Он отпил чай, одобрительно хмыкнул и отсалютовал увесистой кружкой в сторону Черткова, который ответил ему улыбкой.

— Только не думай, что я вместо того, чтобы говорить с тобой по делу, решил рассказать о себе, — продолжил Хвостов. — Просто я хочу, чтобы ты об этом знал. Если человек оказывается в моем доме дважды за такой короткий срок, значит это не случайность, и не будет ничего плохого в том, что мы понемногу начнем с тобой знакомиться поближе. Если ты не против, конечно. Мне кажется, ты притащишь ко мне еще не один артефакт.

— Магические шары ведь не совсем артефакты… — сказал я, припомнив объяснения Градовского на этот счет. — Насколько я понял, это инструменты.

— Все верно, Максим, обычно так оно и есть, — кивнул Василий Стахиевич. — Но не в этом случае. Тебе попалась очень интересная находка. Причем насколько интересная, настолько же и опасная, как я понимаю.

— То есть… Вы в этом не уверены? —растерянно спросил я.

— Сейчас я уверен в этом гораздо сильнее, чем час назад, когда думал, что три шара — это просто выдумка, — ответил он, а я понял главное — оказывается, есть еще одна такая же стекляшка.

Внезапно Хвостов вскочил со своего стула и убежал в свою мастерскую. Вскоре оттуда донесся грохот, как будто упало что-то тяжелое. Как бы не он сам. Будет не очень хорошо, если в этот момент он свернет себе шею.

Однако вскоре Василий Стахиевич вернулся с охапкой свитков в руках и старыми книгами, по одному виду которых было ясно — то, что они не рассыпались до сих пор, уже само по себе чудо.

— Видишь сколько всего? — спросил он, вывалив все принесенное на стол. — В каждой из этих бумаг есть сведения об этих шарах.

Он сел на свое место, взял один из свитков, развернул его и показал мне. На нем был черно-белый рисунок с изображением трех одинаковых по размеру шаров, а также много текста. Что было написано — неизвестно, мне этот язык был незнаком. Однако это и не требовалось, Хвостов сам все объяснил.

— Вообще-то, их называют восточными шарами, — сказал он. — Считается, что когда-то, тысячи лет назад, они были созданы в Персии.

— Тысячи лет назад? — переспросил я, не поверив своим ушам. — В Персии?

— Лично я думаю в Аравии. Оттуда по ним больше информации, — ответил Василий Стахиевич. — Но на самом деле это не столь важно. Все эти бумаги давным-давно превратились в сказочные истории, в которые никто не верит. Лучше слушай историю дальше, это намного интереснее.

Хвостов взял в руку одну из книг и показал ее мне:

— На какой-то момент шары пропадают из вида, а потом вновь всплывают в истории, вот в этой книге, — он потряс ею и улыбнулся. — Точнее один из шаров, вот этот.

Как будто в ответ на его слова, шар с красным дымом внутри отозвался очередным бурлением и появлением недовольной физиономии, которая открывала рот будто что-то хотела нам сказать, но у нее не получалось. Если судить по опыту общения с Филибором, скорее не хотела. Тот говорил достаточно громко, когда ему это было нужно.

— Он появился в Венеции тысячу лет назад, чтобы затем вновь пропасть из вида и породить новые свитки легенд, — Хвостов положил руку на бумаги. — Примерно в это же время, но не в Европе, а в Китае, появляется твой шар, с серым дымом внутри. Некоторое время они будут упоминаться в разных сборниках артефактов, но потом исчезнут оттуда и начнут упоминаться крайне редко. К ним станут относиться как к подделкам, вокруг которых развели слишком много шума из ничего. Обычные хрустальные шары для предсказателей, которые ушлые артефакторы продают коллекционерам по немыслимой цене.

— Пфф… Обычное дело… — фыркнул в этот момент Александр Григорьевич, который внимательно слушал своего друга и запивал его историю ароматным чаем, не забывая подливать в него вино. — Нагреть кого-нибудь на артефактах тысячелетней давности — это святое дело… Особенно раньше…

— Именно так, — кивнул Василий Стахиевич, и в очередной раз, когда Чертков добавлял себе вина, подставил и свою кружку. — Тем более, в случае с этими шарами.

— Почему именно с ними? — спросил я, наблюдая за тем, как чай в кружках Хвостова и моего наставника чудесным образом постепенно превращается в чистое вино.

— Вот здесь начинается самое интересное, — загадочно улыбнулся Василий Стахиевич. — Дело в том, что эти шары начинают работать как должны только в тот момент, когда оказываются все вместе. Ну а с учетом того, что этого никогда не происходило, естественно их магические эффекты считаются выдумкой.

— Хвост, если известно, что они могут делать, значит когда-то это все-таки происходило, — резонно заметил Александр Григорьевич. — Иначе откуда это было бы известно?

— Происходило, — согласился Хвостов. — Но очень давно. До того, как их разлучили, а случилось это еще черт знает когда. Кстати говоря, достоверно не известно, что именно они делают. Существует несколько разных версий, и каждый выбирает ту, которая ему больше нравится. С учетом того, что проверить это нельзя, можно придумывать любые небылицы. Лично я выбрал для себя наиболее вероятную теорию, на мой взгляд. Она появилась раньше всех и к тому же совпадает с моими личными ощущениями.

— Расскажете? — с нетерпением спросил я и посмотрел на красный шар.

— Само собой, — кивнул он и пододвинул шар поближе к нам. — Всего их три — серый, красный и белый. Каждый цвет обозначает сущность, которая заточена внутрь шара. Давай для удобства назовем их духами, если хочешь. Хотя, на самом деле, в первых источниках было написано, что это три джинна, которых лишили части их силы и прокляли.

— Прокляли? — насторожился я, услышав понятие, которое явно входит в круг моих профессиональных интересов. — В каком смысле?

— Одна из версий говорит о том, что это проклятье наложил на них сам создатель этих шаров, — ответил Василий Стахиевич. — Считается, что после того, как он понял, насколько мощных духов ему удалось подчинить, он проклял их, чтобы их сила могла работать лишь в тот момент, когда они собираются вместе.

Проклятье значит… Звучало, конечно, интересно, и проверить Филибора в этом смысле будет не лишним, однако я не чувствовал от него энергии подобного рода. Нужно будет посмотреть через некрослой…

— Вот этот, красный шар, носит имя Ключник, — продолжал свой рассказ Хвостов. — Считается, что он может открыть все что угодно. От печати на древней могиле, до человеческого сердца.

В этот момент маг вытащил один из свитков, развернул его и ткнул пальцем в текст.

— Вот здесь даже есть такая фраза — «открывает то, что должно быть закрыто», — прочел он и посмотрел на меня. — Все это звучит достаточно туманно, верно? Но, по сути, в нашем мире, который основан на замках и секретах, этот шар может стать мощным оружием. Как ты понимаешь, я не знаю, что из сказанного работает.

— Вы говорили про какие-то собственные ощущения? — напомнил я ему. — Они были связаны с этим шаром?

— Да, — кивнул он и нахмурился. — Мне кажется, что многим своим открытиям я обязан именно ему. Не раз ко мне приходили гениальные мысли в тот момент, когда я оказывался рядом с ним. Однако… Когда позже я анализировал все эти случаи, пришел к неутешительному выводу — за каждое подобное открытие я отдал часть своего здоровья.

— Значит он питается вашей жизнью… — сказал я, вспомнив слова Люфика. — Ваш Ключник давал вам возможность что-то открыть и брал за это плату…

— Именно так, — усмехнулся Хвостов. — Ты очень быстро ухватил самую суть. Кстати, о такой их способности говорится в некоторых книгах. Твой шар, который зовется Тюремщиком, по сути — страж. Он может заключить в себя кого угодно, и его больше никогда не найдут, если только этого не захочет тот, кто заточил в него неугодного.

— А что, удобная вещь, получается… — сказал Дориан. — Если кого-то нужно спрятать навсегда, лучше не придумать. Даже с такими способностями как у тебя, трудно будет добраться до такого узника.

— То есть можно спрятать в него человека навсегда? — спросил я.