— Зае#бали, ты говоришь? — мужественно выплывая из липкого омута обескураженности и окончательно возвращаясь в себя прежнего, сузил глаза главный районный следак, — Надо же! А поясни мне, кто они, эти «все»? Что, может быть, и я тоже⁈ Ну-ну, ты говори, Корнеев, не молчи! Выходит, я тоже тебя зае#бал⁈ — хищно придвинувшись ближе и внимательно рассматривая моё лицо, негромко поинтересовался Данилин. И вроде бы без явного озлобления поинтересовался. Но в то же самое время и не сказать, чтобы уж слишком приветливо. Скорее, всё же наоборот… — Да ты не стесняйся, Серёжа, старший ты, сука, лейтенант, мать твою за ногу!.. Ты, давай, как есть, так и говори! Продолжай, чего уж теперь! Раз начал…

Оно и правда, чего уж теперь… Сдавать пятками назад мне уже не было никакого смысла. И далее я, ничуть не таясь, открыто посмотрел в пытливые глаза своего отделенного командира. Очень внимательно посмотрел. Однако, желания поймать за язык наглого пи#здюка, по какой-то неведомой причине внезапно оборзевшего, я в них не увидел. И потому не отодвинулся поспешно вместе со своим стулом. Подальше от источника повышенной опасности. А снова и всё также безучастно, пожал плечами.

— Ну, как бы вам помягче сказать, товарищ майор? Ну да, есть такое дело… — не стал я унижать разум руководства откровенной неискренностью, — И вы тоже… В какой-то степени…

Подбирая нужные слова, говорил я медленно. Чтобы не навредить уже навреждённому.

— Но, Алексей Константинович, зато я абсолютно искренне и со всей ответственностью хочу вам сказать, что у вас это получается лучше всех в Октябрьском РОВД! Профессионально, можно сказать, получается! — не отводя преданного взгляда от закаменевшего лицом Данилина, не удержался я и, как смог, польстил руководству. Через секунду осознав, что лесть моя получилась, как бы это сказать, самого сомнительного качества.

— Это я в том смысле, товарищ майор, что вы самый настоящий руководитель! Какому-то там Тютюннику из розыска до вас далеко! Ей богу, Алексей Константинович, вы лучше всех в нашем райотделе умеете создать духоту своим подчинённым! — добавил я в завершение своего комплимента. Которым я всё-таки решил разбавить своё неуклюжее прямодушие.

И всё же не зря майор Данилин занимает свою немалую должность в нашем заведении. Метать громы и молнии он не стал. Благоразумно сдержавшись. Вместо этого, с паровозным свистом втянув носом воздух, он от меня отвернулся. А потом еще и отодвинулся подальше, проскрежетав ножками стула по полу. И погрузившись в ледяное молчание, надолго застыл. Невидяще глядя в окно.

Не сказать, чтобы меня так уж шибко отяготила его нескончаемая пауза. Полная драматической мхатовской тишины и обиды. Молчит себе мужик, ну и на здоровье! Однако, проблема была и для меня она заключалась в другом. В гораздо более серьёзном. В том, что никто сейчас, кроме товарища майора, не сможет мне ответить на один-единственный вопрос. В то время, как я очень хотел бы узнать, а на хера в наш райорган внутренних дел сегодня приезжали два загадочных персонажа? Один из которых, если верить стерве-Тонечке, представился работником прокуратуры. А второй и вовсе вроде бы принадлежит к лику святых. Точнее сказать, к тайному братству голубой масти. Разумеется, если судить по его петлицам и канту штанов. Которые он ежегодно надевает двадцатого декабря.

— Скажи мне, старлей, но только врать не вздумай! — резко, всем туловищем повернулся ко мне майор, — Скажи, ты точно уйдёшь из следствия? Говорю тебе честно, мне по#хуй, куда! Хоть в уголовку, хоть в ГАИ! — заметив, что я уже открыл рот, вскинул он руку, прерывая мой готовый сорваться с губ ответ, — Мне сейчас главное, чтобы доподлинно знать, что ты из моего отделения свалишь! Отвечай мне, как есть, Корнеев, рапорт о своём переводе ты всерьёз запустил? Ну на кой хер тебе моё отделение сдалось⁈ При твоих-то способностях и при твоих связях?!!

Блядь, он, что, он это серьёзно? Неужели он действительно настолько озабочен моим присутствием в своём отделении? И ведь, похоже, что этот, вовсе неслабый духом и совсем неглупый мужик сейчас не притворяется! Сука! Это же надо, как я его зае#бал! Так-то я и сам понимаю, что как подчинённый, я не подарок и это еще мягко сказано. Но, чтоб настолько!

— Уйду, Алексей Константинович! — прижал я руку к сердцу, — Даю вам честное слово, что уйду! Подпишете рапорт, следом виза Дергачева и всё! Дальше этот рапорт автоматом в кадры уйдёт!

Выдержав испытующий взгляд начальственных глаз, я решил воспользоваться трогательностью момента и вернуться к своим баранам. К тем самым, которые со слов Лиды и Тонечки приезжали сегодня за мной.

— Товарищ майор, я на ваш вопрос честно ответил, теперь ваша очередь! — принялся я дальше испытывать терпение шефа, — Говорят, что к вам по мою душу не просто прокурорские, а комитетчики приезжали? — намеренно извратил я полученную от Антонины информацию. — Мне интересно, они наши местные или москвичи?

Пока Алексей Константинович, находясь в расстройстве, тупил и пережевывал головой мои слова, я успел подумать, что он и сам не меньше моего хотел бы прояснить, что происходит с его подчинённым. Пока еще его…

— Там только один был из КГБ, — задумчиво ответил на мою простенькую провокацию Данилин, — Второй, тот на самом деле из прокуратуры. Старший следак из областной. Но следак обыкновенный, не важняк! — сделал он толковое уточнение.

— А гэбэшник? — после благодарного кивка немного просветлевшей головой нетерпеливо задал я следующий вопрос, — Он откуда? Тоже наш или московский?

— Тоже наш! — уже более живо ответил майор, лицо которого тоже начало приобретать оттенки нормального советского гражданина, — И он тоже из нашего областного управления! — уверенно подтвердил он.

Про должности и фамилии визитёров я спрашивать не стал. Эти посыльные оба могли быть соседскими. И документы Данилину они могли показать любые. Однако, то, что один всё же засветил себя, как конторский, давало повод думать, что ребята не шифровались. И то, что не застав меня они свалили восвояси, а не стали садиться в засаду, мне тоже понравилось. Значит, чтобы ластать меня и жестко тащить к себе в застенки, ни намерений, ни каких-либо санкций свыше у них нет.

— Погоди! — прервал мои мысли начальник и, тяжело поднявшись со стула, направился к своему столу, — Вот, на, держи! — протянул он мне листок в клетку из какого-то блокнота, — Комитетовский, он, кстати, капитаном Сафиным представился, я книгу его видел. Он велел, чтобы ты ему перезвонил. Сразу перезвонил, как только появишься в райотделе! Так что вот тебе телефон, давай, набирай! — майор кивнул на городской аппарат, стоявший на его столе.

Ничего предосудительного и для себя вредного в том, чтобы побеседовать с неизвестным мне комитетчиком в присутствии Данилина, я не видел. Не того плана эта инфа, чтобы имело смысл таиться. Но глупо было это делать, не вытащив из Алексея Константиновича все те подробности, которыми с ним поделились охотники за моей головой. К тому же мне не давала покоя одна и вроде бы несущественная деталь. Не будь я в прошлом тем, кем был, я бы, как и Данилин, внимания на неё не обратил.

Приезжавшие за мной Шерочка с Машерочкой почему-то оказались из разных ведомств. Так-то ничего вопиющего, а уж, более того, противозаконного, в этом обстоятельстве нет. За исключением того, что так не бывает. Не делается так на данном этапе оперативно-следственных взаимоотношений. Вот, если бы прокурорский следак с гэбистом меня дождались и начали бы сходу нагонять на меня жути, то тогда я еще как-то поверил бы им. Да и то, с натягом.

Если областная прокуратура имеет желание меня потрепать и потискать, то ездить за мной вместе с опером ГБ ей невместно. Не по сусалам ей это сало. Принимают всегда опера. Неважно, какие, наши или конторские. И пообмяв сарафан клиента до нужной кондиции, отдают следаку. А тут всё как-то через жопу и мехом в обратную сторону. Н-да…

— Ну чего ты задумался? — прервал мои размышления шеф, — Звони!