Впрочем, возможно, я и ошибаюсь в оценке. Но как бы то ни было, а Рожественский продолжает находиться на Мадагаскаре. И вывод напрашивается только один — он ожидает подхода третьей эскадры…
Ах да. Смирнов предложил-таки Горскому схему, с помощью которой тот получил бы наличные и возможность восстановить мастерские. Комендант намеревался погасить в банке один из своих кредитов, а инженеру оставалось снять средства со своего счёта, пустив деньги на восстановление производства.
Казалось бы, вопрос решён и все довольны. Вот только Аркадий Петрович пересмотрел своё отношение к данному вопросу и отказался от этой схемы ввиду отсутствия экономической целесообразности. Слишком уж высоки риски и призрачны шансы извлечения выгоды. Вместо этого он предложил казне выкупить мастерские по остаточной стоимости и соглашался возглавить уже казённые мастерские, получая за свои труды жалованье.
— Аркадий Петрович, а что, если я компенсирую вам все затраты? — предложил ему я.
— Вы готовы внести полную предоплату? — спросил он.
— В настоящий момент нет, — вынужден был признать я.
— Не обижайтесь, Олег Николаевич, но идёт война. Вы всё время на переднем крае, и случиться может всё что угодно. Я предприниматель и не готов, как вы, безвозмездно жертвовать сотни тысяч, — покачав головой, отказался от моего предложения Горский.
— Я вас понимаю, — скрепя сердце вынужден был согласиться я.
И действительно, понимаю. Для меня происходящее вокруг, по сути своей, игра. Получится нагнуть старуху, вот и знатно. Не получится, улечу в другой мир и продолжу жить в своё удовольствие. Для него же это жизнь и другой не будет. Тем паче, что он-то для победы как раз сделал побольше иных. Н-но…
— Аркадий Петрович, а отчего не провернуть эту операцию с наличными со мной? Я ведь имею счёт в банке. Вот и появятся у вас средства.
— Это-то так, но вы не понимаете, Олег Николаевич, у нас попросту не получится восстановить мастерские. Японцы не позволят, и тогда все траты уйдут, как вода в песок.
— Ерунда. Как говорится — легко пришло, легко и ушло. А если получится, то польза будет несомненной.
— Ну что же, в таком случае нам следует поторопиться к Константину Николаевичу…
Мы успели позавтракать, прежде чем три состава с орудиями начали своё выдвижение на позиции. Японцы действовали с методичностью метронома, обстреливая город по три раза на дню. Возможно, им пока ещё попросту неизвестно о том, насколько убийственным их огонь был в прошлые разы.
Я, признаться, даже в мистику готов поверить. Понятно, что в известной мне истории мортиры в считанные дни смогли потопить перекидным огнём практически все корабли на внутреннем рейде. Однако на «Ретвизана», «Пересвет», «Победу», «Палладу» и «Баян» японцам потребовалось порядка тысячи тяжёлых фугасов. При этом количество попаданий едва достигло семи процентов. На обе мастерские они затратили куда меньшее количество, но цеха оказались практически полностью разрушены, а станочный парк повреждён.
— Ну что, началось, ваш бродь, — вооружившись биноклем, пристроился рядом со мной Казарцев.
— В процессе, — коротко ответил я, а потом пояснил: — Начинается.
— А. Ага. Мудрёно как-то сказали.
— Читать тебе побольше надо, Илья, вот что я тебе скажу.
— Так я и не против. Только заумные книжки мне в голову не лезут.
— А ты хоть те же любовные романы читай или детективы. Это, конечно, бульварное чтиво, но даже они расширяют кругозор и уж точно обогащают словарный запас, — наблюдая за составами, произнёс я.
— Какое чтиво? — уточнил сигнальщик.
— Книжки для развлечения и отдыха, — пояснил я.
— А. Это да. Такие читать не скучно. Только дорогие они.
— Мало заработал за войну?
— Тут-то грех жаловаться, только когда читать-то. Времени нет совсем.
— Ну с этим просто. Тот, кто хочет что-то сделать, думает, как это сделать. Тот, кто не хочет, думает, почему он не может этого сделать.
— Хм. Ваша правда, ваш бродь. Оно вроде и ни к чему мне.
— А ты хотя бы пробовал?
— Не-а.
— Ну так попробуй.
В этот момент под паровозом первого состава вспухло тёмное облако разрыва. Тот проехал по инерции какое-то расстояние и, скособочившись, застыл, окутавшись паром. Вряд ли там столь серьёзные повреждения, скорее машинист не растерялся и поспешил стравить из котла пар, дабы не дошло до большой беды.
До машинистов двух других составов пока не дошло, что случилось впереди, поэтому они продолжили движение. Наконец позади третьего с морскими орудиями вспухло точно такое же тёмное облако разбрасываемой земли и щебня. Признаться, повреждения железнодорожного полотна не назвать серьёзными. Там работы от силы на час, а то и поменьше, в зависимости от опыта рабочих. Но только в случае, если им предоставить это время, чего я делать не собирался.
Вооружился мощным фонарём и подал знак. С Дагушань сверкнул ответный огонёк о готовности принимать сообщение. И я начал отстукивать координаты для корабельной артиллерии. А вскоре рядом с составами взметнулись султаны земли от прилетевших пристрелочных чемоданов.
На совещании приняли решение, что в обстреле примут участие три броненосца, «Ретвизан», «Пересвет» и «Победа», как раз по количеству подвижных батарей. Сохраняющую боеспособность и всё ещё способную выходить в море «Полтаву» решили не привлекать. Да и проще так, если честно. Три броненосца, три цели.
Корабли развернули так, чтобы иметь возможность использовать кроме главного калибра, ещё и средний. Дальность стрельбы шестидюймовок позволяла без труда накрыть цель. Конечно, эллипс рассеивания никуда не делся, но я подобрал участок дороги так, что тот ложился не поперёк железнодорожного полотна, а практически вдоль.
При таких раскладах ничего удивительного в том, что уже с третьего залпа удалось добиться прямого попадания в платформу со снарядами батареи, находившейся посредине ловушки. В результате знатного бадабума раскидало половину платформ с мортирами, ну и получился качественный затор.
Это оставило слишком мало места для третьей батареи, пытавшейся маневрировать на незначительном участке. Впрочем, прилёт очередного фугаса, рванувшего прямо на путях, и вовсе практически лишил недобронепоезд подвижности. Зазор составил не больше полусотни сажен, что вполне уже вписывалось в эллипс рассеивания.
И тут я услышал над головой свист первой мины, прошедшей чуть в стороне в направлении станции Суанцайгоу, что левее нас. Пока я корректировал огонь броненосцев, Казарцев успел связаться со «Скатом» и отстучать Ложкину готовность к работе. Тот навёлся по имеющимся координатам и запустил пристрелочную мину. Разрыв вспух пыльным облачком значительно в стороне и с некоторым перелётом.
— Угол сорок семь, лево два, — на глазок внёс я поправку.
После чего вернулся к корректировке огня «Пересвета», так как состав протянул немного вперёд. Понятно, что всё равно остался в эллипсе рассеивания. Но, во-первых, у главного калибра он побольше, чем у среднего. А во-вторых, снаряды всё же кучнее ложатся к центру. Два состава уже замерли на месте, и их доколачивают «Ретвизан» с «Пересветом», а вот третий с морскими шестидюймовками продолжает дёргаться взад-вперёд, так и не угодив под накрытие. А ведь именно этого-то я и намеревался достать в первую очередь. Ну вот хочется мне с ним посчитаться.
Пока наводил морячков, мина со «Ската» упала неподалёку от пакгауза, что уже можно было считать накрытием. Вот уж в чём у меня не было сомнений. Ну а там полетели приветы один за другим с интервалом в три секунды. На станции хватало войск, так что на орехи досталось многим.
Одна из мин накрыла склад то ли продовольственный, то ли вещевой, отсюда не разобрать, но горел он знатно. Сразу две рванули на крыше пакгауза, но без видимого эффекта. Пока не попало в штабель с ящиками, в которых оказались снаряды или взрывчатка. Вот тут-то и рвануло, да так знатно, что сдетонировали и находящиеся внутри постройки, которая тут же пропала в огромном облаке пыли и дыма, брызнув в стороны кирпичами и обломками дерева.
