Возводя укрепления работали от зари до зари. Во избежание неприятностей царь приказал закрыть имевшийся в Тульской крепости кабак, но взамен повелел выдавать нижним чинам по стопке хмельного перед ужином. Стопка та всего ничего, но усталому человеку и того достаточно. Столько здравниц во имя царя как в эти дни никогда ещё не провозглашали и если бы только слова имели обыкновение сбываться, то жить бы Ивану Третьему лет с тысячу, никак не меньше.
Выдвинутые далеко вперёд конные разъезды и наблюдатели на воздушных шарах позволили заранее заметить авангард собранной османами орды. Было их действительно много, даже очень. Такой удар Тула могла и не выдержать, несмотря на все укрепления и собранные в ней войска.
Однако, до Тульской крепости ещё пойди дойди. Маленькие городки между ней и диким полем превращены в опорные пункты. Крепкие орешки, которые пойди ещё разгрызи. Болотистый лес, на многие километры, превращён в защитную полосу со скрытыми засадами, минными полями, пристреленными тупиками и так далее. Обходить его дело долгое.
Но как раз на такой случай они и гонят перед своими элитными частями огромную стотысячную орду. Вдобавок османы ещё нахватали местных, кого смогли поймать по пути, и собирались пустить вначале их на русские засеки.
***
Семён – опытный воин, служивший ещё отцу царя Иоанна. Потому и поставлен сотником над молодыми стрельцами, успевшим как следует понюхать пороха в учёбке, но ещё не узнавшими вкуса вражеской крови. Мальчишки, как есть мальчишки: большеголовые, с испуганными глазами, в новеньких кафтанах и в новых хрустящих сапогах. Сотник Степан им всем заместо батьки. Он их учил тому, чему не доучили или не рассказали в учебной части. Он их наказывал, если кто бедокурили. Ел с ними из одного котла. Учил, зажав пальцами нос, пить крепкое хмельное, стопку которого стали выдавать перед ужином для поддержания воинского духа. И он, наконец, вместе со своими ребятами стоял на лесной засеке готовясь принять бой с передовыми отрядами ногайцев, идущих на Тульскую крепость.
Задача стоять насмерть, слава царю-отцу, перед ними не стояла. Их дело прикрыть застрельщиков огненными стрелами да пушкарей и после отойти самим предварительно побив столько степняков, сколько получится. Они здесь не одни, ещё несколько отрядов стрельцов прикрывают возможные направления прохода. А их самих должна будет прикрыть боярская дружина Ильи Игоревича. В ней воины справные, опытные, они и прикрыть отход смогут и сами уйти. Тем более есть у них за спиной пара хитрых минных полей куда хорошо бы завести супостатов. Безопасные пути через минные поля Семён заучил накрепко и заставил выучить ещё пару своих стрельцов на случай, если с ним самим что-нибудь случится.
Вестовой от Ильи Игоревича как раз сообщил что степняки приближаются. И, гады такие, пустили вперёд простой люд, набранный ими по сёлам. То не русские люди – тоже степняки, но мирные и почти привычные. Но всё равно жалко. Чем бедняк-степняк отличается от крестьянской голытьбы которой ещё полно по деревням, особенно тем, что подальше от Москвы находятся? Разве только русский крестьянин копается всю жизнь в земле, а степняк-бедняк всю жизнь скотину обихаживает, заботясь о ней больше, чем о собственных детях так как смерть одного ребёнка – горе, но смерть скотины – беда бедовая и грозит голодом всей семье.
Вот и объясните Семёну почему он, крестьянский сын, должен стрелять в почти такого же бедного степняка? А потому, что тот, может быть и не по своей воле, может быть под плетями, а всё одно пошёл на Русь и значит не может быть у них мира.
В ожидании перед боем мысли скачут будто горные козлы. С одной вершины на другую. Вот и сейчас Семён вспомнил как начал служить ещё отцу царя Иоанна. Армия тогда была совсем не чета нынешней. Главную силу представляли боярские дружины, а княжеские люди были в меньшинстве и гораздо хуже вооружённые. Да и оружие было совсем другое. Никакого огнебоя, только луки, в основном охотничьи, да копья. Добрый меч или плохенький доспех уже являлись признаком статуса и зажиточности. Но как же всё изменилось при царе-отце.
Во-первых, каждый боец получил справную одежонку схожего образца. Причём получил бесплатно, хотя о таком раньше вообще никто никогда не слышал! Во-вторых, сами огнебои и не простые, такие как шведские или германские, а хитрые, умеющие метать тяжёлую пулю далеко и точно. Но как вспомнишь сколько их учили быстро перезаряжаться и метко палить, так до сих вздрогнешь. Дюже жестокие были у них учителя, когда царь только-только создавал новую армию и пытался сделать её как можно скорее.
Но ничего, Семён ту воинскую науку превзошёл, научившись и огненному бою и воевать по-новому. Ходил он вместе с царём-отцом на Новгород, ходил принуждать к миру Тверь и прочие самостийные княжества и города. На Казимира, отбивать у того Киев, правда не ходил, так как лежал тогда раненым, думал помирать пора, а нет, выкарабкался. Точнее вытащили лекари, которых тоже царь Иван заставил учиться лечить по-новому. А кто научиться не смог или не захотел, тех гнал нещадно. Доводилось Семёну и со степняками схватку вести, например, когда войско хана Ахмета на ноль помножили, а его самого к пушке привязали и из этой пушки выстрелили в сторону степи.
Собственно, поэтому его сотником и назначили. Опытных бойцов в царском войске ценили и всячески продвигали, требуя только, чтобы они воинскую науку да ратное дело молодым передавать не забывали. Крестьянское детство откуда его забрали совсем мальчишкой Семён уже и не помнил толком. Было дело, приезжал в родную деревню, но никого там не нашёл – лихоманка всю его семью забрала, никого не оставила.Потому и продолжал служить, хотя за годы службы скопил изрядное состояние откладывая царское жалование, но только на кого его тратить? Единственная его семья это переданные под командование мальчишки. Других судьба не дала.
Или вот, интересный казус. Боярин Илья Игоревич чья дружина должна будет прикрыть отход стрельцов не просто какой-то боярин. Он сын того боярина, который владел родной деревней Семёна. Точнее, не самой деревней, а землёй. Но кто владеет землёй, тот, считай, владеет и людьми на ней, то всем известно. Но какие замысловатые кренделя выписывает судьба. Крестьянский сын Семён стал сотником, и боярский сын Илья советуется и прислушивается к нему планируя совместные действия, наверное, даже не зная, что Семён родился в деревне, принадлежащей его боярскому роду. Он очень уважает старого опытного сотника и не брезгует послушать его совет.
Надо сказать: царь Иван здорово прижал боярскую вольницу. Всё это происходило на глазах Семёна. Если при его отце каждый боярин сам решал пошлёт он свою дружину в помощь княжескому войску или не пошлёт, то сейчас боярские дружины, считай, лишь отдельные воинские подразделения в составе царской армии. Никакого «хочу приеду, а не хочу так не приеду» больше нет. За сознательное невыполнение приказа – голову с плеч. И не важно чей ты там сын, командир или простой солдат.
Первый взрыв грянул как всегда неожиданно. Враг ещё не показался между редких берёзок с гнутыми стволами с трудом выросших на болотистой почве, но взрывы уже звучали. То ещё одна хитрая придумка которых появилось столько, что устанешь считать – мина называется. Страшная, на самом деле, штука. Идёшь, ни о чём таком не думаешь и вдруг как бахнет под ногами и если не покойник, то тяжелораненый. Одно плохо, не может мина долго в земле лежать, порох в ней промокает и уже не взрывается.
Ещё один взрыв и ещё. Не так-то много. Ну десять человек убьёт, ну даже два десятка – капля в море. Её предназначение другое – напугать. Когда супостат не знает будет ли следующий его шаг последним или нет, он вперёд рваться не станет, притормозит. Тут то его и бери в огненный мешок, самое милое дело.
Однако степняки, похоже, не напугались. Как бы не быстрее стали идти. Среди высокой травы показались их остроконечные шапки.
-Подпустим гадов поближе. Терпите ребята. Ждите, -сквозь зубы приговаривал Семён, мысленно отмечая ту черту, при пересечении которой половина его сотни должна будет дать залп.
