Те из горгулий кому получилось выжить, как-то залечить раны и не погибнуть под пылающими развалинами, постепенно собирались вокруг Марьи.

Совсем скоро что Фридрих, что Изабелла, что русский царь получат описание произошедшего сражения и сделают свои выводы. Показавшими себя эффективными приёмы получат дальнейшее развитие, неэффективные заменятся чем-нибудь другим. Формально первую большую битву выиграл русский воздушный флот. Ведь крепость лежит в руинах и по этим руинам сейчас гуляет огонь. Но понесённые потери не позволяют говорить о безоговорочной победе. Безвозвратно потеряны пять кораблей и ещё два пострадали настолько сильно, что на обратном пути их пришлось брать «на воздушный буксир». Потери в элитных войсках небесных стрельцов крайне значительны. Несколько дивов погибло. Обстоятельно, насколько это возможно, разобрав каждый случай потери дивного доспеха, Иван Молодой пришёл к выводу что ни один из них не мог быть захвачен противником. Все они остались там, под сгоревшими развалинами и это была одна светлая мысль. Прекрасно показавшие себя в реальной битве дивные доспехи не должны достаться врагам ни в каком виде. Это было очень важно.

***

Коростень и Овруч. Житомир и Чернобыль - все немногие уцелевшие города к западу от Киева полученные русским царством по результатам короткой войны после попытки Литвы воспользоваться смутой и вернуть себе Киев были превращены за зиму в укреплённые пункты. Каждый обзавёлся несколькими линиями обороны на подобии тех, что были созданы в Тульской крепости против осман. Впрочем, здесь был другой враг и другая специфика.

Старому стрельцу Семёну не привыкать воевать в окопах. Он один из тех, кто прошёл и битву за Венёв и оборону Тулы.

Собственно, если так посмотреть, Семён всю свою жизнь был солдатом. Военное ремесло, при царе Иване свет Третьем Васильевиче оплачивалось более чем хорошо. Для семьи какого-нибудь крестьянина или городской бедноты пропихнуть сына в стрельцы означало хорошее такое подспорье и надежду выбраться из вековой нищеты если только глава семьи сам не станет глупить. Пока один или два старших сына служат стрельцами, другие дети, на присылаемые ими деньги, имеют возможность получить образование вместо того, чтобы ежедневно убиваться на хозяйстве. Всякому известно, что образованному человеку живётся легче и проще. Он может стать ремесленником - углублённо изучить какое-нибудь ремесло, которое будет кормить его и его семью всю жизнь. Может попробовать пойти в помощники к купцу и, со временем, выслужиться у него в приказчики, а то и самому открыть собственное дело. Может пополнить ряды «государев людей» и вовсе как сыр в масле кататься. Но почти для всех подобных семей самым первым шагом из круговорота вековой нищеты, когда весь день работаешь в поле, а всё равно частенько вынужден укладывать своих детей спать голодными стала как раз возможность пойти стрельцом в царскую армию. Попасть туда не так просто. Мало быть молодым, так нужно быть ещё и здоровым. Других требований нет, но и эти выполнить не так просто. Много вы видели богатырей при регулярном недороде, голоде и необходимости выживать зимой в землянке накрытой деревянной крышей - скатом? Но всё же, всё же…

Семён за свою жизнь в сначала княжеской, а после в царской армии скопил неплохое состояние и мог считаться относительно богатым человеком. В сравнении с каким-нибудь крестьянином из глубинки он и правда богат как Крез. В сравнении с купцом средней руки – примерно так-сяк, до средней планки худо-бедно дотягивает. Семьёй он не обзавёлся. Родни у него не было. Сгинула родня в бурном круговороте событий пока царь Иван перековывал Московское княжество, словно мягкий металл, требующий неоднократной закалки чтобы превратиться в твёрдую сталь, чтобы стать русским царством. Так и вышло, что тратить особенно некуда. Деньга копится. А единственной семьёй для Семёна, его матерью, женой и сестрой стала армия. Молодые стрельцы коих часто отдавали в обучение старому солдату воспринимались им как собственные дети. Он учил их военной науке, а они, со временем, уходили или погибали, но взамен приходили другие и всё по новой.

-Германец совсем другой враг, -поучал Семён молодёжь в свободное время. -Не такой как турок.

-А в чём разница, дядька Семён? -поспешил спросить молодой смуглый стрелец, похоже откуда-то с юга, может быть даже из недавно вошедшего в состав царства крымского полуострова.

Старый стрелец огладил свою гордость - небольшие, но аккуратные усы и выждав несколько секунд, как бы без слов укоряя прервавшего его рассказ торопыгу, степенно продолжил: -Разница в том, что германец шибко ловок, прыгуч и силён. Если он до твоего редута добежал, то дело плохо. Разве только многозарядный десантный огнебой поможет против него, да и то не факт, что выйдет. Мне лично доводилось видеть, как этот их «рысарь» кувыркался, прыгая выше своей головы да так быстро, что ствол за ним не успеваешь поворачивать. Или ещё, у них фокус есть – отбивать пули мечом. Мечи они носят широкие, тяжёлые. Такой с трудом поднять можно, а этим гадам всё ни по чём. Махают ими словно соломинками.

Углубившись в воспоминания, Семён осуждающе качал головой и цокал языком.

Переглянувшись, молодые стрельцы ткнули в бок самого молодого, им снова оказался тот смуглый юноша что сидел ближе к старому стрельцу и именно ему пришлось осторожно выводить старика из воспоминаний.

-Дядька Семён?

-Чего тебе?

-Расскажи, как германцы пули мечом отбивают!

-Да, отбивают, -согласился Семён. -Ты в него порой выстрелишь, а он хоп, меч подставит под пулю, и та летит в сторону. Не успеешь оглянуться как этим же мечом тебе голову и срубит.

-А что тогда с германцами делать если они пули отбивать умеют?

-Ты стреляй шибче– все не отобьёт. Для этого многозарядные десантные огнебои и нужны. Ну или отряд стрельца в три, а лучше всё же сразу в пять, чтобы одним залпом снести наглеца и сразу его упокоить. Ещё лучше: связку гранат ему под ноги бросай. Он тогда подпрыгнет, а ты его в полёте и подстрелишь. В прыжке они пока ещё мечами пули отбивать не научились. По крайней мере я не видел такого.

-Дядька, скажи, что делать если германцы всю линию заняли и кишат там в окопах как саранча? Как отбивать её у них обратно?

-Об этом даже не думайте! -предупредил Семён. -Сколько людей поначалу потеряли, пытаясь по горячим следам отбить обратно свои редуты – не счесть! С германцем ведь как: издалека по нему пострелять через «охтический» прицел самое милое дело. Или, когда несколько сотен стволов одновременно бьют, попробуй ещё увернись. Но если пришлось сойтись с германцем накоротке, то считай, что смерть уже дышит тебе в затылок и примеривается как половчее твою душеньку на небо забрать. Коли германцы заняли оборонительную линию, то туда пускают пару дивов и уже за ними стрельцы идут. Иначе никак. Видели, небось, дивов?

-Железных людей?

-Правда, что из нельзя убить?

-А чем их кормят, тоже железом?

Семён поднял руку призывая спорщиков мгновенно замолчать: -Во-первых убить можно кого угодно, главное создать нужную плотность огня. Во-вторых, там внутри, под доспехами, живой человек. Называется – оператор. И ест он не железо, а суп и кашу, такие же как ты пихаешь в свою бестолковку. При этом дивная броня не боится ни выстрела из ручного огнебоя, ни сильного удара мечом. А если германцы какую пакость затеют, то идущие за спиной дивов стрельцы мигом вмешаются. Только так захваченные редуты и можно отбить обратно.

Один из стрельцов возразил: -Видел я германских стрелков! Обычные люди. Огнебои у них попроще и стреляют похуже.

-Не путай тех, что с тяжёлыми мечами и остальных, -наставительно ответил Семён. -Те, что с мечами и прыгучие как черти – те у них «рысари» называются. А остальные простые солдаты, как мы, похуже только.

-Почему похуже?

-Потому, что за нас сам царь Иван Васильевич боженьку просит, а за них просить некому и некого. Разве только диавола какой их генерал уговаривать станет. Но много ли пользы от дьявольской помощи? -Семён с грозным видом расправил усы показывая, что дополнительные вопросы здесь не уместны.