Ну и про Федерацию, Союз, Царства и так далее. А также про Первую Краснознамённую и тоже так далее дивизию. Почему-то на местных особенно действует последнее: даже Орда! Тут тот не просто согласился, а даже решил пойти с нами. Нет, не с немцами воевать, а с бандитами. Типа всё равно не найдём.

— Тогда пошли, — предложил я.

— Что, так и отправитесь на болото на ночь глядя? — хитро усмехнулся Савелий Петрович.

— Какое ещё на ночь глядя? Полдень же совсем недавно был, — возмутился я.

— Ну да, полдень, — согласился он. — Так и бандиты не рядом с моим домом живут. До них ещё дойти надо. Оставайтесь, про будущее расскажете, переночуете, а с утречка и пойдём.

Это я уже привык шататься по лесам вообще в любое время, в крайнем случае переночую прямо у себя в скрытом пространстве. Любовь Орлову, опять же, могу там спрятать и вытащить только тогда, когда понадобится. Сейчас же планировался поход с проводником, а это уже совсем другой расклад. Пришлось соглашаться, тем более переночевать в нормальных условиях — многого стоит. Да и нормальный ужин с завтраком тоже нужно учитывать, накормят же нас хозяева.

Проговорили практически весь оставшийся день. Вернее, говорил в основном я, хозяева только вопросы задавали. Да и Любовь Орлова от них не сильно отставала. Тем более что она уже немного меня знала и примерно представляла, что лучше спрашивать. Даже не заметил, как рассказал гораздо больше, чем планировал. Хитрый хуторянин задавал очень-очень интересные наводящие вопросы. Как оказалось, благодаря своей военной профессии.

Савелий перестал прикидываться то ли белорусом, то ли евреем ещё когда за пулемёт торговались. А сейчас рассказал о себе. Бывший царский офицер, штабс-капитан, служил в контрразведке во время Первой мировой. Семьёй обзавёлся уже сильно позже. И вот теперь живёт здесь, на одиноком лесном хуторе. И нет, даже особо не скрывается от советской власти, просто живёт никому не нужный.

Председатель ближайшего колхоза прекрасно осведомлён, кто тут есть и чем они дышат. Да по сути никому эти бывшие и не нужны. Разве что сами во власть полезут, тогда да. Зачем тогда прикидывается, да ещё так неумело? Сам не знает, просто давно уже привык. Можно сказать, хобби у него такое.

Ещё он был первым из местных, кто не спросил про коммунизм. С другой стороны, а со многими ли из бывших мне доводилось беседовать? Из дворян только Любовь Орлова, но она не показатель. Выросла уже в Советском Союзе и, несмотря на воспитание матери, тоже прикована к галере своего времени. А Савелия Петровича коммунизм не интересовал. Как бы не интересовал, при этом сумел и о нём узнать, и много ещё о чём.

Ну да, контрразведчик, а они спрашивать умеют в силу своей должности. Так наводящими вопросами из меня вытянул гораздо больше, не только чем я хотел рассказать, но даже чем сам это заметил.

Был ли я на него за это зол или хотя бы в обиде? Нет, ничуть. Сам не собирался ни от кого скрывать, что являюсь путешественником во времени, а также ничего о нашем будущем тоже. Другое дело — не каждому расскажешь, потому что просто не поймут. Ну а тем, кто способен понять и принять, ну или просто способен вот так это из меня хитрыми вопросами выведать, то почему бы и нет.

А ещё заметил, что Савелия больше интересовала даже не эта война, а что будет после неё. Поскольку тема интересна и мне самому, то и особых вопросов задавать не надо — сам расскажу. Особенно если будет благодарный слушатель, который поверит в то, что главные враги не немцы, а англичане с американцами. Да и вся Европа в целом.

И про попытку украсть нашу победу, и про холодную войну, и про подлости и гадости, которые они совершали буквально каждый день. Так-то они такие же гадости и по отношении друг другу не стеснялись совершать, но это как раз в духе европейцев. Они всегда чего-то такого ждут от соседа и всегда готовы к этому. А если пропустил, то сам и виноват. Проблема русских в том, что мы к такому не готовы. Вернее, очень готовы, но когда речь идёт о враге, а вот от союзника или друга не ждём, даже от временного союзника. В результате всегда на это попадаемся.

Менталитет называется, который формируется веками, а то и тысячелетиями. В Европе жить было настолько тесно, что с донжона баронского замка можно было рассмотреть такой же замок соседа. И даже если этот сосед — твой лучший друг, союзник и родственник, он же твой основной конкурент. Если вдруг у него пойдут плохо дела, значит, они пойдут хорошо у тебя. Вот и гадили друг другу по любому поводу и без. А если этого соседа совсем не станет, то тебе вообще будет легче дышать. Поэтому такого союзника предать — милое дело.

У нас же было всё сильно иначе. Соседей или мало, или очень мало. С вершины башни такого не увидишь, до него порой несколько дней добираться нужно. И если такого соседа не станет, тебе будет не к кому в случае чего бежать за помощью. Поэтому враг он и есть враг, но от друга и союзника ударов не ждёшь. И мы такое предательство всегда воспринимали очень болезненно и никогда не прощали. К сожалению, тут я вру — всегда прощали и всегда потом за это дорого платили.

Моим рассказам верили. А с чего бы им не верить? Враг потому и называется врагом, что настолько плох сам по себе, что о нём врать и не надо — хватит правды. Это о себе власти приврать всегда готовы, какие они хорошие, но опять же народ сильно не обманешь — он-то здесь и сейчас живёт, поэтому перестараешься — сразу поймёт. А враг где-то там, далеко — о нём ври что хочешь, но именно о нём и не надо. Как кто-то очень точно сказал после развала Советского Союза: половина того, что нам рассказывали о коммунизме, оказалось ложью, зато абсолютно всё, что нам рассказывали о капитализме, оказалось правдой.

Постепенно я начал замечать неожиданный эффект от наших разговоров. Ни Савелий, ни Любовь Орлова не испытывали никакой любви ни к большевикам, ни к Советскому Союзу вообще. Учитывая их социальное происхождение, это неудивительно. Но после моих рассказов они, чем дальше, тем больше, становились на сторону СССР — даже без всяких «Россия превыше всего», а СССР — это тоже Россия. Просто потому, что все вокруг ещё хуже.

С другой стороны, эффект не такой уж и неожиданный. Сколько ни агитируй скептически настроенного человека, скорее всего, у тебя ничего не получится. Мало того, он ещё более скептически станет относиться к тому, за что ты агитируешь. Если же не ты ему рассказываешь, а он у тебя спрашивает, эффект может быть противоположным. Вот примерно так и получилось.

Понятно, что разговаривали не только о политике. О быте даже больше. Мне вдруг вспомнился фото-мем, где Черчилль дарит товарищу Сталину айфон последней модели. Так-то Черчилль был большим любителем сигар и подарил Сталину продолговатый портсигар именно для них. Но внешне, особенно на фотографии, он ничем не отличим от современного телефона в чехле.

Вот и решил рассказать анекдот про мобильные телефоны и посмотреть, как местные на это отреагируют. Понять-то в любом случае не поймут, но зато будет повод объяснить, что это вообще такое. Для разнообразия немножко переиначил, подогнав его даже не к этому времени, а к ещё более далёкому прошлому:

Путешествует некий дворянин. Едет на дилижансе из Санкт-Петербурга в Москву. Остановился на придорожном постоялом дворе, пообедал и, как водится, решил посетить уборную. Только туда зашёл, как услышал голос из соседней кабинки:

— Добрый день, милостивый государь!

Так-то он не являлся большим любителем бесед в уборных, да и не для таких целей они предназначены. Но и не ответить как-то невежливо.

— Здравствуйте, сударь, — всё же ответил он.

— Позвольте спросить, как ваши дела? — послышался следующий вопрос.

— Дела вполне недурно идут.

— Если не секрет, сударь, скажите, куда вы едете?

— Нет, сударь, не секрет. Я еду по делам в Москву.

И вдруг из соседней кабинки послышался тот же голос:

— Покорнейше прошу прощения, сударь, но я вам потом перезвоню, а то тут какой-то идиот в соседней кабинке на мои вам вопросы отвечает.