Вытирая лицо расписанной золотой нитью платком, Фёдор Васильевич сунулся к царскому мастеру с извинениями и выражениями глубокого почтения.

-Ничего страшного, -успокоил его Леонардо. -Сомнение суть первый признак настоящего учёного. Я не могу обижаться на то, что кто-то усомнился в моих или любых других словах. Каждый из нас должен всегда и во всём сомневаться и подвергать мудрость авторитетов испытанию, когда ему только это покажется правильным. Сомнения – наши крылья. Без них мы бы ползали, а не летали.

В реальной истории сamera obscura была вполне известна Леонардо и использовалась им чтобы передавать реальные пропорции и перспективу в картинах. Более того, он оставил её подробные описания.

Гуморальная теория крови - ведущая медицинская теория с античности аж до 19-го века, связывавшая "гуморы" (жидкости или "соки" тела, а именно: кровь, флегма, жёлтая и чёрная желчь) с темпераментами (сангвиник, флегматик, холерик, меланхолик), органами, временами года и стихиями. Соответственно считалась что все болезни от дисбаланса. В настоящее время признана несостоятельной.

К слову - вы тоже заметили определённое сходство гуморальной теории с "восточными" учениями о балансе в организме какой-нибудь фигни?

Теория зрительных лучшей – античная теория объясняющая способность «видеть» тем, что из глаз исходят невидимые лучи как бы «ощупывающие» предметы. Опровергнута и признана несостоятельной. Любопытно, что ещё в древности некоторые учёные, например Аристотель, также возражали против этой теории предлагая альтернативное объяснение схожее с общепринятым сейчас.

Когда на горизонте появились не тучи, но серебристо-серые шары русских небесных кораблей, командир размещённого в Гезлеве турецкого гарнизона был к этому готов. Конечно, насколько вообще можно быть готовым к плывущим по небу, словно по морю, кораблям, бросающим вниз бомбы, плюющимся огненными стрелами и выбрасывающим из своего чрева стрельцов что не падают, но медленно спускаются на раскрывшихся куполах из ткани.

Как можно быть готовым сражаться с противником, для которого не имеют значения крепостные стены и установленные на них мощные бомбарды. С противником способным видеть всё сверху, поддержать огнём или концентрировать десант именно в том месте, где это необходимо. С противником, у которого каждый солдат вооружён многозарядным огнебоем и десятком гранат.

С тем, кто меньше чем за месяц, по одному, захватил все крупные крымские города за исключением города-порта Гезлева.

Невозможно!

И всё-таки командующий турецким гарнизоном собирался дать бой. Какие бы летающие корабли не придумал проклятый русский царь, но никто не посмеет сказать будто Ахмед Челбаш испугался и сдал город без боя. Во имя султана Мехмеда, да святится его имя во веки веков. Аллах всегда на стороне верных и храбрых. Он поможет и защитит от козней шайтанов, поднявших тяжёлые корабли и несущих их по воздуху.

Но кроме веры в всевышнего и страха перед султаном, у Ахмеда имелись и некоторые другие основания полагать, что всё не так плохо, как может показаться и попытка удержать город может быть успешной.

Во-первых, он предупреждён заранее. Если на другие города русские сваливались как небо на голову, то слухи постепенно расходились, и беженцы смогли предупредить Челбаша и рассказать об обычной тактике русских.

Во-вторых, Ахмед собрал под своим началом крепкий кулак из бежавших или отступивших из других городов частей. И это, в своём большинстве, не местные степняки-татары, а элитные отряды янычар. Прибавить к этому турецкий гарнизон охранявший Гезлев и получится неплохая такая армия. Тогда как русских, на их небесных кораблях, по рассказам беженцев, всего несколько сотен человек. Наземную армию, подходившую к Гезлеву вместе с летящими по небу кораблями можно вовсе не брать в расчёт. Их меньше пяти тысяч человек, и они не имеют тяжёлой артиллерии, без которой невозможно пробить и взять высокие гезлевские стены. Главное, чтобы спрыгнувшие с неба воины не открыли им ворота и не впустили их в город.

Наконец, в-третьих, Ахмед Челбаш очень рассчитывал на помощь кораблей, стоящих сейчас в порту. Он уже связался с их капитанами и многие из них заверили его в своей полной поддержке.

Поднявшись на стены, Ахмед с тяжёлым сердцем всматривался в даль, где уже были видны невиданные прежде серые облака несущие под собой ладьи с русичами. За его спиной лежал притихший в ожидании большого сражения город. Высились тонкие иглы минаретов и каменные холмы монументальных дворцов с узкими, стрельчатыми окнами. Оставшиеся в порту корабли принялись расходиться и маневрировать чтобы не оказаться подпаленными в одной куче. Их белые паруса смягчали вид обезлюдевшего порта, а капитаны старались занять наиболее выгодные позиции.

Это было величественное зрелище – вид наплывающих на город небесных кораблей. Высоко над выгоревшей от солнца степи. Исторгая из себя струи дыма от пылающих внутри их машин иблисовских огненных сердец. Они надвигались неторопливо, но неотвратимо. И никакое земное оружие не могло достать до них пока они не спустятся сами, а этот час, как знал Ахмед из расспросов беженцев, неизбежно придёт.

-Прошу, о храбрейший, пройдите в укрытие, не искушайте судьбу, -взмолился следовавший за ним по пятам помощник.

Бросив на того злой взгляд, Челбаш кивнул. Позорно прослыть трусом. Но ещё более позорно показать себя глупцом погибнув от собственной неосторожности и без всякой пользы.

Тучи надвигались на замерший Гелзлев. Рукотворные тучи, летающие корабли зависли над городом. Вниз посыпались бомбы, раздались первые взрывы. Вынужденные оставаться на значительной высоте, чтобы избежать ответного огня янычаров, русы бросали бомбы не точно и больших разрушений получилось избежать. Горело несколько зданий, но на них уже работали пожарные команды. Похоже, что запас бомб у русов оставался невелик и бомбардировка вскоре прекратилась.

Немного повисев над городом, корабли разошлись в стороны и с них посыпался десант. Проинструктированные Ахмедом отряды янычар попытались сбивать медленно спускающихся парашютистов, но никто из них прежде не тренировался стрелять по летающим целям. А в случае массового огня целыми отрядами, летающие корабли отрабатывали по их местам скопления волной огненных стрел. Число пожаров в городе множилось. Пожарные команды не успевали тушить.

Со стороны порта послышались громкие хлопки. Умельцы из числа моряков сумели переставить самые лёгкие и дальнобойные мортиры на лафеты с регулируемым углом возвышения и сейчас пытались сбить из них небесные суда русов. Похоже, что у них получалось, так как небесные корабли пришли в движение. Трое осталось висеть над городом, а два развернулись в сторону порта принявшись осыпать маневрирующие суда огненными стрелами. Такая стрела, оставляя за собой дымный шлейф и попадая в парусную оснастку тут же поджигала её или растеклась огненной лужей по палубе. Горящее судно было уже не спасти. Команда покидала его.

Но что это? Один из двух гонявшихся за судами небесных корабля неожиданно вздрогнул и вниз от него посыпались разбитые доски. Лёгкое ядро угодило прямо в гондолу оставив в той здоровенную пробоину. Увы, небесный корабль совсем не тоже самое что морской. Сколько бы пробоин не имел корпус, но пока цел удерживающий его в воздухе огромный шар и работает паровая машина – небесный корабль продолжает оставаться в строю.

Перед городскими воротами кипел бой. В чадящем дыму и на горящей под ногами земли из-за множественных обстрелов сосредоточившихся здесь небесных кораблей, стрельцам и янычарам приходилось сражаться чуть ли не вслепую. На расстоянии в десяток шагов уже мало что видно. От дыма пожарищ першит в горле. Отрывистые выстрелы многозарядных огнебоев русских стрельцов уверенно перекрывают неуверенные хлопки однозарядных османских.