Но всё должен будет показать результат первого крупного сражения.

Обе стороны приготовили друг другу множество неприятных сюрпризов и важно понять какие из них окажутся пустышками, а какие покажут себя настоящими «ноу хау».

***

Закутавшись в просторный тёмный плащ, словно скорбящая вдова, Марья Петровна стояла на вершине башни вместе с барном Рамкапрофом – доверенным лицом Императора Фридриха поставленного им командовать оборой замка. То, что сама крепость, по факту, принадлежала Литве, императора нисколько не смущало. Да и чего смущаться, здесь и сейчас находилось столько имперских рыцарей что их с лихвой бы хватило чтобы завоевать всю Литву возникни у Фридриха желание включить её в свою империю.

Барон Рамкапроф выглядел несколько тучным. Такой жизнерадостный, весёлый толстячок если не знать его близко. Вынужденная какое-то время плотно работать с ним, по велению Матери обеспечивая поддержку, Марья успела узнать и другую его сторону. Охочий до простых житейских радостей барон открылся ей с новой стороны как жёсткий, до жестокости, руководитель готовый любыми способами обеспечить выполнение поставленного императором плана подготовки вторжения в русское царство. Причём «любыми способами» то и означало. Если бы можно было ускорить строительство укреплений или подготовку солдат, например, принося в жертву малых детей, то барон, без сомнений, пошёл бы на это. Ведь империя прежде всего. То есть – вообще всего.

Но сейчас они оба, каждый ставленник своего господина, с вершины открытой башни наблюдали за разворачивающимся и строящимся в боевой порядок русским небесным флотом.

Это было тревожное и внушительное зрелище. Полтора десятка огромных серых шаров и узких блестящих ладьей удерживаемых ими в воздухе. Небесные исполины двигались медленно, отчего создавалось ощущение их общей неторопливости. Синхронно, как будто перевшие пончиков, но не потерявшие грации, балерины размера овер-сайз - дирижабли разошлись в стороны и сошлись снова, но уже выстроившись в боевой порядок. Разбившись на три пятёрки они с трёх сторон принялись заходить на крепость.

Удостоверившись, что это не обманный манёвр и русские действительно начали атаку, Рамкапроф приказал почтительно стоящему за спиной адьютанту: -Поднимайте шары!

Затем он повернулся к Марье.

-Ваши э-э-э люди, готовы?

-Мы всегда готовы, -подтвердила она, разглядывая его побелевшее от внутреннего напряжения лицо с проступившей на нём красной сеткой кровеносных сосудов.

-Прикажи пушкарям не открывать огня без команды. Пусть гибнут под бомбами – мне плевать. Но если хоть одна сволочь выстрелит без команды, то после боя весь десяток окажется на плахе, -жёстко приказал барон, отсылая адьютантов одного за другим. По мере донесения приказов адьютанты возвращались, образуя нескончаемый круговорот.

Марья сказала: -Я выпускаю птиц.

-Русские ничего не заподозрят?

-Не должны. Это ведь просто птицы. По крайней мере с виду. Вполне нормально что вспугнутые приготовлениями к бою птицы поднимутся с земли и станут носиться между крышами, -пожала плечами девушка. -Им нужно заранее набрать высоту чтобы стрельцы не успели расстрелять их ещё на подлёте.

-Делай как считаешь нужным, -кивнул Рамкапроф. -Я не очень разбираюсь в вашем проклятом колдовстве.

-Это божественная благодать, -без особого убеждения возразила Марья.

-Ну да, конечно! -сплюнул барон.

Не обращая внимание на спутника, Марья достала из-под плаща белую словно снег голубку. Птица в её руках выглядела как настоящая, только сидела смирно и лишь чуть заметно вздрогнула, когда она погладила её кончиками пальцев.

-Лети! -повинуясь взмаху руки голубка вспорхнула вверх и минуту спустя, по всей крепости, стали взлетать другие птицы, для которых полёт белой голубки послужил сигналом.

Когда-то, в прошлой жизни, влюблённый в неё молодой мастер рассказывал Марье про огненные стрелы. Он называл их ракетами. С каждым новым днём прошлые воспоминания до момента перерождения становились всё суше. Она словно бы отдалялась от них или они от неё всё дальше и дальше. Воспоминания о том, что она чувствовала, что ощущала – пропадали практически полностью. Оставалась только картинка и память о сказанных или услышанных словах. Сухая, словно мёртвое дерево, память без ощущений, без звуков, без запахов – без всего. Максимально обезличенное знание. С каждым днём всё больше и больше.

Почему она вообще вспомнила сейчас о молодом мастере и его ракетах? Ах да, он тогда ещё жаловался, что, после запуска в цель, ракетой нельзя управлять. Она не сможет обойти внезапно возникшее препятствие или погнаться за успевшей отвернуть целью.

А вот благословлённые Матерью птицы умели преследовать свою цель. Они, как тогда сказала Мать – самонаводящиеся. Да, такое любопытное слово – самонаводящиеся. Обычные птицы, несущие в себе благословение Господне дарованное Матерью неразумным пернатым тварям.

Заранее приготовленные, наполненные горячим воздухом из печей, в крепости один за другим прорастали и взлетали шары. Фридрих всё же смог создать лёгкую и прочную ткань годную для оболочки воздушного шара. На паровую машину позволяющую идти в нужную сторону против ветра он даже не замахивался. Всего лишь воздушный шар способный подняться на двести или триста метров вверх и там зависнуть на тонкой нитке. Хочешь подняться выше – нужно обрезать удерживающую нить так как её суммарный вес съедает значительную часть общей подъёмной силы шара.

Увидев поднимающуюся в воздух шары, русские занервничали, но не отвернули и пошли в атаку. Поднятые вверх, в корзинах под воздушными шарами имперские стрелки и небесные стрельцы с царских дирижаблей обменялись выстрелами. Попасть в огромный надутый шар не так сложно, но пуля оставляет лишь крохотную дырочку. Нужно много подобных отверстий и много времени чтобы расход тёплого воздуха вынудил небесное судно совершить незапланированную посадку. Попасть в болтающуюся под шаром гондолу уже сложнее, а в человека в ней и того труднее. Здесь решающее слово сказало то, что все небесные стрельцы вооружены многозарядными огнебоями или дальнобойными однозарядными, но зато с оптическими прицелами. И качественный и количественный перевес в огневой мощи сразу же сказался в пользу русских стрельцов.

На отдельных воздушных шарах имперцы попытались поднять в воздух пушки. Однако стрелять из пушки находясь при этом в корзине, привязанной за верёвки к воздушному шару то ещё развлечение для полных извращенцев. В лучшем случае получается сделать один, самый первый, неприцельный выстрел. После которого корзину ещё долго мотает в воздухе, а иногда она даже отрывается и пушка, вместе с расчётом, благополучно падает вниз.

Но где-то шары поднимали не пушки и не стрелков, а здоровенных, похожий на горгулий существ со сложенными в виде горба за спиной крыльями. Полноценно летать они не могли, но планировали неплохо. Падение с высоты им ничем особым не грозило. Отдельные пули их тоже не брали лишь вырывая куски мяса, но, чтобы гарантированно убить такую тушу её следовало очень плотно набить качественным свинцом. Десяток или лучше несколько десятков попаданий пока концентрация свинца в организме твари не превышала летальную для неё норму.

Поднимаясь на воздушных шарах как можно выше, горгульи прыгали с них пытаясь спланировать прямо на борт русских небесных кораблей. И это работало. Пусть монстров было не так чтобы много – больше сотни, но точно меньше двух сотен. Часть из них получилось сбить в полёте. Часть вынуждена была спрыгивать, спасаясь, с падающего воздушного шара до того, как тот успевал набрать необходимую высоту. Но некоторые всё же достигли своей цели спланировав, спрыгнув или хоть как-то зацепившись за воздушные корабли.

Небесных стрельцов готовили к тому, что они сами должны будут десантироваться и отбивать занятую противником территорию. Никто не планировал что это противник сумеет прямо во время полёта высадить десант на борт воздушного корабля.