Опять постелил на траве кусок брезента подходящего размера. Он у меня, похоже, бесконечный. Ну, если не разбазаривать, то и будет бесконечным. А пока, кроме накидки, матраса и лаптей, ничего не потратил — тент-то большой. Раненый сам лёг на брезент. Я, как и положено настоящему доктору, приложил ладонь ему ко лбу. После чего тот исчез. Не лоб, понятно, а весь пациент целиком.
— А где? — удивился командир.
— Пока там, — ответил я. — Зато тут вот!
После чего протянул ему ладонь, демонстрируя осколок. Да, я не сомневался, что мне удастся с помощью пространственного кармана извлечь посторонний предмет. Всё именно так и получилось.
Удалить аппендикс таким способом не получится, операцию на мозге или сердце провести тем более, но с инородными предметами — запросто. Хоть пулю, хоть осколок, хоть занозу. К сожалению, могу делать это только тем, кого помещу в инвентарь — с самим собой данный фокус не проходит. Уже пробовал на занозах, которых во время блуждания голым по лесу образовалось сильно больше, чем хотелось бы.
Вслед за осколком были извлечены, уже не в руку, а прямо на брезент, та тряпка, которая служила повязкой, и окровавленные штаны. И бутыль с самогоном. Интересный натюрморт получился. Увидев вопросительные взгляды, пояснил:
— Для дезинфекции. Спирт вообще самое главное в медицине, — пошутил я.
С этим утверждением все почему-то сразу же согласились — медицина она такая. Причём восприняли не как шутку, а как истину в последней инстанции. Ну разве что кроме Любови Орловой, но её мнение в данном случае не учитывалось, так как выяснилось, что в медицине она совершенно не разбирается.
Потом я объяснил порядок дальнейших действий. Я вытаскиваю бойца из пространственного кармана, его держат, а то мало ли что, а я обрабатываю рану. Так всё и получилось. После чего плеснул в немецкий котелок около ста грамм самогона и протянул раненому в качестве обезболивающего. Тот, не моргнув глазом, выпил.
— Исключительно в медицинских целях, — пояснил я ещё раз и спрятал бутыль обратно в инвентарь.
Сам тем временем глянул в системный интерфейс на своих характеристики. Ту часть где навыки.
Оказание первой помощи: 1
Ну да, ничего не прибавилось. Да и вряд ли за единичное извлечение осколка и привязанную рану что-нибудь прибавили бы. В любом случае, случись такое, обязательно всплыло бы системное сообщение.
Расстались мы, считай, друзьями. Странно было бы, окажись иначе, учитывая, сколько всего я им отдал. Надеюсь, прорвутся к своим и расскажут про странного чудика в брезентовом балахоне, который называет себя путешественником во времени и может доставать предметы из воздуха. Сомневаюсь, что им поверят, но пускай — когда таких странных наберётся достаточно много, придётся поверить.
И много ли ещё будет таких вот отрядов? И со всеми ли получится расстаться друзьями? Этот лейтенант ещё ничего, а попадётся кто-нибудь из старших командиров, который привык всё рассматривать исключительно как ресурс? Нет, будет послан, в этом я не сомневаюсь. Пойдёт ли туда, куда я его пошлю? Так что нужно быть осторожным и в случае больших групп с ними вообще не контактировать. Я когда фокус с пулемётом показываю, это не только фокус. Если понадобится, буду стрелять. Смогу ли в наших? Тут всё просто, тот, кто нападает на меня, нашим быть перестаёт.
Больше двух дней блуждали без каких-либо происшествий или встреч. Просто общались. Рассказывал спутнице о будущем. Что интересно, спрашивала она много, но, как и с самого начала знакомства о моей личной жизни вообще вопросов не задавала, как и я о её. Скорее было похоже на пикник, чем на выживание в тылу врага. Если бы не абсолютно непригодная к таким условиям одежда, реально можно было бы подумать, что мы в каком-нибудь туристическом походе.
Ну и про заканчивающуюся еду тоже нельзя забывать. Мешок пшеницы — это вроде как и много, но на деле совсем мало. Да и каша с салом мне довольно быстро надоела. Особенно когда кончилось сало. Как там говорят: самурай без меча подобен самураю с мечом, только без меча. Про кашу с салом такого не скажешь, проверено на себе. Если с салом, но только без сала, и без лука, и без всего остального, то друг с другом у них нет вообще ничего общего. Даже пшеница на вкус начинает отличаться.
На одном из привалов Любовь Орлова спросила, откуда у меня такое количество архивных папок. Удивилась, что я, не задумываясь, передаю их ей по первому требованию и в любых количествах.
— Нет, среди школьного имущества такое тоже возможно, — рассуждала она, — но точно не в какой-нибудь деревенской школе. Уж я-то разбираюсь!
Не видел смысла скрывать: рассказал, что нашёл брошенную полуторку, на которой эвакуировали какие-то партийные архивы. Решил прибрать, а потом при случае отдать нашим. Не стал уточнять, что меня тогда интересовала прежде всего сама машина и её брезентовый тент. А вот тут девушка меня поддержала — причём обеими руками.
— Архив — это святое, — твёрдо заявила она. — И неважно, даже если он партийный. Всё равно должен тщательно храниться, в первую очередь эвакуироваться и передаваться компетентным органам. И не смотри на меня так! Лично я могу сколько угодно не любить коммунистов, но архив — это другое.
После чего предложила сделать учёт всего, что там есть, чтобы потом сдать по описи, как положено. Предпочёл отказаться, объяснив, не вдаваясь в подробности, что мой пространственный карман не очень любит такие манипуляции.
Но докладную записку о безответственных работниках, которые бросили посреди дороги вверенное им имущество, она всё равно написала. Причём в нескольких экземплярах — подшила вообще ко всем имеющимся в её распоряжении папкам: и в журнал боевых действий, и в ту, что будет передана союзникам.
Зато против изъятия пустых папок и чистой бумаги она ничего не имела.
— Да, сам архив — это святое, — повторила Любовь Орлова. — Ну а пустые папки и бумага — всего лишь расходные материалы. Их совсем не лишнее передать в хорошие руки.
— То есть в твои, — усмехнулся я.
— Да, именно в мои, — ничуть не смутилась она.
А я изначально думал, что в случае чего они и костёр разжечь пригодятся или даже в качестве туалетной бумаги… Всё, от таких планах придётся забыть. Хорошо, что ничего подобного при ней не ляпнул.
Зато теперь выгляжу рыцарем на белом коне и в сверкающих доспехах, который спасает принцессу от дракона. Или брошенный архив от врага — что даже круче. А то кто этих принцесс знает, может, она сама с драконом сбежала. Документы же сами никуда не сбегают — их надо хранить и защищать.
И в этом есть своя логика: пока другие гонятся за мифическими сокровищами, мы спасаем нечто куда более ценное — память времени. Для неё такая логика, скорей всего, есть. А для меня — просто никому ненужные папки. При многих обстоятельствах их вообще выбросили бы. Вот будь это книги — другое дело. Но спорить я не собирался. В конце концов, если для неё это важно, пусть забирает. Лишь бы польза была.
Второй отряд окруженцев сильно отличался от первого. Вернее, сам отряд вообще никак не отличался — даже количество народу в нём было точно такое же: семь человек плюс командир. Вот этот командир и отличался.
Мы друг другу не понравились с первого взгляда. Вот бывает так. Если он мне просто не понравился и я при этом не предпринимал никаких действий и даже ничего не говорил, то он — наоборот. Сразу начал что-то требовать, приказывать, допрашивать.
Естественно, был послан. Именно туда, куда обычно в таких случаях и посылают. Не понял? Ну у меня как раз для таких непонятливых был весьма весомый аргумент — пулемёт. Встал в нужную позу и извлёк его из инвентаря. С каждым разом получается всё лучше и лучше.
— Будем стрелять и привлекать внимание, возможно, где-нибудь поблизости имеющихся немцев, или так мне поверишь? — спросил я.
Он поверил. Ну или сделал вид, что поверил. Мне без разницы. Лекция о путешествиях во времени на этот раз прошла в сильно урезанном, сокращённом варианте. Да, я свою лекцию с появляющейся из ниоткуда школьной доской всё равно провёл, а он и его бойцы всё равно выслушали, несмотря на взаимную антипатию. После чего каждый собрался идти своей дорогой.
