Странно, что эта мысль пришла в голову Горскому, а не мне. Впрочем, мы достаточно общались, чтобы он успел заразиться от меня скепсисом относительно обороны крепости. Мне нечего возразить на подобную постановку вопроса. Вне всяких сомнений, пока Артур не пал, японцы вынуждены держать под его стенами стотысячную армию при большом количестве артиллерии. Кроме того, в ходе сменяющихся штурмов Ноги несёт ощутимые потери, которые систематически восполняются. Как результат, генерал Ояма недополучает как боеприпасы, так и личный состав. Что несомненно должно идти на пользу Куропаткину.

Вот только русская армия бита раз за разом. Признаться, я откровенно сомневаюсь в том, что вскоре состоится генеральное сражение при Мукдене. Наши в сравнении с самураями слишком уж нарастили мышечную массу, и японцы вынуждены будут обороняться. М-да. И что-то мне подсказывает, что вполне себе справятся с этим. А сражение за Мукден случится с опозданием, но всё равно в пользу Японии.

Ну не вижу я иных предпосылок. Пусть ситуация для России и лучше, чем в известной мне истории, но организация войск, тактика и командование прежние. А при таких раскладах количество не имеет значения. Ничего не изменится, даже если сменить руководство, потому что армию необходимо реформировать. Можно, конечно, проделать это и на ходу, вот только процесс это не быстрый, и к тому времени война будет уже проиграна. Да и Артур долго не продержится, тут Горский прав.

— Я вас услышал, Аркадий Петрович, и вынужден согласиться с вашим мнением. Но всё же давайте подумаем, что мы сможем восстановить в ближайшее время. У меня тут появились десять тысяч рублей.

— Если в сжатые сроки, то только выделку патронов. Оснастка практически не пострадала, имеющиеся неисправности поправить недолго, а производство можно развернуть в любом складском помещении. Полагаю, что этих денег хватит с головой. Ну и прибыль пойдёт сразу. А вот с остальным без передачи казне я даже начинать не стану, — покачав головой, твёрдо заявил он.

— Пулемёты?

— Нет. Паровой пресс разбило прямым попаданием, а там нужна штамповка…

Пойти со мной в ресторан Аркадий Петрович отказался, а я не видел причин не отметить с Налимовым очередную нашу победу, так как в Чифу возможность не представилась. Транспорт не боевой корабль? Так и есть. Но пока не столкнулся с этим на практике, я понятия не имел, насколько трудно загарпунить пароход. Поэтому нужно взять за правило отмечать каждый удачный выход. Опять же, неплохой повод потакать своим вкусовым рецепторам.

— Олег Николаевич, присоединяйтесь к нам, — заметив меня, помахал мне Колчак.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался я с ним и Рощаковским, а заодно представил Налимова.

— Как сходили в Чифу? — поинтересовался Колчак, когда мы сделали заказ.

— Весьма удачно. Доставили в Артур очередную партию ружейного пороха, взрывчатки и патронов. Немного, но какая-то польза и от них будет. А ещё привезли мешок писем и четыре кипы газет, которые передали в офицерское собрание. Ну и по пути в Чифу повстречали японский транспорт, который благополучно отправили на дно, — ответил я.

— И вы решили отметить эту победу, — скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс Рощаковский.

— Именно. А у вас тут как дела, господа? Слышал, что Артур опять бомбардировали из-за Ляотешаня.

— Причём поначалу все чрезмерно возбудились данным обстоятельством, ибо, несмотря на флаги, броненосцы явно были не японскими. Хорошо хоть, из нашего консульства поступили сведения о том, что Англия продала Японии три эскадренных броненосца. Вот они-то и отметились под Артуром, — покачал головой Колчак.

— Да так знатно, что прилетело и находящемуся в ремонте вашему крестнику «Самураю». Его как раз заканчивали ремонтировать в Невских мастерских, когда он получил прямое попадание десятидюймовым фугасом. Чудо, что никто не пострадал, — добавил Рощаковский.

— И таки поздравляю, Олег Николаевич, японцы зауважали вас. Броненосцы прибыли с солидным эскортом из миноносцев. Три отряда, двенадцать вымпелов. Однозначно стерегутся вас. — Колчак отсалютовал мне бокалом с вином.

— Не только меня они стерегутся, Александр Васильевич, — ответил я ему тем же жестом.

— Согласен, — не без удовольствия хмыкнул тот, памятуя о своей победе на переделке из лодки Джевецкого.

— Итак, господа, адмирал Того решил показать, что его флот стал сильнее. В таком случае мне видится только один выход, — пожал я плечами.

— И какой же? — спросил Колчак.

— Вывести броненосцы и крейсера из Артура в Чифу, где и разоружиться. Ибо артурский отряд более не является боевой единицей.

— Полагаю мне следует сделать вид, что я не слышал ваших слов, — выпрямился Колчак, вперив в меня жёсткий взгляд.

— Считаете, что будет лучше, если корабли будут потоплены в артурской луже, а после падения крепости воскреснут под японским флагом? Или предлагаете выйти в море с гордо поднятым флагом и героически погибнуть, не сумев нанести японцам сколь-нибудь существенный вред? — Я и не подумал отводить взгляд, глядя не менее жёстко.

— Что за пораженческие настроения?

— Всего лишь объективный взгляд. Я с самого начала говорил о высокой возможности поражения в этой войне. Что не мешало мне драться получше многих горлопанов и безвозмездно вкладывать личные средства в оборону Артура. Вам ли об этом не знать, Александр Васильевич? — продолжая смотреть ему в глаза, ответил я.

— Хорошо, я скажу иначе. Откуда такой пессимизм? — понимая, что обвинять меня в пораженчестве по меньшей мере неразумно, спросил Колчак.

— Так, как воюем мы, войны не выигрывают, а проигрывают. Причём с разгромным счётом. Увы. Да вы и сами видите все просчёты, как и плачевное состояние кораблей. Не слепые же, в самом-то деле.

— Олег Николаевич, об этом мы и без вас знаем. Лучше расскажите о подводной лодке. Как вам воевать из-под воды. Всё же судёнышко Джевецкого даже с двигателем — не полноценная подводная лодка, — решительно вклинился Рощаковский.

Я мысленно поблагодарил его и с готовностью переключился на новую тему. Всё же Александр Васильевич становится весьма тяжёлым в общении, когда речь заходит о долге и служении отечеству. Какой бы сволочью он не стал в будущем, нельзя отрицать того факта, что это человек, без сомнений, храбрый, который и себя не щадит, и к другим жалости не имеет.

Однако дуболомом Колчака не назвать, и смену темы разговора он принял, не став обострять. К тому же подводное дело ему явно интересно. И всё новое воспринимается с оптимизмом.

— Кстати, вы в курсе, что Налётов строил не просто подводную лодку, а минный заградитель. Тайные минные постановки из-под воды в самых неожиданных местах. Как по мне, то задумка просто замечательная, — заметил Колчак.

— Я в курсе этого плана, но не в Артуре осуществлять данную задумку. Не та обстановка, да и производственная база слабенькая, — покачав головой, возразил я.

— А чем ваш «Скат» не заградитель? Вы же на катере умудрялись за раз по восемь мин выставлять, — напомнил Колчак.

— И при этом плелись, как беременные коровы. Хорошо хоть, мины предварительно доставили и выгрузили на берегу. Иначе ничего не вышло бы, — заметил я.

— Вопрос не в этом. Если немного поколдовать, то на палубе вашего «Ската» можно устроить рельсы для десяти или пятнадцати мин. Уж на это-то производственных мощностей в Артуре хватит.

— Не более десятка мин, или придётся избавляться от носового и кормового люков, что категорически неприемлемо. Правда, об артиллерии в любом случае можно забыть.

— А есть толк от вашей пушки? — спросил Колчак.

— Александр Васильевич, вы забыли, что Олег Николаевич захватил миноносец, которым вы имеете честь командовать, — напомнил Рощаковский.

— Ах да. Слона-то я и не приметил. Прошу простить, — с наигранной растерянностью почесал затылок Колчак.

— Миноносец это скорее удача, господа. Я отвожу артиллерии иную роль. Как показала практика, угнаться за грузовым судном совсем непросто. Многие пароходы способны набрать ход выше, чем мы в надводном положении. А если на борту транспорта имеется вооружение, то и вовсе может получиться кисло. Пробоины, и мелкие в том числе, подводной лодке противопоказаны куда больше, чем миноносцу. Поэтому с помощью орудия мы издали наносим повреждения, чем замедляем цель, затем сближаемся и атакуем минами из подводного положения.