Павлов немало ходил по окраинам города и его окрестностям, интересуясь жизнью людей во всех ее проявлениях - их бытом, работой, а также культурой - во что люди одеваются, что едят, о чем они говорят и, наконец, - какие песни поют...
Свои истинные краеведческие намерения Павлов скрывал, чтобы не озадачить людей, не привыкших к отвлеченным, праздным для них разговорам, да и самого себя чтобы не выставить бездельником. Он прихватывал ружье и какую-то старую собаку, с куцыми ушами, выдавая ее за охотничью, и уходил в малолюдные степные просторы. Когда выпадало значительное свободное время - в субботние и воскресные дни - он брал с собой Сеита и Абена, а если отправлялся вверх-вниз по реке, то его неизменным спутником был лодочник Сеил.
И вот тогда, в компании этих большей частью музыкальных и певучих людей, выяснялось, что песни Абая были для жителей города и окрестностей как хлеб насущный: искусство акына было широко распространено в этой среде.
Павлов давно занимался такими хождениями в народ, и страстное желание поведать самому Абаю о его повсеместном успехе возникло еще в прошлом году, а после случая в Кош-бике он еще сильнее возжелал рассказать Абаю, как выросла любовь к нему здешних людей. Теперь русский друг поведал об этом акыну. Павлов хотел, чтобы эти слова поддержали и воодушевили Абая.
Ценность свидетельства оказалась тем более высока, что Павлов был не обычный читатель Абая, а русский, то есть - читатель посторонний, беспристрастный. Именно это обстоятельство и добавляло веса заявлению Павлова. Хорошо понимая это, он долго хранил свидетельство в себе, и принес его как некое радостное дружеское сообщение, и Абай высоко оценил это, и вправду слушая своего друга с радостью, с огромным удовлетворением, долго не перебивал и тихо улыбался, покручивая ус.
Еще одна подробность в рассказе Павлова обрадовала Абая: оказывается, когда Павлов ходил по людям вместе с Сеитом, то их встречали с особым уважением и радушием. Люди битком набивались в дом, где они останавливались, днем и ночью без устали слушали песни и стихи в исполнении Сеита. Павлов повидал немало джигитов и девушек, подростков, даже детей, страстно желавших запомнить, назубок заучить стихи и песни Абая.
Вместе с тем, у Павлова нашлось и несколько критических замечаний... Дело в том, что в городе немало казахской молодежи, учащейся в русских школах, интернатах по ту и по эту стороны реки. Летом вся молодежная орда разъезжалась по родным аулам, способствуя тому, что культуры города и степи смешивались, обогащаясь взаимно. Вот и сказал Павлов Абаю, который признался, что охладел к сути самой жизни, что негоже бросать всю эту молодежь, когда именно он, Абай, своими стихами, песнями просто обязан принять участие в их воспитании!
Абай выслушал друга с удивлением и радостью: дело в том, что те же самые мысли давно уже приходили в его голову.
Беседа их длилась целый день. В самом ее начале Павлов поделился с Абаем своими мыслями о будущем, и теперь Абай вновь перевел разговор на эту тему:
- Что же нас ждет в ближайшем будущем, Федор Иванович? Вы говорите, что будущее прекрасно, но когда же наступит эта благодатная пора? И главное: есть ли признаки ее наступления в дне сегодняшнем?
Именно последний вопрос был наиболее важен для Абая, составляя основную часть его смутных, загадочных мыслей, сомнений и видений.
На этот раз Павлов заговорил намного увереннее:
- Во-первых, Ибрагим Кунанбаевич, прекрасное будущее, о котором давно говорят ученые мужи, точно наступит, безусловно, оно придет. Во-вторых, если прошлые поколения лишь мечтали о светлом будущем, то у нас есть надежда собственными глазами увидеть его. Не сомневайтесь! Истинно светлые, радостные дни, бесспорно, придут, и вы убедитесь в этом воочию, - закончил Павлов, блестя глазами.
- Ну хорошо, - терпеливо спрашивал его Абай. - Когда примерно это произойдет? Чисто, так сказать, исходя из временного срока...
- Ну. - протянул Павлов. - В этом отношении, конечно, сложно мерить годами. Вы вот, лучше, послушайте, что сказал об этом Александр Сергеевич.
И Павлов прочитал на память стихотворение - послание Пушкина в Сибирь. В стихах этих, который Абай также давно знал, как раз и говорилось о том, что Федор Иванович имел в виду, говоря «во-вторых» - именно о надеждах на светлое будущее, кои питали люди, жившие семьдесят-восемьдесят лет назад. Затем Павлов припомнил Белинского, жившего в пятидесятые годы, который был уверен, что через сто лет наши потомки попадут в счастливое, прекрасное время.
- С тех пор, как были сказаны эти слова, прошло уже целых пятьдесят лет, - продолжал Павлов. - А ныне, уже на изломе веков, общество прекрасно понимает, что светлое будущее не за горами. Иные даже пытаются, - Павлов понизил голос и наклонился к Абаю, - своими руками приблизить его. Если взглянуть глазами человеческого общества в целом, то эпоха благоденствия, прекрасное время не так уж и далеко!
- Но как же мы узнаем, что прекрасная эпоха уже началась? - не унимался Абай. - Что будет самой первой, главной новостью той эпохи, ее признаком, который станет видным всем?
Павлов глядел не мигая, словно думая: сказать или нет? Наконец, решился, еще больше понизив голос, чтобы дать почувствовать собеседнику самую секретную сторону своего откровения:
- Русский царь лишится короны. Со всеми последствиями. Соответственно: будут разрушены все ступени чиновничьих служб, изгнаны министры, генерал-губернаторы, уездные главы, даже ваши волостные правители лишатся власти. Вся прежняя жизнь подвергнется разрушению, безвозвратно уйдет в небытие.
Абай смотрел на друга с недоверием, вместе с тем, ему вдруг стало легко на душе, будто бы слова Павлова бросили какой-то огненный отблеск, внезапно обратившийся в настоящий вихрь новой жизненной силы... А Павлов меж тем продолжал:
- Вы не подумайте, что я сумасшедший. Это говорю не только я, провинциальный мечтатель Павлов. Об этом и пишется, и говорится немало. Ученые мужи видят такой ход событий, как столбовую дорогу, по которой движется страна. Поверьте, наконец, этому!
Абай, в принципе, не видел причин не верить ему. Спросил только:
- Но когда? Можно ли предположить хотя бы, что это прекрасное время наступит в жизни наших детей, или нет?
- Как раз в это и стоит верить! - воскликнул Павлов.
Такие весьма обнадеживающие слова Абай счел за подарок, полученный от сегодняшней встречи. Суть подарка была в том, что слова Павлова станут теперь путеводной нитью для его будущих размышлений, а это немало.
Разговор этот проходил за обильным столом: Абай с утра распорядился принести водки, приготовить куырдак83, так любимый его гостем. Водки Абай не пил уже давно, и весь этот долгий разговор прошел еще веселее, в сопровождении неоднократно повторявшихся легких возлияний.
В завершении Абай взял домбру и спел Павлову несколько песен, которые написал в последний год, прочитал также и стихи, не положенные на музыку, переводы из Лермонтова, а также Байрона, Гете, с переводов на русский самого Лермонтова.
Было уже довольно поздно, когда Абай проводил Павлова со двора, дав ему коляску. На прощанье Абай обещал чаще видеться с Павловым на этот раз, подольше побыть в городе. Еще он намеревался, также по совету Павлова, ближе познакомиться с горожанами из различных кругов, с теми, кому так полюбились его песни... Второе, о чем настоятельно попросил Павлов, да Абай и сам горячо желал этого, - теснее сойтись с казахской молодежью, обучающейся в разных школах и медресе города.
Так закончилась первая встреча с желанным другом. Отдохнув душой, Абай теперь должен был сделать то, зачем, собственно, и приехал в город. Какитай еще раз подробно рассказал ему о беседе в доме хаджи Билеубая. Абай принял к сведению этот долгий разговор, не уставая радоваться тому, как вел себя Магаш и что он ответил людям.
Тут Какитай повторил Абаю язвительные слова, что сказал Магаш на прощанье Шубару и Азимбаю. Определенно, сын и тут оказался на высоте! Рассудительный, со своим твердым характером, честолюбивых, благородных основ человек, Магаш прекрасно понимал общество, в котором теперь ему приходилось жить, и особенно радовало отца, что сын исповедовал именно те нравственные основы, о которых Абай писал в своих назиданиях. Последнее было утешением нынешнему состоянию его души.
