— Поверь мне, Шарль, отказа не будет. Островитяне — не дураки. Они понимают, что этот недобиток Мансфильд и эта безродная сука, которую они все объявили принцессой Софией, уже обречены. Я вообще удивлюсь, если это войско, которое больше похоже на обоз маркитантов, доберется хотя бы до границ ближайшего герцогства. И еще…

Оттон замолчал на мгновение. Задумчиво помял бороду, а потом произнес:

— Если все-таки увидишь, что Скелвик сомневается, напомни ему, как мальчишка-бастард повозил его и его людей мордами по земле. Прямо у ног Карла, который в свою очередь покрывает грабежи этого бастарда. Ведь наглое переманивание подданных островных лордов в свою марку — это настоящее воровство. И уже в конце скажи Скелвику, что при моем правлении такого бы никогда не произошло. Я бы обязательно приструнил своего вассала и возместил бы все убытки островным лордам. Всё. Теперь иди.

Шарль де Флави поклонился и молча удалился. А Оттон Второй продолжил наслаждаться видом простершейся перед ним долины. Она казалась сейчас такой беззащитной и такой безхозной.

Вспомнив о вестонском войске, которое уже покинуло Эрувиль и двинулось навстречу его легионам, Оттон усмехнулся и потер ладони.

Беглые астландцы, вечно грызущиеся между собой островитяне, вестонские дворяне под предводительством болвана-принца, которого поддерживают бездарные маршалы и торгаши, а также безродная девка, называющая себя принцессой… Даже если Скелвик откажется, Оттону плевать. Пусть все идут сюда. Чем быстрее он их разобьет, тем скорее доберется до столицы.

Нортланд. Бухта Туманов.

Астрид стояла на краю утеса и рассматривала огромную бухту, которая приютила ее флот. С высоты кораблики казались маленькими рыбешками, сбившимися в многочисленную стаю, замершую до окончания отлива.

Это место было памятным для нее. Когда-то они с Эриком и Хельгой, будучи еще совсем маленькими, гостили у старого ярла Торвика Желтозубого. Старик катал их на своем драккаре. Астрид помнила, как они веселились и хохотали, когда холодные морские брызги попадали на них, как мечтали о великих подвигах, что обязательно совершат.

Астрид тяжело выдохнула и поежилась. Брат погиб, а Хельга теперь где-то там, на юге, выпоняет ее поручение…

От созерцания бухты Астрид отвлек шум шагов. Она обернулась и тут же нахмурилась. К ней с наглой улыбочкой, ловко перепрыгивая с одного булыжника на другой, приближалась воительница из Ледяного храма, которую прислал к ней Кейван.

Ох, как же Астрид иногда хотелось стереть с этой наглой рожи эту насмешливую ухмылочку, но она всегда сдерживала себя и еще ни разу не показала своего раздражения. Кейван назвал ее своей сестрой, а это значило, что она тоже одна из хримтурсов. Какой бы Астрид ни была сильной воительницей, с хримтурсом ей не справиться.

Айсель, так звали воительницу, несла на своем плече мешок и, судя по тому, что он шевелился, Астрид предположила, что темная снова словила какого-то зверя и будет сейчас при ней жрать его живьем.

Когда темная сделала так впервый раз, то Астрид чуть было не вывернуло наизнанку. Но она сдержалась. А потом потихоньку привыкла к виду раздираемой на части кровоточащей плоти.

Иногда Айсель, думая, что Астрид ничего не видит, провожала ту многозначительным взглядом. Так темная обычно смотрела на свою добычу, которую собиралась сожрать. В такие моменты Астрид только усилием воли удерживала себя от радикальных действий с маной из своих крудов. Интуиция подсказывала ей, что темная как будто специально провоцирует Астрид на атаку. Словно ей нужен железный повод, чтобы впиться своими мерзкими зубищами в шею принцессы.

— Вот ты где! — весело выкрикнула темная и длинным прыжком перемахнула через здоровенный булыжник. — А я тебя обыскалась!

По спине Астрид, наблюдавшей за ловкими прыжками темной, пробежал холодок. Она мысленно отметила, что против Айсель ей не выстоять даже нескольких секунд. Иногда от темной так фонило силой, что у принцессы даже кружилась голова.

— Зачем ты искала меня? — напряглась Астрид.

Она ведь прекрасно помнила, что темная кровожадно смотрела не только на нее, но и на ее мужа, принца Луи.

— Есть новости из Вестонии, — загадочно ухмыляясь, произнесла Айсель. — Не очень радостные для тебя.

Темной было плевать на чувства принцессы, поэтому она продолжала улыбаться.

— Что случилось?

— Похоже, твоя сестренка Хельга мертва, — пожала плечами Айсель, при этом внимательно наблюдая за эмоциями девушки.

Складывалось такое впечатление, что ей нравилось ощущать негативные эмоции других существ.

Астрид сперва даже не поняла, о чем речь, но потом, когда осознала смысл слов темной, ей как будто поддых со всего маху заехали.

— Ч-что произошло? — стуча зубами то ли от холода, то ли от переполнявших ее эмойий, спросила Астрид.

— Ее казнили первородные, — как-то даже буднично пожав плечами, произнесла Айсель. — Лис, кстати, тоже там был.

— Н-но… — Астрид чувствовала, как все хладнокровие начинает покидать ее.

Хельга! Сестренка! Не может быть! Такого просто не могло случиться! Зачем Максу казнить Хельгу⁈ Нет…

Астрид, наконец, взяла себя в руки и покачала головой:

— Нет! Это ошибка! Этого просто не может быть. Зачем Хельга вообще понадобиласть каким-то первородным? Да и Макс не мог так поступить. Это вранье и ложная информация, чтобы рассорить меня с одним из моих потенциальных союзников. Сестра жива! Я не верю в то, что она мертва!

Айсель пожала плечами и произнесла, снимая мешок с плеча.

— Не веришь мне. Вот, послушай ее…

Она развязала веревку и небрежно, словно какую-то брюкву, вытрусила из недр мешка на камни существо. Астрид присмотрелась и поняла, что видит крупную кошку, которая когда-то была белой. Но сейчас ее шерсть стала бурой от крови и грязи. В нескольких местах раны на ее теле были похожи на кровавые лишаи.

В кошачих глазах этого существа плескались боль и страдание. Но, что удивительно, страха в них не было. Скорее — злоба и ненависть. А еще, кажется, досада.

— Кто это? — ошарашенно произнесла Астрид.

— Не кто, — наставительно подняв палец, ответила Айсель. — А что! Эта тварь — одна из лютен. Она прибыла из Эрувиля и вынюхивала здесь все о нас. Ловкая паскуда. Старая и опытная. Но от меня даже такой не уйти. Это она рассказала мне о смерти твоей сестры.

Астрид заметила, как лютен метнула в темную злобный, полный ненависти взгляд.

Айсель этот взгляд заметила. Ее рот, трансформировавшийся в широкую пасть, полную острых зубов, растянулся в мерзкой улыбке. Она пнула ногой кошку, на которой не было живого места, и рыкнула:

— Рассказывай, падаль!

Окрестности Гондервиля.

Новость о взятии аталийцами Ромона настигла нас в трех днях пути от Гондервиля. Это известие меня не особо удивило. Я знал, что граф Шарль де Роллен, так бестолково потративший время, предоставленное ему Золотым львом, долго не протянет. Но я не ожидал, что столица Бергонии так быстро падет под натиском аталийцев.

Мои шпионы из первородных докладывали, что вестонцы сами виноваты. Отнеслись по-скотски к местным жителям, совершенно позабыв при этом, что бергонский легион не просто так назван бергонским.

В общем, как только аталийцы взяли в осаду Ромон и предложили местным жителям сдать город взамен на неприкосновенность горожан, начался обратный отсчет жизни вестонских командиров.

Те в свою очередь попытались ужесточить дисциплину в рядах армии, но сделали только хуже. Передавили. За что и поплатились своими собственными жизнями. Графа Шарля де Роллена свои же подчиненные повесили на зубцах крепостных стен. Рядом с ним повисло еще три или четыре десятка вестонских дворян и командиров.

А спустя час в столицу Бергонии торжественно въехали молодой король Адриан и Золотой лев. Слово они свое сдержали, и горожан никто не тронул. Эта новость тут же, словно круги на воде от брошенного камня, разошлась по всем местным поселениям и городам.