К тем кто явно противился воле Ивана Третьего приходили стрельцы и либо смутьян раскаивался, жертвуя всё своё имущество на благо государства, либо голова с плеч, а всё имущество забиралось в пользу государства. Тоже с разбойниками и казнокрадами. Царь Иван считал, что тот, кто ворует у его подданых – ворует у него. А наказание за кражу у царя одно – топор палача.

Сотни сотен мануфактур производят тысячи тысяч товаров. Часть идёт на продажу за рубеж, но основной рынок – внутренний. Ёмкость его поистине бездонна. Получившие шанс подняться над вековечной нищетой и угрозой голодной смерти, крестьяне охотно покупают товары у царских и частных ремесленников. Кроме того, стремительно расширяющаяся территория русского царства вводит в оборот всё новые и новые массы людских ресурсов обеспечивая бесперебойное развитие и движение в перёд.

Человек создавший всё это чудо, гений и провидец, ждал встречи с Леонардо в малом тронном зале за массивными дверями по обеим сторонам от которых застыли двое стрельцов с массивными топорами и укороченными огнебоями за широкими красными поясами с золотыми кисточками. Стены в зале декорированы лёгкой красной тканью, словно на них пролили ярко красное итальянское вино сделанное из молодого, только-только перебродившего, винограда. Массивные каменные украшения и барельефы украшают поддерживающие потолок колоны, оплетая их сверху донизу. Позолота на кафтанах стражи и в рисунках барельефов придают зале налёт варварской роскоши.

-Леонардо, сын Пьеро из Винчи! -объявляет гофмейстер и почтительно отступает, позволяя Леонардо пройти внутрь.

Страшно волнуясь, он проходит, едва не задевая за топор стрельца.

Малый тронный зал хорошо освещён. И всё же он не такой уж и малый. Потребовалось несколько секунд чтобы найти глазами людей в нём.

Первым делом мастер впился взглядом в лицо человека на троне. Обычное лицо. Отчётливо видна усталость и, удивительное дело - любопытство по поводу встречи. Неужели русскому царю самому любопытно встретиться с Леонардо? Но почему? Он ведь никто и ничем ещё не заслужил интерес персон калибра Ивана Третьего. Или всё-таки Леонардо чего-то не знает относительно себя самого?

-Ваше высочество, -поприветствовал мастер царя после чего повторно склонил голову уже перед митрополитом. -Ваше преосвященство.

-Как он тебе? -поинтересовался у Филиппа русский царь.

Старик сверкнул огненными глазами и начал перечислять: -Дерзок сверх всякой меры. Вольнодумен. Жаден до новых знаний, но при этом легко делится теми, которые уже имеет. Уверен, он тебе понравится, царь. Чем-то похож на тебя самого.

-Вот как?! -удивился Иван Третий и махнул рукой отсылая митрополита. -Ладно, иди. Договорим позже.

Священник вышел из зала. Всё это время царь рассматривал Леонардо, а после спросил: -Чего ты хочешь?

-Что?

-Чего ты хочешь? -недовольно повторил Иван Третий. Видимо ему, последнее время, редко приходилось повторять свои слова.

Простой вопрос. И при этом неимоверно сложный. Не так много людей на свете смогут ответить, чего они хотят на самом деле. Не конкретно здесь и сейчас, а вообще. Ради чего они живут эту прекраснейшую из жизней?

Задумавшись на секунду, Леонардо сказал: -Знаний. Я хочу знать как всеблагой Господь устроил наш дивный мир, какие принципы и максимы в него вложил, какие аксиомы заложил в его фундамент.

Иван Третий кивнул, принимая такой ответ и задал следующий вопрос: -Во что ты веришь?

Леонардо было вскинулся, но царь успокоил его, внеся важное уточнение: -Разумеется, кроме веры в Господа Бога, великого и нерушимого. Во что ты ещё веришь, мессер?

-Я верю в человека, -произнёс Леонардо. -В человека и в его возможность понять что угодно и разобраться в любой сложной загадке.

Прозвучало, может быть, излишне дерзко и молодой мастер поспешил уточнить: -Верю в человека в целом. Не обязательно в самого себя. Но там, где отступлю я, найдёт путь кто-нибудь другой, и любая загадка будет рано или поздно разрешена. Верю, что Господь создал мир познаваемым и что он желает, чтобы люди разобрались в его творении сполна восхитившись его совершенством и соразмерной красотой. Мир обязательно должен быть познаваем, иначе что это за мир и что за Господь создавший человека не способного разобраться в какой-то, даже самой малой, части его творения?

-Вовремя я отослал Филиппа, старик бы сейчас задал тебе по первое число, -усмехнулся Иван.

Леонардо развёл руками: -Ты спросил – я ответил. Я честен и открыт перед тобой, государь.

-Это хорошо, -кивнул Иван. -Вижу: моё письмо заинтересовало настолько, что ты пересёк половину мира надеясь узнать новое. Истинно обещаю тебе, Леонардо, сын Пьеро – ты не пожалеешь, что приехал ко мне. Но придётся многому научиться. Часть твоих знаний, того, что ты и твои прошлые учителя полагали истиной, придётся пересмотреть. Я приведу тебе неопровержимые доказательства. Но готов ли ты отказаться от привычных суждений если я докажу их неправоту?

-La prova è l'unico criterio di verità (доказательство – единственный критерий истинности), -твёрдо ответил Леонардо.

-Да будет так! -провозгласил русский царь. -Мы начнём твоё обучение прямо сейчас и первым делом я раскрою тебе тайну позволяющую отделять истинные суждения от ложных и путём эксперимента проникать в суть вещей. Имя этой тайне «научный метод познания» и главное в нём то, что опыт или наблюдение не является источником теории, а служат средством для её проверки. Мы не должны ждать пока опыт что-то нам подскажет. Напротив, сначала мы выдвигаем догадку, которую опыт может опровергнуть. И это тоже крайне важно – эксперимент, подтверждающий выдвинутую гипотезу бесполезен. Тогда как эксперимент потенциально способный опровергнуть все наши измышления – бесценен и непременно должен быть проведён. Цель учёного не защищать свою теорию, а активно искать в ней ошибки. Быть самому себе самым дотошным критиком – вот что означает познавать. Те теории, которые не могут быть опровергнуты не имеют отношения к науке и не стоят времени, потраченного на их изучение.

Только научившись правильно мыслить, мой друг, ты сможешь шагнуть дальше и стать не просто подражателем, раз за разом делающим то, что ему кто-то и когда-то показал, а превратиться в настоящего творца, первым торящего путь там, где до него никто не ходил. Вечное сомнение абсолютно во всём, в том числе и в моих словах тоже – вот, чего я хочу добиться от тебя.

Часовая лекция пролетела будто бы за минуту. Но бремя державных обязанностей не позволяет царю уделять слишком много времени только одному человеку. Час наедине с царём уже беспримерная роскошь доступная далеко не каждому из его вернейших соратников. Кроме того: такие их встречи Иван Третий обещал сделать регулярными. Величайшая милость! За что она непонятному итальянцу? Царское окружение не понимало, но привычно выполняло распоряжения зная, что их царь никогда не ошибается. Если он сказал, что этот иноземец важен и вскоре сыграет большую роль, значит он важен и сыграет.

А пока Леонрадо поселили в новом кирпичном здании, одном из тех где размещали вызванных, привлечённых и собранных царём людей, вместе иностранцев и русских – всех тех, кто интересовал Ивана Третьего, но не имел собственного жилья в Москве, а таких набирались многие сотни.

Здание было сложено, как водится, из красного кирпича, насчитывало три этажа и занимало место в ряду точно таких же домов. Чёткие, словно армейские, порядки. За каждым домом закреплён свой управляющий или управляющая командующая истопниками, дворником, горничными, полотёрами, кухарками и так далее. За каждый этаж отвечает отдельная старшая горничная, к которой любой из постояльцев может обратиться по любому, связанному с проживанием, вопросу.

Мастеру подобный порядок в диковину, но вскоре он уяснил, что всё в построенной Иваном Третьим державе похоже на огромный, чётко работающий, механизм. В любом деле есть ответственный человек и строгая иерархия подчинения. Впрочем, иерархическая строгость нисколько не мешала нижним чинам проявлять себя и пробиваться наверх, скорее даже поощряла их к этому.