И уж никто точно не рассчитывал, что русский маршал Будённый рискнёт бросить эти войска, поддержанные курдской конницей, на юго-запад, на Багдад. А после того, как был оккупирован ещё и Ирак, на запад, через сирийские пустыни. Только теперь к нему присоединились ещё и арабы, очень быстро почувствовавшие на чьей стороне сила.

Ситуация с этим наступлением вообще сложилась парадоксальная. Мы, запустив провокацию с созданием государства Израиль в Северном Причерноморье, под эту идею сумели мобилизовать десятки тысяч евреев всего мира на борьбу с большевиками. Теперь коммунисты, передовые отряды которых уже вышли к Иерусалиму, вооружают находящихся у них в плену еврейских добровольцев и отправляют их к Будённому. Чтобы они могли принять участие в боях с англичанами на севере Палестины. За создание государства Израиль не в причерноморских степях, а на исторических еврейских землях.

После перехода на сторону большевиков нескольких еврейских добровольческих батальонов, позиции которых были буквально засеяны агитационными листовками, мы были вынуждены отвести их другие подразделения в глубокий тыл. Но и это не ликвидировало такого явления, как массовое дезертирство евреев. Хуже того, пароходы из Америки, на которых прибывают эти добровольцы разворачиваются либо по прибытии в порты назначения, либо даже по пути к ним. Но самое плохое — то, что этот вашингтонский калека, Рузвельт, от лица всех Соединённых Штатов поблагодарил Сталина за решение помочь евреям в создании Израиля в Палестине. И заявил о выделении Советской России безвозмездной помощи на перевозку войск, перебрасываемых в Палестину, и обустройство переселенцев. Одним-единственным политическим решением красные переиграли и нас, и англичан.

Всех переиграли. При деблокаде Одессы часть еврейских добровольческих батальонов, воевавших севернее и восточнее города, была окружена, уничтожена или взята в плен. Хорошо, что у большевиков не хватило сил, чтобы продолжать наступление дальше. Итало-румынским войскам удалось стабилизировать фронт по линии река Кучурган — Кучурганский лиман — Днестровский лиман. Именно туда были переброшены для усиления союзников и еврейские добровольцы. Но их сдача русским после вторжения большевиков в Палестину превратила эту линию фронта в настоящее решето. По сути, уже ничего не мешает красным двигаться от Одессы хоть на запад, к Днестру, хоть на север, в направлении Балты и Умани. Даже погода.

Наши и французские войска, действующие на севере Украины, в Белоруссии и уже на польской территории, в Виленской области, держатся благодаря последствиям недавно закончившейся весенней распутицы. Нам из разведывательных данных хорошо известно, что русские уже сосредоточили силы и средства для новых ударов. Но, видимо, ещё не совсем готовы к нанесению их. Всё-таки потери во время череды зимних сражений и у них, и у нас были значительными.

Самим начать наступление у нас не получится. За год боёв мы потеряли такое количество танков, самолётов артиллерийских орудий, что до сих пор промышленность Польши, Чехословакии, Франции, Великобритании не в состоянии восполнить эти потери. Тем более, нашим главным союзникам приходится поставлять технику и артиллерию не только нам, но и «младшим братьям» по Антибольшевистской коалиции: Турции, Румынии, Венгрии, Югославии и даже Италии, заводы которой не успевают компенсировать потери.

Разумеется, в период летней кампании 1942 года мы будем атаковать. Но, до тех пор, пока мы не сформируем полноценные ударные кулаки для ударов по большевистским ордам, это будут только контрудары. И эти кулаки мы сможем окончательно подготовить только через пару месяцев. А до середины нынешнего лета нам придётся вцепиться зубами в землю и перемалывать москалей на нынешних рубежах.

31

Майор Дмитрий Новиков, 30 мая 1942 года.

Раньше мне не доводилось бывать восточнее приснопамятного посёлка Звёздный на БАМе. А тут… И самое паршивое — в командировку послали накануне решительных действий советских войск на Украине.

Да, по нашей дивизии прорыва прокатилась очень серьёзная волна перемещений. Начиная с комдива Кривошеина, которого ещё в начале апреля отозвали в Москву для нового назначения. Потом мелькнуло сообщение о том, что ему присвоено воинское звание генерал-лейтенанта танковых войск, а дальше — совсем уж удивительные известия об отличившихся при разгроме Арабского легиона Эмирата Трансиордания танкистах генерала Кривошеина. В составе Ближневосточного фронта под командованием маршала Будённого. Я даже поржал про себя, поскольку переделал слова известной песни: «И на груди его светилась медаль за город Тель-Авив».

Есть такая буква! Семён Михайлович вместе с Семёном Моисеевичем откровенно рвутся в Израиль. Да что там рвутся? Если судить по газетам, которые мы с полковником Смирновым купили в Хабаровске, рассекли уже пополам. Как раз немногим южнее того самого Тель-Авива вышли на средиземноморское побережье. Блокировали с трёх сторон Иерусалим, растеклись по побережью от Тель-Авива до Ашкелона, наращивают силы для продолжения освобождения Палестины, как пока ещё называется эта местность, от британского владычества.

Честно говоря, я в полном охренении от такого исторического выкрутаса. Товарищ Сталин откровенно решил превратить «землю обетованную» в шестнадцатую советскую республику. Причём, Америка, где наиболее сильна еврейская диаспора, совершенно не против того, чтобы государство Израиль возникло на советских штыках.

Ну, не совсем, конечно, на советских. Как говорит майор госбезопасности Иванов (ох, что-то не совсем мне верится, что он всего лишь майор. Скорее всего, майором он был до приведения званий в госбезопасности к общеармейскому стандарту), там, в Палестине, активно действуют и курдские, и арабские, и персидские конные формирования. Ну, и конные дивизии и бригады из советских республик Средней Азии. А ещё — спешно переброшенные в регион и вооружённые пленные «перевербованные» евреи.

Отправляли на Дальний Восток, в общем-то, Николая Ивановича Смирнова. Как «зампотеха» дивизии. А он взял с собой меня, сославшись на то, что последствия моего ранения всё ещё сказываются. «Для представительности» меня повысили в звании до майора (впрочем, речь о присвоении очередного звания шла и до этого) и после беседы в здании НКВД на площади Дзержинского отправили на поезд, идущий до Владивостока.

К сожалению, так и не получилось повстречаться с Инной. Даже на несколько минут, пока поезд стоит на станции. Во-первых, он шёл не через Чебаркуль, а через Свердловск, а во-вторых, её уже нет в Чебаркуле, она теперь живёт под Кыштымом, где строится будущий «ядерный» город Озёрск. Будет ли он в этой истории называться также, пока не ясно, но строится на том же месте — на южном берегу огромного озера Иртяш.

«Город нашенский», как назвал Владивосток Ленин, поразил меня ландшафтом. Честно говоря, я вовсе не ожидал, что там столько гор, по склонам которых карабкаются жилые дома. Родной мой Миасс в сравнении с ним — равнина. Пожалуй, аналогии можно провести только со Златоустом, в котором, например, на склонах Косотура, горы Бутыловка и отрогах хребтов Уреньга и Урал-Тау улицы тоже располагаются террасами над городским прудом. Только «прудик» тут несравнимо больше — Японское море называется.

Зачем мы с полковником Смирновым здесь понадобились? Для оценки японских и американских танков. Друзьями за три года после Халхин-Гола японцы нам не стали, но СССР продаёт им бронетехнику для использования в войне против Великобритании и Франции на островах южных морей и в Индокитае. Поэтому наши дипломаты и договорились, что японские танки будут «вживую» сравниваться с нашими. Преимущественно устаревшими БТ и Т-26. А мы с Николаем Ивановичем дадим их танкистам некие консультации по боевому использованию танковых подразделений. Я — ротного и батальонного уровня, товарищ полковник — полкового и дивизионного. Ну, и проконсультируем, какая именно техника нужна нашим узкоглазым соседям, чтобы бороться с англо-французской бронетехникой.