Мехмед Второй Завоеватель

Наиболее выдающийся правитель османской империи, достигшей в 15-ом веке пика своего могущества и ставшей одной из крупнейших мировых держав.

В 1453-ем году захватил Константинополь положив конец Византийской Империи. Позже перенёс в него столицу переименовав город в Стамбул.

Расширил границы на Балканах и в Малой Азии.

Подчинил Сербию, Боснюию и Герцеговину.

Захватил часть Венгрии.

Создал эффективную систему государственного управления и успешно развивал торговлю (особенно морскую).

И это всё в одной только реальной истории. Представляете, что он мог бы натворить если бы умел в псионику как в рамках данного романа?

Весь день с утра Леонардо и Михаил работали надо описанием самолетящих огненных стрел, прозванных иностранным словом «ракетами». Точнее Леонардо приводил в порядок записи, а Михаил, в основном, слонялся рядом, жаловался на то, что производство ракет было решено выносить из Приказа Дивных Дел в отдельную, только-только достроенную специально для этого дела, мануфактуру. Михаил вслух мечтал о царской награде, вроде как положенной им за работу над огненными стрелами. Он перебирал имена знакомых девушек мечтая, как одной купит бусы, другой расписной платок, а третьей браслет и как те девушки будут радоваться подаркам и его целовать. В общем всячески мешал и отвлекал Леонардо от бумаг.

Но мастер не обижался. Слушать Михаила было легко и приятно. Да и в целом Леонрадо сейчас чувствовал себя как сытый кот вдоволь наловивший мышей и по той причине временно не обращающий внимание на подозрительные шорохи в погребе и в сенях. Он смаковал удовлетворение от хорошо проделанной работы как иной пьяница, раздобывший по случаю бутылку, смакует и перекатывает на языке первый, самый вкусный и многообещающий глоток.

Конечно, вскоре это чувство пройдёт и захочется нового вызова, новой задачи, но пока, пока можно расслабиться и насладиться ощущением хорошо сделанного дела. Опять же царь Иван, говорят, никогда не скупился на награды тем, кто действительно сделал что-то полезное.

-Подарю Ленке браслет, -вслух мечтал Мишка.

-Так Катьке вроде бы хотел браслет подарить, -поправил Леонардо.

-Нет, Ленке – браслет, а Катьке – бусы, -тут важно не перепутать, я уже обещал.

-Надо было обещать всем браслеты, тогда бы не перепутал. Да и вообще: зачем морочить головы сразу трём девушкам? —спросил Леонардо. -Выбрал бы одну и хорошо.

-Ничего ты не понимаешь!

-Куда уж мне, -усмехнулся мастер.

-Это закон компенсации.

-Какой ещё закон?

-Ну вот смотри: на тебя девушки заглядываются? Заглядываются. А ты проходишь мимо, весь такой погруженный с головой в высокие материи. Потому и приходится мне за тебя отдуваться, сразу троих радовать. Цени мою самоотверженность!

-Ценю. Ты уже всю царскую награду мысленно распределил кому на браслеты, а кому на бусы?

-Браслеты, бусы – ерунда. Только чтобы девиц порадовать. Я ещё матери хочу такую новую штуку купить, которая сама бельё стирать станет, -пообещал Михаил.

Заинтересовавшись, Леонардо оторвался от записей: -Как это?

-Там маленький движетель установлен. Раскочегаришь его и дальше он сам, ты только грязную одёжку туда закидывай и обратно чистую забирай. Настоящее диво, почти как наши ракеты. Но дорогая зараза, только с царской награды и покупать.

-А мать что?

-Не говорил, а то откажется. Скажет не надо ей и лучше сама, но это всё ерунда. Я привезу, без спроса, установлю и пусть пользуется и соседям, за деньгу малую, пользоваться дозволяет. Пусть все соседи знают как сын её, Мишка, в городе хорошо устроился и высоко поднялся раз матери такие подарки дарит. Пародвижители то у нас в деревни уже есть. Два на общинные деньги куплены, а один, маленький, староста лично для себя приобрёл. А таких машин чтобы сами стирали ещё ни у кого в доме нет, я первый буду!

Раздавшийся в отдалении, приглушенный стенами, звук взрыва заставил Михаила прерваться на полуслове. Но мало ли что могло взорваться или просто очень сильно громыхнуть. В конце концов это ведь Приказ Дивных Дел, а не институт благородных девиц, которые даже между собой переговариваются не иначе как полушёпотом.

-Нет в тебе должного смиренья. Правильно говорит отец Григорий, -укорил друга Леонардо. Именно друга потому, как работая над одним и тем же делом в течении длительного времени невозможно оставаться друг к другу равнодушным. Тем более что оба в том возрасте, когда кровь кипит, а душа требует лихих свершений. Или подружишься или разругаешься вдрызг – третьего не дано.

Опять громыхнуло. На этот раз кажется будто ближе или просто громче. И чудится будто кто-то кричит. Что там вообще такое происходит?

-Пойду гляну, -решил Мишка.

-Вот-вот, сходи, а то только меня отвлекаешь, -проворчал Леонардо, но стоило другу уйти и воцариться тишине как сразу сделалось скучно и словно бы сумрачнее, будто сам свет дневной немного померк.

Скорее всего на солнце наползла очередная туча, ничего сверхъестественного. Но это был отличный повод отвлечься от работы и слегка размять затёкшее от долгого сидения тело.

Леонардо подошёл к небольшому окну затянутому, вот диво так диво, мутноватым стеклом. Царские умельцы пока не умели выплавлять большие и чистые, как вода, листы стекла, хотя царь был уверен, что это возможно. На данный момент вершиной их мастерства являлись небольшие, размером чуть больше ладони и толщиной в палец, пластинки, в целом прозрачные, но немного мутноватые. Однако и такие пластины шли в дело, их вставляли в окна закрывая вход в помещение зимней стуже, но пропуская некоторое количество света, что позволяло использовать меньше свечей для освещения или вовсе обходиться без них если работать рядом с окном. У себя на родине Леонардо видел такое только в дворцах-крепостях итальянской аристократии, но и там использовались решётчатые конструкции с совсем небольшими вплетёнными стёклами. Здесь же русский царь, казалось, задался целью вставить стёкла даже в окна простых горожан. Того и гляди, что и крестьяне, со временем, обзаведутся подобной роскошью. По крайней мере наиболее зажиточные из них, старосты деревень и те, чьи отпрыски смогли продвинутся на царской службе.

Вспомнив как пару минут назад, Михаил расписывал машину, самостоятельно стирающую бельё с помощью небольшого парового двигателя. Он собирался подарить её своей матери, обычной крестьянке, как только получит царскую награду. Леонардо оставалось лишь покачать головой. Подобное невозможно ни в одной стране, кроме русского царства. И он, кажется, уже почти привык к тому, что если царь Иван за что-то берётся, то делает это с поистине царским размахом. Нужен кирпич? Ставим завод за заводом пока этого кирпича не станет столько, что все новые дома будут строиться из него одного. У алхимиков получилось сварить стекло? Значит строим мануфактуру за мануфактурой, обучаем сотни подмастерий и варим столько стекла, что его хоть в окна вставляй. Что, впрочем, он и делает.

Несмотря на некоторую мутность, можно разглядеть как за узким окном метёт разыгравшаяся пурга. Ветер швыряет пригоршни снега прямо в стекло суля неприятную дорогу любому путешественнику рискнувшему по такой погоде пуститься в дальний путь. В комнате, напротив, тепло. В подвалах под башнями Приказа Дивных Дел расположены огромные печи. Не только для обогрева, на них кузнецы плавят металл, а алхимики, смешивая одно с другим, пытаются получить что-то третье. Но в зимнее время открывается хитрая система заслонок, пуская их жар внутри стен, обогревая весь Приказ.

Какие-то щелчки, доносящиеся с улицы всё время отвлекали Леонардо от благостных размышлений. Пока он наконец не задумался что же это могло быть и, неожиданно, понял – выстрелы из огнебоев. Похоже там, снаружи, шёл нешуточный бой. Нужно было что-то делать, но понятия не имел что именно.