Молодому мастеру только и оставалось заключить: - La volontà di Dio è misteriosa (Воля Божья непостижима).

***

Стылая ночь сменилась таким же стылым и прохладным утром. Обильно пролитая дождём земля немного подсохла и больше не налипала на сапоги огромными безобразными комьями. Тем более что они вышли из нижнего города, квартала бедняков, и дошли до порта. Дороги в порту закрыты плитами или хотя бы каменной крошкой. Идти по ним гораздо приятнее.

Костёр рассвета только-только отгорел в небесах, а порт уже давно проснулся. Кажется, он и вовсе не засыпал. Река Арно – крупная торговая и транспортная артерия, а Флоренция большой город. Даже те, кто плывёт мимо, предпочитают сделать в порту остановку.

Джану Батисту не составило большого труда договориться о двух местах на корабле плывущим в Венецию. Дальше их путь лежал также морем из Венеции в Дубровник, снова на корабле, но теперь по Адриатическому морю. Из Дубровника сухопутный путь вёл в Белгород, оттуда в Киев и уже оттуда в Москву, где мессера Леонардо с нетерпением ожидал русский царь обещавший поделиться с ним знаниями о природе всех вещей на свете. На всё про всё должно было уйти несколько месяцев. Могло бы уйти в разы больше, но Джан Батиста заверил что он уже отправил весть об их возвращении и их встретят и помогут добраться как можно скорее.

Каюта на корабле была такой крохотной, что едва вмещала двух взрослых мужчин. Впрочем, хорошо уже то, что была хотя бы такая каюта. Наверняка Джан Батиста изрядно переплатил за неё, но Леонардо даже не думал считать деньги далёкого северного царя. Вместо этого его, несмотря на бессонную, полную волнующих событий, ночь сильно интересовало огнестрельное оружие, из которого спутник поразил напавшее на них отродье дьявола.

Уступив настойчивым просьбам Джан Батиста, достал свой удивительный пистоль из кобуры и даже частично разобрал чтобы почистить и заодно показать мастеру внутреннее устройство замечательного механизма.

-Как возможно точно стрелять из такого короткого ствола? – удивлялся Леонардо.

-Посмотрите мессер, внутри нарезы. Двигаясь по ним, пуля закручивается ещё в стволе и от того её полёт гораздо более точен.

-Какая удивительная точность! -поразился мастер, осмотрев ствол. -Как называются такие короткие аркебузы?

-Конкретно эту изготовил лично мой государь Иван Васильевич. Он назвал его револьвером. Видите, вот крутящийся барабан. После каждого выстрела он поворачивается и новый патрон встаёт в ствол.

-Патроны?

-Вот эти цилиндры. Представляют собой совмещённые вместе пулю и гильзу с заранее подготовленным пороховым зарядом. Благодаря этому не нужно тратить время на то, чтобы засыпать в ствол порох, утрамбовать его и только потом вставить пулю.

-Как необыкновенно удобно! Неужели в русской армии каждый солдат вооружён таким ре-револьвером?

-Нет, далеко не каждый, -объяснил Джан Батиста. -Как уже упоминал раньше, сей экземпляр изготовил для меня лично государь в связи с опасностью и важностью моей миссии. Конечно, он не может лично изготавливать оружие для каждого своего воина, ему на то просто не хватит времени даже если забросить все остальные дела. Иван Васильевич проповедует иной подход. Он считает, что машины должны делать другие машины и вот как раз теми механизмами, которые будут создавать другие механизмы он и занимается, тратя на них большую часть своего времени и времени своих учеников.

-Поразительно!

-Друг мой, я ведь могу называть вас, мессер, своим другом? -уточнил Джан Батиста. -Поверь мне, что ты даже на сотую долю процента не представляешь, насколько всё это удивительно и прекрасно. Меньше чем за десять лет Москва совершенно преобразилась, также как начинают преображаться и другие города. Благодаря своим изобретениям, вдохновлённым не иначе как самим всеблагим Господом, мой царь дважды разбил татар и подчинил степь себе. Своенравный Новгород, упрямая Тверь и свободолюбивая Рязань уже склонили голову перед Москвой и во всём внимают ей как дети, слушающие волю мудрого отца. Кичливая Литва заключила вечный мир с Иоанном Третьим Васильевичем отдав за то многие земли, откупившись разными богатствами и поклявшись в вассалитете.

-Не удивительно, как можно противостоять армии солдат, вооружённых такими револьверами.

-Револьверы – штучная работа. Но всё движется к этому, -подтвердил Джан Батиста. -Новый приказ «дивных дел» учреждённый государем работает днём и ночью во всём поддерживая и развивая его идеи. Армия постоянно перевооружается. Жизнь простых людей, даже самого последнего крестьянина, уже кардинально изменилась и продолжает меняться всё сильнее. Хотя не всё так благостно. Ты уже знаешь, что этом мире есть и другие ангелы, кроме моего господаря. Они тоже готовятся и наращивают силы. Время последней битвы приближается, и кто победит в ней знает только один Господь.

-Расскажи мне ещё, -потребовал Леонардо.

И Джан Батиста продолжил рассказывать во время долгого пути по морю, а после во время ещё более долгого пути по суши. Где-то они шли вместе с торговыми караванами, а где-то отдельно, в сопровождении только пары сменных лошадей. Чтобы не терять времени в дороге, Леонардо учил русский язык и к моменту прибытия в русские земли мог довольно сносно общаться на нём.

Златоглавый Киев встретил путешественников не ласково. По итогам год назад завершившейся русско-литовской войны великий князь литовский и король Польши Казимир Четвёртый Ягеллончик передал город Ивану Третьему буквальным образом откупаясь и избегая окончательного поражение. Однако, далеко не все киевские бояре и купцы легко согласились со сменой хозяина.

-Как же так, -практически в открытую возмущались они. -Чтобы древний Киев. Киев – великий. Киев – златоглавый. Мать городов русских, да склонился бы перед московским выскочкой! Не бывать тому!

В Киеве размещался крупный отряд стрельцов как все вокруг начали называть русских солдат, поголовно вооружённых огнестрельным оружием, но обстановка в Киеве всё равно оставалась беспокойной. Город был буквально наводнён шпионами и агентами влияния всех ближних и не слишком ближних соседских государств. Формально он уже больше года входил в состав стремительно расширяющегося русского царства, но де факто оставался источником беспокойства, неизбежно оттягивая на себя значительную часть русского воинства.

-Лучше будет если мы представимся обычными путешественниками, -предупредил Джан Батиста перед въездом в Киев. -Здесь много глаз на которые не стоит попадаться.

Леонардо не оставалось ничего иного как согласится с более опытным товарищем.

Киев – не первый славянский город, который он видел, но первый из принадлежавших русскому царю, пусть и такой беспокойный. Пусть сюда ещё не проникли многие нововведения, активно внедряемые царём Иоанном Третьим и созданным им Приказом Дивных Дел, но кое-что уже можно было увидеть и здесь. По всему городу активно развернулось строительство. Строили, большей частью, из кирпича. Этот необыкновенно прочный и удобный материал легко заменил дерево, камень и византийскую плинфу (керамическую плитку). При тех объёмах возведения новых зданий, которые требовал русский царь альтернативы кирпичу просто не имелось. Джан Батиста рассказал Леонардо, что кирпичи выпускают сразу несколько крупных заводов, созданных царём выпекая их как пирожки в огромных печах. Везде, где требовалось крупное строительство, сначала строился кирпичный завод, а затем уже всё остальное. Один такой был создан и под Киевом сразу после того, как его удалось обратно забрать у Литвы.

День и ночь дымили высокие трубы, тоже сложенные из красного кирпича, предусмотрительно построенные с подветренной стороны от города. Но изредка, когда ветер менялся, половину Киева накрывали дым и смог от сгорающего в топках угля.

-То ещё ничего, -предрекал Джан Батиста. -Подожди пока увидишь Москву. Она – сердце молодой державы царя Иоанна.

На улицах то и дело можно увидеть царских стрельцов из расквартированного в Киеве гарнизона. Вместо красных кафтанов или каких иных блестящих одежд, принятых в то время во всех армиях, стрельцы одеты крайне неброско. Какая-то смесь из тёмно-зелёных и коричневых пятен. Джан Батиста пояснил, что странная расцветка должна помогать скрывать воина в лесу или в поле, а есть ещё зимний вариант одежды, более тёплый и призванный маскировать стрельца в снегу.