Погода уже стоит тёплая, но земля ещё холодная. Поэтому в редуте сидели на деревянных чурбачках или кто на чём получится, лишь бы не на земле. Семён за этим следил строго и нещадно гонял если замечал сидевшего на земле стрельца даже не из своей полусотни.

Дежурный наблюдатель подал сигнал тревоги: -Пушки! Пушки на позиции!

-Ну, Иван свет Васильевич, не подведи, -попросил Семён, убирая трубку. -Твоими молитвами за нас, грешных. Сохрани. Защити. Не дай погибнуть вот так, не видя лица врага твоего. А коль помирать придётся, то дай возможность забрать врага на тот свет вместе с собой.

Уже приученные Семёном к регулярным обстрелам, стрельцы рассредоточились чтобы, случись попадание, оно бы накрыло двоих – троих, а остальные бы выжили. Специальные бортики должны были защитить бойцов от осколков, а прочные плащи натянутые на голову от комьев земли поднятых в воздух близкими попаданиями.

Раньше, в самом начале, педантичные германцы даже обстрелы из пушек пытались сделать регулярными, в одно и тоже время. Но пару раз подловив их и жестоко наказав, защитники отучили нападавших от совершения легко предугадываемых действий.

Вот и сейчас, едва с позиции германцев начался обстрел, как висевший в воздухе как раз на такой случай небесный корабль подошёл ближе, развернулся и накрыл позиции пушкарей ракетным залпом. Видимо те не успели оперативно отвести демаскировавшие себя пушки в тыл потому, что после первого ракетного залпа последовал ещё и второй. Воздушный корабль, для безопасности, висел высоко, не спускался и поэтому обстрел с него был не таким точным как хотелось бы. Но главное дело сделано – беспокоящий обстрел ядрами позиций русских стрельцов прекратился едва начавшись.

-Как там супостаты, пойдут в атаку? -поинтересовался Семён у наблюдателей.

-Пока всё тихо. Видимо на этот раз не пойдут.

-Ну и хорошо. Мы пока докурим да чайку спокойно попьём, -мудро решил старый солдат.

На самом деле фрагмент песни « я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она… » использован здесь совершенно не по назначению.

За простыми словами скрывается глубокий смысл. В популярной песни Максима Леонидова тысяча девятьсот девяносто седьмого года простым языком рифмованных строк описывается фундаментальная теорема квантовой механики, указывающая приоритет наблюдателя при формировании наблюдаемого в разрезе множественных реальностей сущего.

Итак, вашему вниманию:

Был обычный серый питерский вечер,

Я пошёл бродить в дурном настроении,

Только вижу вдруг идёт мне навстречу

То ли девочка, а то ли видение.

И как будто мы знакомы с ней даже,

Помню чей-то был тогда день рождения.

И по-моему зовут её Даша,

То ли девочку, а то ли видение.

Она прошла как каравелла по зелёным волнам,

Прохладным ливнем после жаркого дня.

Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она,

Чтоб посмотреть не оглянулся ли я.

…

Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она,

Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я.

Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я.

К середине лета стало окончательно понятно, что война империи и царства зашла в позиционный тупик. Воздушный флот под командованием цесаревича размолотил в щебень и сжег всё что горело на месте трёх самых крупных литовских крепостей откуда планировалось снабжать наступающие на русское царство войска. Это удлинило логистическое плечо, затрудняя снабжение и концентрацию войск.

Один раз воздушный флот попытался прорвать вглубь, видимо планируя лихой удар и захват тыловых городов как это получилось в Крыму. Но заранее озаботившийся созданием мощного ПВО, вместе с предоставленными королевой Изабеллой монстрами, император Фридрих крепко потрепал небесные корабли и второй попытки русские не предпринимали, опасаясь ни за что потерять оставшиеся в строю дирижабли.

С другой стороны Фридрих тоже просчитался, планируя взять с наскоку русские города и уж к началу лета сидеть в Киеве, а к концу принимать парад своих войск в Москве. Не получилось дойти даже до Киева, споткнулся на превращённых в крепости мелких городках.

Многозарядные огнебои. Обильный ассортимент наступательных и оборонительных гранат. Неповоротливые, зато почти неуязвимые операторы в крепкой броне – это же надо было додуматься, боевые экзоскелеты на основе средневековой технологической базы! А кроме того: оставшиеся дирижабли и залпы неуправляемых ракет, которыми оказалось самое мило дело накрывать артиллерию сверху вниз, оставаясь на своей стороне линии фронта в относительной безопасности. Всего этого вполне достаточно чтобы его бравые reichsritterschaft – лучшие воины человечества (по крайней мере из тех, кто остаётся человеком. Чудовищных изменённых создаваемых матерью монстров Изабеллой в расчёт тут не берём) разбивались словно волны о волнолом построенной царём Иваном обороны и вязли ней словно мухи в меду.

Пожалуй, собери Фридрих своих имперских рыцарей в единый кулак и попытайся давить в одном месте невзирая на потери, то он бы смог прорвать оборону, дойти до Киева... Но что тогда делать дальше? Тут ключевое слово «не взирая на потери». А обучение полноценного reichsritterschaft занимает годы и годы. И отсев там такой, что убыль мужского населения начинает бить по экономике без всякой войны. Нет, позволить себе потерять критически значимое число имперских рыцарей Фридрих никак не мог.

Вот и выходил классический позиционный тупик. Ни туда и ни сюда. Только солдаты продолжают умирать за пару сотен метров переходящей из рук в руки земли. И ладно бы только солдаты – reichsritterschaft тоже несли потери. Не такие чтобы прямо о-го-го, но там десять человек, здесь полсотни и вот уже набегает. И каких-либо идей позволяющих резко склонить чаши весов в свою пользу пока не имелось.

В общем сложившаяся ситуация императора Фридриха не устраивала категорически.

А русскому царю вроде ничего. После некоторого перерыва он снова начал посылать в Сибирь очередные экспедиции. Ставить там новые остроги и крепости. Проводя классическую русскую политику, когда не пытаешься под корень вырезать местное население или загнать их под сапог, и чтобы не пикнули. Наоборот – сибирским северным племенам предлагается русская культура, русская медицина и всё прочее что, в целом и в общем, называется одним словом – цивилизация. Дружа с одними против других, потом с другими против одних, хитрый царь и тех и этих втягивает в орбиту своих интересов. Уничтожаются только совсем отбитые разбойничьи племена, которые уже всех местных достали и сидят у них в печёнках. Часто уничтожаются они или при помощи или вовсе руками местных которых обучили и вооружили русские стрельцы.

Такая себе экспансия, когда встреченные дикари рассматриваются не как плесень под ногами бравых колонизаторов, а либо как будущие поданные, либо как деловые партнёры, с которыми можно и нужно иметь совместные дела к всеобщей пользе и процветанию. Причём право решать кем они хотят быть: подданными или партнёрами часто отдаётся самим дикарям. Секрет здесь в том, что если есть целое море воды и маленькое озеро, то, когда они соединяются, море поглощает озеро, а не наоборот.

Между тем, на восточноевропейском театре сложилась такая ситуация, что:

Император священной римской империи ищет выход из позиционного тупика в пошедшей не по плану войне.

Русский царь думает о том как бы ему скорее, опередив при этом события из оригинальной исторической линии лет на сто пятьдесят – двести, прибрать к рукам и включить в пределы царства красавицу-сибирь.