Чёрная как смоль крупная птица невидимая на фоне ходивших над городом по-зимнему низких и тёмных туч яростно била крыльями описывая круг за кругом, высматривая одну ей ведомую цель. Но вот похоже она нашла её. Сложив крылья, птица устремилась вниз, прямо в открытое окно, за которым увидела человека, одного из тех, чей образ намертво выжжен у неё в памяти.

Конрад фон Румпенхайм, епископ ахенский, подошёл к окну чтобы закрыть его. В комнате жарко горел камин, но холодный воздух с улицы создавал неприятные сквозняки, заставляющие пожилого епископа, недовольно ёжится. Он сам велел слугам открывать окна и проветривать затхлый воздух. Но сейчас они не успели закрыть окно к его приходу, и он вынужден сделать это самостоятельно.

Однако едва фон Румпенхайм показался возле окна как что-то большое и чёрное снаружи влетело внутрь, распластавшись прямо на полу. Старый епископ испуганно отшатнулся. Тем временем влетевшая внутрь птица запрыгнула на стол и хрипло, но отчётливо, прокричала: -Императора!

Епископ перекрестился.

-Послание! Послание для императора Фридриха! -продолжала кричать дьявольская птица. К её лапе и в самом деле был привязан плотно запечатанный конверт.

-Кто ты, птица? -спросил Конрад.

Но вместо ответа получил всё тоже самое: -Послание для императора Фридриха!

Сам император Фридрих Третий Габсбург в это время находился во дворце Карла Великого. О неожиданном посланце ему донесли уже через полчаса. Снятый с птицы и раскрытый, во избежание неприятных сюрпризов, конверт поднесли императору на подносе вместе с перчатками, которые следовало вначале надеть чтобы после ознакомиться с самим письмом на случай его возможного отравления.

Защитив руки перчатками, Фридрих с интересом взял лежащий на подносе всего один листок и развернул его. По тому, кто и как доставил письмо, он уже знал, что отправила его Изабелла Кастильская прозванная Католичкой и называющая себя Святой Королевой. Только она одна, среди всех прочих, смогла пронесли через границу нулевого момента колонию самовоспроизводящихся медицинских нанороботов видимо по тому, что те уже давно стали неотъемлемой частью её тела. С помощью своих нанороботов так называемая «святая королева» плодила разных чудовищ изменяя людей и животных называя это благословением.

Так, посмотрим, чего же хочет сказать ему мать монстров.

Фридрих замер, вчитываясь в написанные аккуратным, женским почерком строки. На резном столике осталась лежать его личная записная книжке, где Император как раз делал пометки до того, как слуга принёс поднос с письмом. Гудел камин жадно пожирая дрова и источая волны сухого, расслабляющегося тепла. Пара придворных дам, с которыми Фридрих собирался провести этот вечер неподвижными статуями замерли там, где сидели. Они были выдрессированы, что когда Император работает, то его лучше не отвлекать.

Наконец, закончив с письмом, Фридрих швырнул его в огонь, снял перчатки и бросил их на поднос.

-Значит Мехмед решил для начала поточить зубки о русское царство, -задумчиво проговорил Император, глядя на огонь и совершенно не обращая внимание на ожидающих от него хоть какого-то сигнала придворных дам. -Вполне ожидаемый и довольно благоприятный для нас исход. Царь Иван отнюдь не прост и раскусить построенный им орешек будет не так-то просто даже со всеми возможностями Османской Империи. Понятно, что Мехмед хочет завладеть технологиями русских и уже потом повернуть против нас во всеоружии. Вопрос – позволим ли мы ему поступить так? Определённо не позволим.

Королева Изабелла предлагает временное перемирие между ними двумя и совместный удар в тыл Мехмеду сразу, как только тот разгрызёт русский орешек, но ещё не успеет прожевать и проглотить его мягкую сердцевину. Пусть Мехмед разберётся с русским, а они ударят в тыл османам и тогда, на просторах большой игры, в её Европейской части, станет значительно менее людно. И значит шансы каждого из оставшихся заполучить главный приз только лишь возрастут.

Хороший план.

Но Фридрих придумал ещё лучший. Пусть Изабелла сама бьёт в тыл Мехмеду когда тот разберётся с русским царством. А войска священной римской империи только сделают вид, что они заодно с войском Изабеллы Кастильской, пропустят его вперёд и добьют ударом сзади. Изящный финт. Предательство внутри предательства. Минус трое претендентов на главный приз значительно лучше, чем просто минус двое. Оставалось лишь предпринять некоторые меры на случай, если Изабелла сама задумала провернуть нечто подобное уже в отношении его самого.

-Дамы, -вспомнил Фридрих о скучающих прелестницах. -Прошу простить, государственные дела не терпели отлагательств. Но теперь я полностью ваш. Напомните, на чём мы с вами остановились?

***

Примерно в это время, когда император Священной Римской Империи удивлял придворных дам показывая им некоторые, ещё неизвестные в этом времени, приёмы любовных утех. Изабелла Первая Кастильская стояла на вершине одной из башен, наблюдая как в темнеющем небе скрывается ещё один её крылатый посланник. На этот раз она отправила его к султану Османской Империи, Мехмеду Второму, прозванному Завоевателем.

Письмо начиналось описанием коварства Фридриха Габсбуркого лелеющего коварный план ударить Мехмеду в спину когда тот отвлечётся на русских. От своего лица королева предупреждала султана об опасности и предлагала помощь чтобы разбить императорское войско, ударив по нему с двух сторон, зажав между молотом и наковальней.

Кто бы из них не согласился на её предложение: султан или император, королева всё равно будет в выигрыше.

Отправив посланника, модифицированную птицу, Изабелла спустилась с башни. У неё ещё полно дел. Её новый проект, когда она решила не ограничиваться только изменением одного единственного организма будь то человек или животное, а перешла к слиянию сразу нескольких, выделению и развитию их лучших черт, давал поразительные результаты. Останавливаемая скоростью воспроизводства медицинский наноботов и не желая никому раскрывать своей тайны, королева Изабелла оставалась сильно ограниченной в количестве проводимых ею вмешательств. Нет, она не могла брать массовостью, как все остальные, бесконечно тиражировать свои творения. Её путь скорее качественное, чем количественное усиление. И боевые химеры отличное подспорье и важная веха на этом пути.

К вящей славе Господней!

И здесь даже нет никакого святотатства. Если всё сущее создано кем-то одним, значит и её творения это его творения. Просто Он творит через неё, пользуясь ею также как она пользуется наоноботами чтобы сращивать плоть, удлинять и наращивать кости, подавлять иммунный ответ на приживление части чужого организма и так далее. Фатализм – дорога без возврата. Раз вступив на неё, можно идти по ней всю свою жизнь.

И если сначала, пока в её сознании ещё гремели отголоски нулевого момента, а перед глазами стояли картины совсем другого мира, Изабелла всего лишь использовала повальную религиозность свойственную для этого времени как хороший и удобный инструмент. Но проходили годы. Даже десятилетия. Картины прошлого отдалялись, тогда как окружающий её мир проникал в Королеву словно насыщенный раствор, медленно фильтрующийся через простейший марлевый фильтр. Что-то задерживалось, а что-то и проходило.

Верила ли она раньше – определённо нет. Верит ли сейчас – сложный вопрос. По крайней мере в свою миссию и в свою цель она точно верит. И если чтобы добиться их придётся переступить через пределы человечности, то пусть будет так. Она их переступит. Может быть, уже переступила.

Ранняя весна постучалась в московские окна весёлой капелью. Скопившийся за зиму снег активно таял ясными солнечными днями и подмерзал ночами. Сковавший реку лёд трещал, грозился, но пока ещё оставался недвижим и крепок.

Царские доглядчики докладывали Ивану Третьему что султан Османской Империи, Мехмед Второй, готовится к большой войне. Всю зиму царским стрельцам пришлось нести усиленную службу охраняя мануфактуры и заводы, мастеров и их учеников. Заранее наводнивший Русь шпионами и диверсантами, Мехмед пытался изнутри подорвать основу мощи его державы чтобы к концу зимы и началу войны русское царство подошло уже уставшим и обескровленным. И эта тактика приносила свои плоды.