Забавно было наблюдать за ее недоуменным выражением лица. Еще в ее эмоциях проскальзывало разочарование и раздражение. Понимаю, столько лет обработки, а клиент так и не созрел. Она, ведь, не понимает, что магия духов, которая обычно дурманит ее собеседников, на меня не действует.

Наверняка сейчас думает, что поспешила. Интересно, что ей от меня надо? Вернее, ее папаше. Иначе как еще объяснить эту встречу? Вряд ли все те письма, что писала мне Бланка были отправлены без ведома герцога де Гонди. Не удивлюсь, если узнаю, что именно он и приказал дочери испробовать на мне свои приемчики.

Маркиза откинулась на спинку, чуть склонив голову набок. На мгновение в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на сомнение, но тут же пропало.

— Значит, нас более ничего не может связывать? — решила она усилить напор. — Выходит, я неправильно распознала тон ваших писем.

Интересно, что происходит? С чего бы это она решила действовать так топорно? Практически напролом. Словно спешит куда-то. А где спешка, там и ошибки.

Изобразить недоумение не составило особого труда.

— Мадмуазель, вы не облегчаете мне задачу. Чем больше слушаю вас, тем меньше понимаю.

В глазах Бланки мелькнула досада. На мгновение маска светской львицы треснула, и свозь эту брешь я увидел сожаление и, кажется, обреченность.

Отвечать она не спешила, и я решил воспользоваться этой паузой.

— Пожалуй, идея вот так встретиться была не совсем удачной, — сказал я без улыбки и коснулся дверной ручки. — И это вполне объяснимо. Ночь была долгой. Усталость дает о себе знать. Нам всем нужно отдохнуть.

Видя, что я намереваюсь уйти, Бланка встрепенулась. Она резко выдохнула, веер сложился с коротким щелчком. Подавшись вперед, маркиза, останавливая меня, положила свою ладонь мне на предплечье.

— Граф, — голос Бланки заметно изменился. Он вдруг стал настоящим что ли. — Останьтесь, прошу вас.

Я, не отпуская ручку, взглянул на девушку. Ходить вокруг да около надоело. Да и дел по горло. Помимо собственных сборов, мне еще когорты Отчаянных принимать. А там ведь несколько сотен человек, прокорм и обеспечение которых Карл наверняка с удовольствием повесит на меня.

— Маркиза, — холодным тоном произнес я. — Предлагаю сэкономить ваше и мое время. Чем раньше вы скажете, что вам, а вернее, вашему отцу понадобилось от меня, тем скорее мы отправимся по своим делам.

Бланка вздрогнула словно от пощечины. Она отдернула свою руку от моего предплечья так, будто оно раскалилось до бела. В ее глазах я прочитал удивление, неверие и, кажется, смятение. Явно не ожидала от меня такой отповеди.

Но в руки себя взяла довольно быстро. И тон сменила.

— Мой отец не знает об этой встрече.

— Вот как? — хмыкнул я. — И вы хотите, чтобы я вам поверил? Насколько мне известно, вы и шагу ступить не можете без его ведома.

Бланка снова вздрогнула. Только теперь ее лицо посуровело. Глаза слегка сузились. Губы сжались.

— Мой отец вступил в сговор с герцогом де Бофремоном, — почти скороговоркой выпалила она. — Я слышала сама, как отец говорил с матерью. Они говорили о Карле, о его смерти, об императоре Оттоне, который захватит Эрувиль. О том, что уже все готово, чтобы открыть ворота его войскам. Они уже поделили всю власть в Вестонии…

Я даже слегка опешил от неожиданности. Нет, я уже знал, что ее отец приезжал один раз во дворец к Бофремону. Об этом мне сообщили первородные, обитавшие в том районе и присматривавшие за домом герцога. О чем был разговор, я не знал. Внутрь дома шпионов я не внедрял. Лютен обязательно учуяла бы их. А спугнуть ее я не хотел.

Впрочем, иллюзий насчет того, на чьей стороне выступит Бофремон, когда запахнет жареным, я не питал. Но то, что Гонди тоже решил поставить все на эту карту, меня не то, что бы удивило, скорее, я не понимал, зачем это ему нужно.

Ведь дураку понятно, что, как прежде, полноправно править югом ему не дадут. Оттон, как победитель, церемониться не будет. Ему таких самостоятельных герцогов не выгодно иметь. Кроме того, не всем дворянам юга придется по душе предательство герцога.

Я молча смотрел на Бланку. Хм… А ведь я, кажется, уже начинаю понимать, кто обеспечит Гонди сохранение контроля над его землями.

Бланка смотрела на меня зло и с вызовом, но искорки надежды в ее глазах иногда вспыхивали.

Решил ее не разочаровывать и вернулся на место. Девушка, не скрываясь, облегченно выдохнула.

— У меня к вам два вопроса, — сказал я, наконец. — Первый… Зачем вам предавать своего отца? Вы ведь понимаете, на что обрекаете весь ваш род? Я не понаслышке знаю, что ждет изменников. И второй вопрос. Почему я? Почему вы решили довериться именно мне?

В глазах Бланки вспыхнул уже знакомый огонь ненависти. Тот самый, что появлялся недавно, когда она говорила о брате и отце.

— Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что делаю, — резко произнесла она. — И я никого не предаю. Невозможно предать того, кто уже давно и много раз предал тебя самого. Мой отец использовал меня всю жизнь словно бездушную вещь. Для выгодных роду союзов и сделок в пользу моего братца слюнтяя. Сначала принц Луи, потом принц Генрих, а затем и принц Филипп… Он подкладывал меня под них словно какую-то портовую шлюху. И теперь он снова захочет использовать меня так же, отдав кому-то из новых хозяев Вестонии. Так что, граф, если я и была когда-то в долгу перед своей семье или родом, я все давно уже выплатила с лихвой. С меня довольно!

Щеки Бланки пылали. Грудь вздымалась. Кулачки были сжаты. Только что знаменитая обольстительница, маркиза де Гонди, которую совсем недавно уже называли будущей королевой Вестонии, которой завидовали все придворные дамы и которую они же и ненавидели, предстала в совершенно ином свете.

— Почему вы все это решили рассказать мне? — спросил я.

— Потому что все последнее время я внимательно наблюдала за вами, граф. Из никому неизвестного бастарда вы превратились в одного из самых могущественных и влиятельных людей королевства. Нет, не надо отпираться. У меня есть глаза и уши. И я умею анализировать все, что вижу и слышу. Чему-чему, а этому мой любящий папенька учил меня с самого детства…

Словосочетание «любящий папенька» она словно выплюнула.

— Ваш взлет не случаен, граф, — покачала головой Бланка. — Это тщательно продуманная, если вам будет угодно, военная операция. За короткий срок вам удалось очень много сделать. Воин, финансист и сильнейший на материке маг. Я до сих пор не могу понять, почему мой отец или тот же герцог де Бофремон относятся к вам так, словно вы по-прежнему тот неизвестный никому бастард. Видимо, гордыня застилает их взоры.

— Это, конечно, очень лестная оценка, но вы так и не ответили на мой вопрос.

— Все просто, граф, — пожала плечами Бланка. — Я вижу, что вы печетесь о чести и славе вашего рода. Да, вы бастард и в ваших жилах течет кровь купцов, но как бы парадоксально это ни прозвучало, вы больший дворянин, чем мой отец герцог, который всю свою жизнь прожил, как какой-то торгаш. Ваши отец и братья восстали против короля, вы же, наоборот, верны трону. Вы связываете свою судьбу прежде всего с Вестонией. Вы сильны и могущественны. Именно поэтому я и прошу вашего покровительства и заступничества.

Все это было произнесено спокойно и, что удивительно, абсолютно искренне. Ее энергосистема была у меня как на ладони. Опытный лжец легко может обмануть и запутать, используя свой язык и мимику, но его энергосистема никогда меня не обманет.

Некоторое время я внимательно разглядывал лицо Бланки, и она ни разу не отвела свой взгляд. Легкая бледность и широко раскрытые глаза говорили о том, что она очень боится, но отступать не намерена. Сейчас она выглядела, как человек, бросившийся в омут с головой.

Наконец, я заговорил.

— Давайте на мгновение предположим, что я вам поверил и взял вас под свою защиту, и что я не заставлю вас делать то же самое, что вы делали для своего отца…

После моих слов Бланка напряглась, но потом быстро взяла себя в руки и продолжила внимательно слушать.