А ещё меня сильно удивляет отношение к тем белым, которые воевали на стороне интервентов. Имею в виду отношение, которое к ним в моё время. Взять того же Колчака — тот же Власов, только в тысячу раз хуже. Власова хоть в плен взяли, а этот сам продаваться побежал.
Не раз об этом говорил и ещё не раз повторю. Именно их я считаю самыми главными врагами, а не тех, кто воевал против советской власти в Гражданской войне. Там всё понятно — две стороны, у каждой из которых правда своя. Кто победил, тот и оказался более прав. Но и проигравший не является совсем уж мразью, потому как искренне воевал за благо той же самой страны. А с теми, кто перешёл потом на сторону интервентов, всё ясно и понятно. Предатели, и никак иначе.
Поэтому я эту нелюдь везде и всегда только власовцами и называю. И сейчас, и в двадцать первом веке. Ущербные умом пусть не соглашаются.
Савелий Петрович нашёл оригинальный способ поднять свой авторитет в моей дивизии. Сдал ещё один схрон. На этот раз не бандитов или контрабандистов, а кого-то со времён той самой интервенции. Да, не золото Колчака, но тоже ценных вещей по местным меркам там хватало. А поскольку каждому в дивизии положена доля в трофеях, все бойцы могли себе что-нибудь выбрать.
Правда, я заранее предупредил, что выдано им это будет только по окончании боевых действий, когда мы расстанемся. Вне лимита мне не жалко, а вот захламлять основное пространство кармана как-то не хочется. Для каждого был сколочен крупный ящик или скорее загон из грубо остроганных досок, а кое-где вообще из жердей, и помещён во вне лимит. Оказалось, что при некотором умственном усилии я мог помещать предмет именно в такой конкретный ящик, если очень на нём сосредотачивался. Поэтому после раздела трофеев доля каждого отправлялась туда до лучших времён. Вернуться ли они к своим или отправиться со мной в будущее — вещи каждого будут при нём. Обязательно верну.
На самом деле даже такой загон не сильно нужен. Я бы мог сваливать всё просто в кучу, а потом этой кучей всем пакетом и вытянуть. Но ящик как-то надёжней, тем более Любовь Орлова, которая вообще в пространственных карманах ничего не смыслит, дала мне замечательную идею, как их легко отличать друг от друга. Ну, если вдруг возникнут сомнения. Просто в каждый ящик накидать маленьких записок с именем владельца. Несколько сотен вполне хватит. Возникли сомнения? Вытянул одну из таких записок, прочитал имя и убедился, что не забыл, чей ящик где лежит.
Вообще-то у неё к личному делу каждого бойца прилагался список вещей, которые хранятся у того в трофейном ящике. Любой мог прийти и поинтересоваться, что у него там есть, если вдруг забыл. Ну или если вдруг что-то появилось без его ведома. А такое тоже могло быть. Это уже я мог добавить от себя что-то мне совершенно ненужное. Это когда много всего одинакового попадалось. Например, те же керосиновые лампы с первого склада я не мог там перекинуть с одного места на другое, но если вдруг что-то подобное попадётся ещё раз, могу сразу раскидать по ящикам. Мне не жалко, а людям пригодится.
У Орловой у самой был такой же контейнер, только получше сбитый и побольше. Она там хранила всякие крупногабаритные вещи, а также то, что вроде как и не нужно, но выбросить жалко. Кто знает, что тебе в будущем пригодится. Я-то знаю, что в нашем времени точно не пригодится, но если хочет — пусть берёт.
Естественно, Савелий Петрович проделал этот трюк не без моего ведома. Сначала рассказал о том схроне, о котором на самом деле не очень-то и знал — скорее подтверждённые слухи, чем точная информация. Вот и предложил проверить. Я, понятно, не имел ничего против. Хотя лично для меня ничего полезного не нашлось. Но пусть у других будет. Просто барахло, которое не получилось утащить за границу, поэтому и прикопали в надежде когда-нибудь вернуться. В первом схроне на болотах всё было намного интереснее и богаче.
Как я заметил ещё при нашей первой встрече, Савелий Петрович был не так прост. Умел находить общий язык с очень разными людьми. И на своей новой должности именно этим и занимался. Знакомить его с составом по одному или небольшими группами было не только моей инициативой — он сам так попросил. Результат был виден: взаимоотношения постепенно налаживались.
О том, что о подходящих к концу запасах продуктов позаботился именно наш новый офицер, я в отряде рассказал. Тоже моя маленькая ошибка, так как не брал с собой никого из свидетелей. Вообще-то один свидетель всё же был — наш снайпер. Он очень часто выпускался ещё до подходов к хутору или деревне и там караулил. Но именно Андрей Волков в нашей дивизии — самый неразговорчивый. К распространению слухов не склонен.
Сам Андрей Волков принял нового командира без вопросов. Наш снайпер вообще просто плечами пожал: раз шаман сказал, что так надо, значит, так и надо. Ну и фамилия свою роль сыграла — волк с медведем общий язык в данном случае нашли. И нет, наш таёжник вовсе не был совсем дикарём и прекрасно понимал, что фамилии у нас — это не личная заслуга, а в самом лучшем случае кого-то из далёких предков. Но заслуги предка для таких народов тоже значение имеют.
Мнение снайпера, как оказалось, имеет немалое значение в моей дивизии. Волков успел за сравнительно небольшой срок приобрести среди бойцов немалый авторитет, хотя, казалось бы, почти ни с кем не общался.
Как оказалось, наш таёжник не такой уж и неразговорчивый. О том, кто дивизию продуктами питания снабжает, всем рассказал. Правда, там говорилось о мудрости молодого шамана, а Савелий Петрович мне только помогал, но тоже плюс к его репутации.
Ещё я устроил несколько показательных стрельб с его участием. Чему он сам был крайне недоволен. Считал бесполезной тратой патронов. И то, что я пообещал, что именно у него с патронами проблем никогда не будет, всё равно его мнения не изменило. С другой стороны, раз шаман велел, значит, надо делать.
Так неспешно наши дни и тянулись. Небольшой переход или переезд, выбор места, после чего вынимаю людей из пространственного кармана, обустраиваем лагерь, отдыхаем, занимаемся делами, потом опять идём куда-то дальше. Ещё сильно задерживали графики дежурств, когда надо было точно знать, кто из бойцов недавно бодрствовал, а кто, наоборот, только что проснулся. Неудобно? Ну да, только переться всей толпой было бы ещё неудобнее и сильно опаснее. Вот во время одного из таких неспешных переходов на немцев и наткнулся.
На эту палатку я вышел совершенно случайно. Ну да, имею возможность вытащить из пространственного кармана готовый к бою отряд, веду себя куда смелее. Когда есть возможность, вообще на полуторке передвигаюсь. Если же иду пешком, то чаще всего не один, а в сопровождении Андрея Волкова. Он чаще всего передвигается немного в стороне и страхует. Пока в таких переходах прикрывать меня огнём ни разу не понадобилось, но уже несколько раз предупреждал о находящихся впереди немцах.
В этот раз я их сам заметил. Немецкий грузовик и бронеавтомобиль Sd.Kfz. 222 — германский лёгкий разведывательный бронеавтомобиль с двухсантиметровой пушкой KwK 30 и пулемётом MG-34, просто стоят днём в стороне от дороги. Но явно не брошенные. И нет, это не я такой специалист, который сходу на глаз определяет немецкую военную технику. Мне позже объяснили бывшие пленные специалисты, которые как раз и занимались её ремонтом.
При этом солдат вермахта рядом не наблюдается. Зато наблюдается большая палатка, в которой, видимо, они все и находятся. Осторожно подошёл, приоткрыл полог и заглянул внутрь, готовый в любой момент сбежать в пространственный карман, чтобы схватить там оружие и вернуться. Да и мой снайпер готов прикрыть.
Не понадобилось. Шесть человек спят. В одежде. Все вдрызг пьяные. Об этом говорили не только позы, но и весьма характерный запах. Можно брать в плен тёпленькими в весьма комфортных условиях. И тут я вспомнил анекдот про Шерлока Холмса и, самое главное, обещание, которое дал себе: при случае пошутить с палаткой.
