявления Маркус на время потерял дар речи.

— Вы идёте по опасному пути, Ларратос, — вздохнул Эллинор. — По пути Баала Хаддада. Он создал свой орден паладинов, что потом превратились в шеддитов. Вас уже можно считать серым паладином.

— Вам объявляется анафема, Ларратос! — вышел, наконец, из ступора Антоний. — И вы объявляетесь серым паладином. Я немедленно сообщу об этом факте всему совету.

— С-с-с-шшшш! Хосссяин, мошшно я его поучшшу уму-разуму?!

— Давай, отступник, попробуй натравить на меня своё животное!

— Это кто ссдесссь жшшивотное?! — недобро прищурилась гидра, готовясь к броску.

— Стоять, Мирида, — недовольно оглянулся Ларри. — Понятно, что Маркус расстроен.

— Расстроен?! — рявкнул Антоний. — Расстроен?! Да я… да тебя…

— Успокойся, — Эллинор положил свою ладонь на плечо разгневанного паладина. — Гнев лишь ведёт в Хаос. Подумай — может, в чём-то Ларратос и прав. Да и вряд ли он расстроится из-за исключения из Ордена.

— Я не расстроен, Эллинор. У меня есть собственный орден.

Через полчаса после столь памятного разговора масхонцы пошли на приступ, почти молниеносно заняв весь северный Ривергард. Однако затем у них возникли проблемы: мосты через реку Азур были подорваны самими ариадцами — специально чтобы осложнить масхонцам переправу в южную часть столицы. Сами же воины альянса перешли в контратаку, используя заранее построенные плоты.

Впереди пошла бронированная техника. Ариадцы погрузили на плоты тяжёлые самоходные повозки, бронированные мифрилом. Эти повозки оказались снабжены пушками, что стреляли ядрами, горящими так называемым "мизрахийским огнём", изобретённым в эпоху Войн Веры — смесью серы, негашёной извести и сырой нефти. А поставить пушки с "мизрахийским огнём" на сухопутную механическую повозку додумался Леон Турарий. За тяжёлыми повозками следовали более лёгкие, тоже изобретение Леона — на их крышах были прикреплены гигантские автоматические арбалеты, такие же, как и на кораблях. За ними следовали другие машины, также изобретённые Леоном — зеркальники, попросту ходячие зеркальные башни. Зеркальные башни изобретели тоже во время Войн Веры. Ариадцами. В четвёртом веке ариадский математик Гай Тиберий, поставив в сторожевую башню вращающиеся шестиугольные зеркала и линзы, сумел поджечь мизрахийский флот. Леон же поставил зеркальные башни на повозки, а солнечный свет заменил светом внутренних магических ламп — зеркальники Леона могли участвовать в бою в любую погоду. И даже под чёрным небом Масхона.

Затем реку пересекли воины на драконах — не на танинах или драконах Альбиона, а на местных, на драконах Ариады, длина тела каждого из которых составляла от пяти до пятнадцати метров. За ариадскими драконами полетели и геликоптеры Леона.

Пехоту полагалось отправить в конце, когда армия масхонцев будет подчищена боевыми машинами ариадцев. И теперь в бой готовились идти паладины — Элиддин с Маркусом и Ларратос во главе ордена Утренней Звезды. Антоний уже успел просветить наставника Мельда об исключении Ларри из ордена, и теперь Элиддин разыскивал свежеиспечённого «магистра».