— Не дождёшься! — прошипел джинн, буквально выдавливая солнечную нить в сторону. К тому же он по-прежнему не прекращал посылать часть мощи Хаоса куда-то под землю…

Элиддин, который как раз выполз из-под очередной груды обломков, увидел, что противники полностью заняты друг другом — и метнул в Шакира клинок. Демон дёрнулся, резким ударом крыла отшвыривая Небесную Сталь в сторону, но тут же взвыл: стоило ему отвлечься, как солнечная нить пронзила его насквозь. Однако рана была далеко не смертельной, а Трейку уже не хватало сил удерживать заклятье.

Разъярённый Шакир, содрогаясь всем телом, втоптал Малькинур в камень, чтобы Элиддин не смог его уже достать, и с шумом выдохнул мощный поток пламени — настолько сильный, что паладин не смог бы ни увернуться, ни отразить этот огонь.

— Синро! — донеслось до ушей Элиддина, воздух вокруг паладина чуть дрогнул — и он с изумлением увидел, что стоит подле Трейка — внутри его сферических щитов, а пламя с шипением и треском накрыло уже пустое место.

— Телепортация? — удивлённо произнёс паладин.

Трейк лишь коротко кивнул, чертя замысловатый узор своим клинком. Оглядевшись, паладин понял, что площадь уже полностью разрушена. Воздух насквозь пропитался запахом гари и эманациями высших энергий. Повсюду валялись дымящиеся груды камня, перемежающиеся с многочисленными провалами, из которых поднимался пар.

Глаза демона сверкнули: Шакир опять отбил заклятье Трейка, одновременно залечивая сквозную рану, нанесённую солнечной нитью.

— Риттору! — уверенно выкрикнул Трейк.

Демон даже не шевельнулся, однако заклятье явно не достигло цели. Мгновеньем позже воздух опять наполнился летящими обломками, поднятыми волей Шакира. Элиддин напряг все силы, удерживая абсолютный щит.

— Икэру!

Демон по-прежнему безмолвствовал.

— Ла-саййак!

— Сассар! — рыкнул демон, вновь переходя к более простому вербальному чародейству.

Воздух уже звенел от магии и высших энергий, но никаких видимых эффектов так и не проявилось.

— Помнишь основное правило магического поединка? — вдруг прошипел Шакир.

— В битве мастеров чаще всего проигрывает тот, у кого быстрее исчерпается мана, ибо истинный мастер не даст ни одному заклятью коснуться себя, — устало произнёс Трейк, используя внезапную передышку для укрепления магических щитов.

— Так почему же ты всё ещё сопротивляешься мне, мерзавец?! — взвыл демон. — За мной — мощь Хаоса! Ты уже выдыхаешься, тогда как я могу творить по два-три заклятья за раз. Ты едва справлялся с потоком моей магии, а я одновременно с битвой творил заклятье призыва.

Только теперь Трейк понял, что означает лёгкое сотрясение почвы, тревожившее его с самого начала. Тель-Йаар, как и любой другой древний город, строился фактически на костях — и теперь Шакир оживил эти кости, превратив их в зомби. Остатки каменной кладки разваливались, а из проломов показались полуистлевшие костяки. Резко похолодало, запахло ветошью и лежалой землёй.

Боевой маг выкрикнул заклинание упокоения нежити, а Элиддин вскинул руку, намереваясь разрушить ближайшую тварь силой Абсолюта — но как магия, так и абсолютный заряд лишь скользнули по шершавым костям зомби.

Шакир торжествовал.

— Теперь, когда мою нежить поддерживает не только некромантия, но и мощь Хаоса…

— СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ! — раздался вдруг чей-то громогласный окрик. Этот гудящий голос, казалось, заполнил собой всю площадь.

Шакир вздрогнул, осёкшись на полуслове.

На краю площади что-то мягко фыркнуло — и в воздух с лёгким шипением взвился сноп весёлого оранжевого пламени, мгновенно обращая в пепел попавших в него скелетов.

— Что тут… — начал было Шакир, но его опять перебили.

— Я сказал, ни с места, демон! Твоей кровью и твоим истинным именем приказываю — не двигаться! Не колдовать! Не дышать! Не рассуждать! — каждое слово падало подобно удару молота. Громовой голос, казалось, заполнил собой весь город.

Одновременно ровное пламя сменилось чадящим, извивающиеся клубы дыма с приятным треском выбрасывали снопы ярких мерцающих искорок. Ветер подхватывал их — и щедро разбрасывал, накрывая нежить.

Вот ещё один скелет попал под кружащиеся искры — и вскоре упал, объятый чадящим пляшущим пламенем, легко пожирающим старые кости.

Запахло палёной плесенью, а Трейк вдруг широко улыбнулся.

— Джилгала караха! — в левой руке мага материализовался небольшой комочек льда, который он и метнул в остолбеневшего джинна.

Лёд коротко свистнул, воздух наполнился ледяным звоном — и демон жутко заорал, пронзённый десятком острых ледяных сосулек. Кристаллы льда со звоном и треском прорастали прямо сквозь его тело. Адское пламя, окутывающее Шакира, опало, а сам демон покрылся коркой инея…

Шакира охватил ужас: он только теперь понял, что на поглощённого им демона было наложено заклятье абсолютного подчинения. И в придачу к демонической мощи Азиз получил жуткие чары, призывающие подчиняться хозяину. Чужая воля с лёгкостью проникала в сознание джинна, гася все попытки сопротивления.

Однако когда маг сотворил заклятье ледяных игл, джинн встряхнулся и, разрушив только что сотворённую им нежить (дабы получить дополнительные силы) попытался снять наложенные чары.

— Я сказал, НЕ КОЛДОВАТЬ! — позыв к чародейству умер на корню: голосу Хозяина невозможно было сопротивляться…

— Кареронум карах! — выкрикнул Трейк очередное заклинание. Элиддин ощутил лютый, поистине космический холод. Земля по всей площади покрылась изморозью, сам воздух начал оседать сотнями ледяных иголочек, а демон смёрзся в один большой кусок льда.

— Отлично, — прокомментировал всё тот же голос, и на площадь не спеша вышел высокий воин в серебристом доспехе.

В прорезях серебристой полумаски пылало оранжевое пламя. Такой же огонь просвечивал сквозь мощные скулы, напоминающие костяные челюсти скелета. И аура этого создания была подозрительно знакома Элиддину…

— Победили, да не совсем, — покачал головой маг, и, подскочив к замороженному Шакиру, добавил:

— Дисбандо магнум альмитат нэфеш! — после чего прокомментировал, повернув голову к Элиддину:

— Я снял с него чары бессмертия духа. Теперь он не сможет задержаться в этом мире и обязательно попадёт в ад…

Но тот его уже не слышал: глаза паладина были прикованы к здоровенной двухпудовой булаве из Небесной стали, висевшей на поясе у воина в альмагтиновых доспехах.

— Не может быть! — поражённо выдохнул Элиддин. — ИРВЭН!

И паладин бросил быстрый взгляд в сторону Малькинура, придавленного ледяной глыбой.

В воскресенье утром Зарина вернулась в свой родной город, Тайверию. За время её отсутствия в городе ничего не изменилось. Вообще ничего. Зарина боялась, что её дом разрушен: она была уверена, что Баал Кархан доложил о ней Хэреку — это автоматически делало Зарину врагом Масхона. Но ничего подобного. Очевидно, Кархан не рискнул никому рассказать о том, как потерпел поражение от женщины. Поэтому против Зарины никаких санкций и не применялось. Зарина вошла в свой дом.

Всё то же самое. В доме ничего не изменилось и ничего не пропало. Всё те же портреты её возлюбленного, та же старомодная мебель, та же обстановка, находящаяся здесь с тех пор, как в доме поселилась сама Зарина. Она выглядела значительно младше своего настоящего возраста. Зарина сказала Ларратосу и Элиддину, что ей сорок пять лет. На самом деле ей было значительно больше. И она боялась, что её истинный возраст попросту шокирует Ларратоса.

Открыв верхний ящик стола, Зарина достала магический пояс — подарок отца, великого мизрахийского мага-иллюзиониста. Сей пояс создавал вокруг носителя некий аналог Тени Абсолюта, использованию которой её так долго и безуспешно учил Ларратос. Только тут не нужно было применять паладинских методик. Произносишь заклинание — и становишься полностью невидимым и неслышным. Этот пояс не только делает носителя незримым для глаз остальных, но и блокирует его ауру от внутреннего ока паладинов и шеддитов.