Впрочем, в это дело вмешался не столько граф Демидов, сколько дядя Жора. Он человек на службе государя, но его влияние огромно. И пусть использовать военные силы он бы не смог, если бы Никитины всё же решились идти до конца, но ничего не мешало ему задействовать свои связи. Иными словами, продолжи барон эту войну, то его бы раздавили свои же. В Смоленске достаточно аристократов, которые будут только рады разорвать соседа на куски.

— О чём задумался? — услышал я в наушниках голос Марии.

Княжна с любопытством рассматривала моё задумчивое лицо и решила поговорить.

— О том, что закон о родовых войнах следовало бы отменить. Лучше бы люди сосредоточились на войне с Хаосом, чем резали друг друга.

— Это политика, Костя, — пожала плечиками Мария. — Мой род тоже проходил через родовые войны. Целых четыре раза. Просто… такой уж этот мир.

Я поморщился, но промолчал. Не мир такой, а люди в нём. Я создал для них новый дом, спас жизни, а вместо того, чтобы сражаться с истинным врагом, они заняты делёжкой власти. Вот только… так было всегда. Такова суть человека, от которой никуда не деться, а боги в моё время лишь поощряли эту суть. Моим братьям и сестрам нравилось наблюдать, как смертные воевали друг с другом, пока Хаос истощал границы миров.

Но да ладно, что-то я предался меланхолии. Главное, что я сделал всё, что хотел сделать. Помог маленькой девочке, а помимо этого сохранил жизни. Отец, конечно, своего не упустит и из Скуратовых что-то поимеет, но точно не будет выжимать их досуха. Скорее предложит им какой-нибудь контракт, которым будут довольны обе стороны. Это да, это в его стиле.

Вертолёт зашёл на посадку на крышу торгового центра, который мы покинули ранее. С тем, чтобы воспользоваться ею, тоже вышло занятно. Опять же с участием генерала, который решил все вопросы и предоставил транспорт.

Покинув борт вертолёта, я подал руку Марии, которую та с улыбкой приняла, и помог спуститься. Девушка старалась удержать ладонью собственные волосы, но получалось у неё с трудом.

Бойцы сопровождения кивнули мне, закрыли дверь и вертолёт улетел, а мы направились к единственной двери на крыше.

— Ну что, готов? — с улыбкой спросила Голицына, ловко перехватив меня под локоть. — Они по-любому ждут.

— Куда уж деваться, — вздохнул я. С трудом, но нам удалось отбиться от ребят перед вылетом к Скуратовым, но вот от вопросов теперь никуда не деться. — Ты проголодалась?

— Есть немного, — кивнула девушка. — Сейчас спишусь с Альбиной и скажу, чтобы подошли к фудкорту. И да, Костя, с тебя обед.

— С чего бы это? — вскинул я бровь. Мне, конечно, не жалко, но хотелось понять причину.

— У меня чёткий график приёма пищи, а из-за тебя я его нарушила, — ткнула она мне наманикюренным пальчиком в грудь, улыбаясь. — Так что — бери ответственность.

Я покачал головой и, поправив лямку рюкзака, произнёс:

— Хорошо, Мария.

— Вот и славно, — довольно прищурилась она. — А теперь давай поспешим. Альбина написала, что они уже заняли столик и ждут только нас!

А ведь я хотел ещё сходить за покупками в артефактный отдел и заглянуть в алхимический для подарка дяде Жоре.

Как-то этот увольнительный пошёл не по плану. И я снова в этом убедился, когда по возвращении на проходной Корпуса меня встретили люди в форме Его Императорского Величества жандармерии.

Сидя в удобном кожанном кресле, я смотрел на мужчину перед собой и думал, какой же фарс здесь творится. Одетый в тёмно-синюю униформу сотрудник Третьего Отдела Собственной Его Императорского Величества жандармерии, прожигал меня цепким взглядом, держа в руках стилизованный под военный образчик планшет.

— Константин Викторович, вы не помогаете мне разобраться в ситуации, — в который раз устало вздохнув, попытался он продавить свою линию. — Повторюсь: вы не имели права вмешиваться в родовую войну между родами Никитиных и Скуратовых. Это нарушение восьмого уложения, второго параграфа кодекса о боярской…

Мужчина сбился от выразительного кашля. Третье кресло в этом кабинете занял сам владелец помещения. Спицын с каким-то мрачным весельем наблюдал за нашим разговором и не влезал в него, но иногда вот так вот одёргивал сотрудника канцелярии.

— Сергей Николаевич, — помассировав глаза, взял я слово. — Я уже сказал вам, что не вмешивался в войну между Скуратовыми и Никитиными, а просто гулял по торговому центру «Макси».

— Почему же тогда графский род Демидовых, — посмотрел он в планшет, где, судя по всему, были показания по делу. — Вмешался в это дело?

— Спросите у главы рода Демидовых, — пожал я плечами. — Я в данный момент числюсь в Красном Корпусе, а значит нахожусь обособленно от рода на период обучения и службы. Возможно, у моего рода есть какие-то партнёрские отношения со Скуратовыми, которые вынудили главу вмешаться.

Мужчина скривился, словно лимон целиком проглотил. И ведь по сути так и было. Договор с баронским родом Скуратовых заключен и плевать, что сделано это было в день начала войны. Мой отец имел право вмешаться, как целевой партнёр, выделив силы по своему желанию и разумению.

— Хорошо, пусть так, — покачал головой Сергей Николаевич, прибывший Корпус, чтобы устроить мне допрос с пристрастием, но что-то у него пошло не так. Либо Спицын, на которого мужчина старался лишний раз не смотреть и обильно потел при встрече взглядов, помешал. Либо отец и дядя Жора настолько прижали Никитиных, что дерьмо полезло из труб и жандармерия зашевелилась. Ему банально надо было за что-то зацепится, но не получалось. — Почему в таком случае девочку, Терентьеву Варвару Алексеевну, привезли на вертолёте? Добавлю: на вертолёте, приписанному к Восьмому Московскому Пехотному Гренадёрскому полку?

— Она волновалась, хотела побыстрее вернутся домой, к родителям, — расслабленно пожал я плечами.

— И для этого вы задействовали свои связи с генералом Артюшином Георгием Васильевичем? — подобрался мужчина.

— Задействовал? — наигранно удивился я. — Нет, что вы! Они просто мимо пролетали, вот и решили нам помочь!

У Сергея Николаевича дёрнулся глаз, а Спицын выразительно хмыкнул.

Ещё битый час сотрудник канцелярии пытался поймать меня на чем-то, за что сможет зацепиться. Разумеется, у него это не получилось. Все возможные варианты я ещё по пути в Корпус обдумал, как и модель поведения. Был ещё вариант, что Спицын сам проблему решит, но Евгений Евгеньевич решил дистанцироваться от прямого разговора, оставшись свидетелем и одновременно помощником в вопросах, когда Сергей Николаевич перегибал палку. По сути — правильное решение, здесь куратор поступил очень умно.

Сотрудник третьего отдела покинул кабинет, но слегка перестарался и хлопнул дверью, уйдя ни с чем. В помещении образовалась тишина, в течение которой я выбивал пальцами ритм по подлокотнику кресла и задумчиво смотрел в стену, а Спицын наблюдал за мной и не молчал.

— Евгений Евгеньевич, — медленно повернул я голову и посмотрел ему в глаза. — Возможно я ошибусь, но в общении с подобным типом людей у вас опыт побольше, — Спицын усмехнулся, но кивнул. Ему вообще понравилось макать в лужу нашего гостя, но с чем это связано мне неизвестно. — Каковы ваши прогнозы? Будет ли Третий Отдел дальше копать в этом направлении?

— Какое-то время, пока шумиха не уляжется, — он закинул ногу на ногу и свёл пальцы в замок. — Тебя вряд ли будут ещё раз дёргать, сосредоточившись на твоём роде, Скуратовых и Никитиных. Нашего гостя как такового и вовсе не должно было здесь быть, но твоя личность фигурировала в этом деле не на последнем месте. А раз ты состоишься в Корпусе, то и отвечать придётся самолично. Ну, это в теории, — хищно оскалился Спицын. — На практике же тебя даже забрать в отдел для выяснения всех деталей не имели права. Корпус, Костя, это не просто военная структура, а нечто большее… гораздо большее…

Я кивнул и заметил, что в последние слова он пытался вложить какой-то сакральный смысл, словно бы пытаясь дать ответ на многие вопросы, но и ещё больше заинтересовать.